АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь! (СИ) - Юраш Кристина. Страница 64

— Асфард, у тебя есть ножницы и иголка? — нежно поинтересовалась я.　

— А что такое? — подозрительно поинтересовался некромант.　

— Есть или нет? Там ниточку отрезать надо… Мешает… — ласково сказала я, и мне тут же выдали ножницы. С иголкой были проблемы, поэтому пришлось брать медицинскую иглу.　

Футляр для гремучей змеи лежал на кровати. Благослови меня, Армани! Ножницы клацали в моей руке, кромсая черную ткань. Через полчаса я утерла пот, помотала рукой, на которой навсегда останутся мозоли от ножниц, и сгребла с пола все обрезки. Вы еще не видели моего платья? А зря! Поверьте, такое вы увидите только на недели высокой моды в Париже! Скинув халат, я решилась на примерку. Вместо глухого горлышка теперь красовался треугольный вырез почти до пупка. Спина была фактически голой. А юбка… «Притягивает взоры волнующий разрез!» Я выставила вперед ногу и поняла на кого я смахиваю. Мартиша из Аддамсов. Только волосы у меня светлее. Жаль, русые корни отросли на три пальца, но если я подожду еще пару месяцев, то у меня будет полноценное омбре. Слава богу, бритвенным станком я разжилась месяц назад по чистой случайности. Заказывала шампунь, а получила бритву. Намек я поняла, но бритва тоже пригодилась. Когда я нарочно писала «бритва» меня игнорировали, а под конец прислали «Заклинание бритвы. Опыт применения в бою. Том второй». Вовремя. «Опыт прокладки туннелей» уже близился к концу.　

Драные рукава «три четверти» свисали вниз, придавая моему образу зловещую «готишность» Укороченная по росту юбка тоже не отличалась аккуратностью. Но не подметать же пол? Мне за уборку в Академии не платят. Помыв голову и расчесав волосы, обувшись в черные туфли-лодочки, я поплыла вниз. Украшений, кроме монетки, на мне не было. Да и зачем? Я и так украшу собой любое платье!　

— Я с тобой в таком виде никуда не пойду! — категорически заявил некромант, глядя на мое смелое дизайнерское решение, — Мне проще убить тебя!　

— Значит, спиной к тебе лучше не поворачиваться… — обиженно заметила я. В его взгляде читалось «куда делось строгое платье а ля маман, и откуда взялась эта порнография?». Думаю, что на балу беременных детей и слабонервных животных не будет? Будем надеяться, что не будет.　

— А что там на спи… Эпическая сила! — закашлялся Асфард, после того, как я продемонстрировала оголенную спину.　

— Слышишь ты, модный критик, — рассержено заметила я, — У тебя случайно не завалялось в шкафу бальное платье моего размера? Нет? Какая жалость! Что ж ты такое непредусмотрительный, а?　

Через пять минут мне принесли черную накидку а ля дементор. Помню-помню… В накидке я выглядела, как «ужас, летящий на крыльях ночи». Ничего, вполне сойдет для ученицы некроманта. Главное, ногу сильно не выставлять вперед. «Никто не знал, а я — Бэтмен! Смотрите, люди, я — Бэтмен!» — раскинула я руки в плаще. Была бы маска и шляпа, была бы Зорро! В голове тут же заиграл пасадобль. Вива! Коррида! Щелкая пальцами, я изобразила парочку танцевальных па, в стиле фламенко. Накинув капюшон на голову, я выставила вперед руки и сипло произнесла своему отражению: «Гарри Поттер! Ну, наконец-то! Я так ждал этого момента! Теперь никто не сможет нам помешать!» Для пущей убедительности я схватила ручку со стола и выставила ее перед собой на манер волшебной палочки.　

Пока я развлекалась, по лестнице спустился готический принц. Черный френч со стойкой, драгоценная брошь под горлом, черные штаны и черные сапоги. Седые волосы были собраны в хвост черным бантом.　

«Люциус! Мой скользкий друг…» — мысленно прошипела я, выставляя вперед «палочку» и направляя ее на некроманта.　

— Ника, хватит дурачиться! — заметил Асфард, за что мысленно был послан в последний полет «Авадой Кедаврой».　

— Выглядишь, как идиот! — отомстила я за платье, хотя в таком виде он смотрелся очень симпатично. С такой внешностью ему только для модных журналов позировать и по подиуму ходить.　

