АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь! (СИ) - Юраш Кристина. Страница 9

Чё? И все? А я — то думала… Может, мне сразу диплом дадут и отпустят с миром? Нет? Ну и ладно!　

— Если хотите, то можете остаться и посмотреть, как другие проходят обряд посвящения! Лорд Шеат! Будьте так любезны! — произнесла Бульдожка, а я увидела, как канадский дровосек направился к облаку.　

— Мариэнн — Сьюзанн! — прорычал он, а из толпы вышла эффектная брюнетка с правильными чертами лица и идеальной фигурой. Ее грудь четвертого размера, колыхалась при ходьбе так, что даже у меня перехватило дух. Девушка посмотрела на всех присутствующих разноцветными глазами. Один глаз у нее был коричневым, почти черным, а другой — ярко голубым. Потом она едва заметно покачнулась, и оба ее глаза стали карими. Она решительным шагом подошла к Чаше Мудрости и спокойно выпила то, что ей полагалось, а потом сама встала на крышку люка. И тут я увидела, как такие страсти-мордасти, что мои короткометражки показались мне мультиками для детей без возрастных ограничений. Прилаживая на место челюсть, я смотрела на то, как эта девушка с мечом в руках кошачьей походкой, гордо подняв голову, идет вдоль висящих на ветках трупов, а из темноты к ней выходят черные фигуры…　

— Пойдем! — раздался голос над моим ухом, и я с некоторым сожалением оторвала взгляд от этой впечатляющей мой желудок, картины. Боюсь, что повтора не будет.　

Я брела вслед за учителем, который решил, по-видимому, прогуляться пешком. И вот мы пришли к черной красивой двери. Мой учитель открыл ее одним касанием руки, и последовала за ним. Не оборачиваясь, он махнул рукой в сторону стены, где на гвоздике висел маленький ключик.　

Комната оказалась действительно огромной и очень мрачной. «В черном- пречерном городе… На черной-пречерной улице… Стоит черный-пречерный дом… А в этом черном-черном доме есть черная-пречерная комната». Короче! Вот она! Черная резная мебель, черный камин, черное треснувшее зеркало, в котором явно не хватало одного кусочка мозаики. Черные стеллажи с книгами и черная дверь, затесавшаяся между шкафами, выглядели так, словно обуглились от недавно бушевавшего здесь пожара. Справа и слева были две лестницы, ведущие к двум дверям, так что апартаменты оказались двухъярусными. А теперь угадайте, какого цвета лестницы? Правильно!　

— Налево! — сказал учитель, скидывая на пол плащ.　

Хм… Мы еще не знакомы, а мне уже предлагают сходить «налево». Ладно, шучу. Пойду, посмотрю, что за комнату мне выделили. Я поднялась по лестнице, открыла дверь и увидела… Стоп! Я закрыла дверь, набралась мужества и снова открыла ее. Каморка Кикимера по сравнению с моим новым жилищем — пентхаус с евроремонтом. Одинокое, зарешеченное окошко причудливой формы, подоконник, который одновременно исполняет обязанности и подоконника и письменного стола, старый пыльный стул и узкая, как верхняя полка боковушки, кровать с грубой деревянной спинкой. Постельное белье никто давно не менял, а если и менял, то не удосужился постирать, пыльный огромный сундук и неприметная дверь, судя по всему в уборную. Я толкнула ее, чувствуя, что она болтается на одной петле. Санузел был представлен грязной раковиной, почерневшим зеркалом, туалетом и дырочкой в полу, над которой висело ведерко на шнурке. Я дернула шнурок, и меня окатило холодными брызгами. На раковине лежал потрескавшийся обмылок, причем такой тонкий, что намылиться им — целое искусство. Мне вспомнилось новое, нераспечатанное мыло «Сирень», которое я еще недавно держала в руках… Вот в этих самых руках! Я тяжко вздохнула. Теперь мне стало понятно, что разница между «жить» и «выживать», точно такая же, как между «освежить» и «освежевать».　

Был один плюс. Удобства, если у кого-то язык повернется их так назвать, были внутри комнаты, а не где-нибудь на улице! На этом плюсы закончились. Помимо вышеперечисленного здесь было столько старого и ненужного хлама, в виде пыльных картин в треснутых рамах, досок, сваленных грудой, выглядывающей из- под кровати и прочей никому не нужной рухляди, в виде рассохшейся тумбочки, двуногого стула и груды каких-то старых тряпок.　