— Знаю, — отозвался некромант, глядя на свое отражение, — А теперь слушай меня внимательно. От меня ни на шаг. Те, кто будут в зале, ненавидят нас. Они вынуждены ползать на брюхе перед нами исключительно потому, что боятся Тьмы гораздо больше, чем магии. После прошлого приема одну ученицу нашли убитой. Сейчас ситуация вне Башни накаляется. Буквально вчера был уничтожен штаб боевых магов. Центральный штаб. Они нас больше не боятся. Делай выводы. Кстати, амулет сюда давай!　

Я расстроенно сняла с шеи мою монетку и отдала ее учителю. Задача усложняется. Ладно, будем ориентироваться по ситуации. Так или иначе, к местному Хэллоуину мы готовы. Граф Дракула и Моргана ле Фей выдвигаются на бал.　

Кто бы мог подумать, что целый час мне придется стоять позади кресла, на котором восседал мой учитель, выслушивающий, как и другие лорды и леди поток нескончаемой лести и заверений в «непокобелимой» преданности. Под конец первого часа я стала превращаться в «метробабку», мечтающую согнать нахала и приземлиться на его тепленькое, насиженное сидение. Я боролась с желанием похлопать его по плечу и с укором сказать: «Молодой человек! Уступите девушке место!».　

Ножкам уже надоело стоять, но пританцовывать, как Скарлетт О’Хара во вдовьем наряде я не могла, но очень хотелось. Рядом со мной, за креслом Лорда Шеата, застыв, как статуя, стояла Мэри Сью, в карминовом платье и с роскошной прической. Она холодно смотрела на всех голубыми глазами, вызывая некую заминку у лиц мужского пола, которые кланялись, не отрывая взгляд от соблазнительного декольте самой красивой студентки Академии.　

Огромный квадратный Карл с непроницаемым лицом и тяжелым, но очень умным взглядом, смахивал на телохранителя, которому поручили охранять хлипкого клиента. Не хватало ему только черных очков и рации: «Первый-первый, я второй. Как слышно? Все спокойно!».　

За креслом Леди Альриши стоял, вытянувшись по струнке, как стойкий оловянный солдатик Эпик Фейлор в голубом костюме, гордо глядя на всех, мол, это такая честь, такая честь, вы себе не представляете! Знаете, что мне это напоминает? «Кай! Если ты сложишь слово «вечность», ты будешь сам себе господином, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков!» Несколько месяцев бедный мальчик безрезультатно собирал слово «вечность», не смотря на все умственные потуги. На датском языке слово «вечность» звучит «evighed» (так когда-то меня просветил онлайн переводчик), поэтому я искренне не понимаю, в чем возникла непреодолимая сложность в словотворчестве для пацана, который посещал школу? Если бы я была бы Снежной Королевой, то пообещала бы айфон за название исландского вулкана Эйяфьятлайокудля. А потом бы запаслась попкорном и наслаждалась борьбой детской жадности с непроходимой тупостью.　

Кейни стоял позади своей бабушки так, словно только что уступил ей место и жалеет, что повелся на провокацию со стороны наглой пенсионерки. Одет он был так стрёмно, что приди он в таком виде на дискотеку, с ним отказалась бы танцевать даже самая закомплексованная девушка, которую никто никогда в жизни не приглашал на «медляк». Теплый свитер, синий шарф (а куда без него?), классические брюки со стрелкой, заправленные в низкие ботинки с опушкой. Судя по тому, как его раздуло, штаны там были не одни. «И-и-игорь! Бубенчики застудишь!»　

Кейни бросал взгляды на высокую, худую, как швабра, девушку в зеленом платье, стоящую над душой кругленького чародея. На голове у нее была настоящая швабра, а широкие плечи и узкие бедра, неудачно подчеркнутые узким облегающим платьем, вызывали у меня желание вынести ей «модный приговор», однако вспомнив, что сама одета не лучше, я корректно молчала. Девушка краснела и бросала робкие взгляды на моего учителя и завистливые — на меня.　

Лысый чародей сидел в гордом одиночестве. Над его душой больше никто не стоял. Я вспомнила ту молчаливую, ничем не примечательную девочку с затравленным взглядом, и подумала, что мне, наверное, повезло с учителем куда больше, чем ей. А ведь попади я к тому лысому, не факт, что я была бы еще жива. Я почти с нежностью взглянула на голову Асфарда, понимая, что он — меньшее зло. Пусть зло, но меньшее. Я снова поймала взгляд «Швабры» и с гордостью подумала, что он — мое зло…. Горлум, Горлум! Моя прелес-с-сть… Прелес-с-сть, которая терпит все мои капризы и выходки со стоическим спокойствием, побив все мысленные и немыслимые рекорды терпения, переплюнув даже моих родителей.