Я села на кровать, задев одну из досок, и услышала душераздирающий скрип. Я помялась на ней, и поняла, что если бы у меня дома была такая кровать, то бабушки — соседки сразу бы заклеймили меня «девушкой легкого поведения», даже при условии, что единственным мужчиной в доме был бы кот. Я со скрипом встала и решила выглянуть в окно, отодвинув черную занавеску. Мне на голову свалился карниз, больно стукнув меня по макушке. Потирая ушиб, я посмотрела в окошко, но ничего не увидела, кроме серого тумана.　

«Мряка!» — слетело у меня с языка, хотя не помню, где раньше мне доводилось слышать это слово. Хотя… Это слово или из белорусского или из украинского языка, я точно не припоминаю. Но оно лучше всего подходило для такой погоды. Я снова присела на кровать с душераздирающим скрипом и задумалась. Может, поговорить с этим Лордом Как-Его-Там? Может, ему самому неохота со мной возится, и он согласится вернуть меня домой? Эх! За спрос денег не берут.　

Я спустилась вниз. В кресле напротив треснутого зеркала сидел мой учитель. Я прокашлялась, давая ему понять, что мне нужно с ним поговорить. Ноль эмоций.　

— Извините! — начала я, но мой собеседник даже не удосужился повернуться ко мне лицом, — Мне нужно с вами поговорить… Понимаете… Я здесь оказалась случайно, по ошибке… Я вообще из другого мира, где магии не существует… Эм… Ну может быть она существует, просто об этом никто не знает… Или нам не рассказывают… Так вот… Мне неохота учиться магии…　

— Я и не собираюсь тебя учить, — коротко ответил он.　

— Это плохо… Ну то есть хорошо! А то я тут голову ломаю, когда мы сольемся в едином учебном процессе? — усмехнулась я. Ответ меня немного удивил. Я думала, что мы с утра до ночи будем заниматься… магией. Я буду корпеть над толстыми фолиантами, перелистывая их пыльные страницы, а потом суровый учитель будет драть с меня три шкуры, пока заумные формулы не будут у меня отлетать от зубов. Мне почему-то казалось, что как только он откроет дверь, как тут же засадит меня за зубрежку, потом будет изнурять практическими занятиями до седьмого пота, чтобы сделать из меня первоклассную чародейку, а когда я смогу победить его в честном поединке, учитель смахнет скупую слезу и скажет: «Как приятно, когда ученик превзошел своего учителя!».　

— Ладно, скажу как есть. Я не хочу здесь оставаться! — набралась смелости я, — И я прошу вас отправить меня домой! В мой мир!　

— Это невозможно. Надеюсь, это все? — спокойно спросил Лорд.　

— Почему невозможно? — удивилась я, — Как меня сюда перенесли, так, будьте любезны, верните меня на родину!　

— Это — невозможно. Сколько раз я должен это повторить, чтобы ты поняла? — ответил мне мой собеседник.　

Впервые в его голосе я услышала хоть какой-то слабый оттенок эмоций. «Я — робот, и нет у меня перца!» — пронеслась в голове песня, когда я смотрела на седую голову, которую он задумчиво подпирал рукой. Если бы не знала кто это, то подумала, что это сидит какая-то бабка. Не хватало еще клубка, спиц, кота и пледа, которым она укрывает свои ноги. С таким же успехом я могла бы поговорить со стенкой, с портретом, сама с собой. Ладно, если я пока остаюсь здесь, то придется как-то обустроить свое «уютное гнездышко».　

Я поднялась наверх и прикинула с чего бы начать? Начинать генеральную уборку мне жутко не хотелось, но и жить, переступая через пыльный хлам, я тоже не горела желанием. Наверное, стоит начать со стола-подоконника. Я провела по нему рукой и увидела бумажку и огрызок карандаша, закатившегося к раме. О! Аттракцион невиданной щедрости судьбы по отношению ко мне. Но выбрасывать я его не стала. Пригодится. Я стряхнула пыль с бумажки и прочитала:　

Права и обязанности студентов!　

А я уже думала, что я тут вообще бесправная, а тут у меня, оказывается, какие-то права есть!　

Преподаватель всегда прав. Студент обязан слушаться своего преподавателя. Любое самопроизвольное действие может закончиться для студента трагически, поэтому он обязан неукоснительно соблюдать все правила поведения. Обращаться к преподавателю нужно с почтением, выказывая ему глубокое уважение.