Пусти к себе свет (ЛП) - Уилгус Ник. Страница 42

– Запуталась?

– Я любила отца, – призналась она. – Как и ты. Я бы сделала все, о чем бы он только ни попросил. Одно привело к другому… И мне это нравилось. Я думала, это здорово. Поначалу. Считала себя особенной. Мне нравилось, что у нас с отцом есть секрет. Так что не сваливай всю вину на него.

– Но ты была ребенком и мало что понимала.

– Я могла сказать ему «нет».

– Ты серьезно собираешься сидеть тут и придумывать ему оправдания? – сказал я. – После всего, что он с тобой сделал?

– Я не оправдываю его. Просто… Хен, я не знаю. Такая каша сейчас в голове. Я не знаю, какого черта мы с ним творили. Я понимала, что это неправильно, но прекратить не могла. Я не могла ему отказать. И не хотела.

– Любое изнасилование – это неправильно, – сказал я – слишком пафосно, слишком настойчиво. – А изнасилование ребенка… такому вообще нет никаких оправданий. Это попросту извращение.

– Но мне нравилось.

– Как оно могло тебе нравиться?

– Я знала, что ты не поймешь.

Она погрузилась в молчание.

– Ты права, – признал я. – Я правда не понимаю.

– Когда я забеременела, он перестал ко мне приходить. Он больше не хотел ничем со мной заниматься. Словно вдруг разлюбил меня.

Мне много чего хотелось сказать, но я придержал язык. Что мне было известно об изнасиловании, или о том, что чувствуешь после него, или почему человеку может прийти в голову это сделать? Я знал, что это неправильно, но не мог объяснить, почему.

– Хен, я не знала… не понимала… что Иши от папы, – после длительного молчания сказала она.

– Что ты имеешь в виду?

– Я ничего не знала о сексе. О… сперме и всем таком прочем. Я не знала, кто был отцом. Я думала, это один парень из школы. Можно подумать, мама когда-нибудь садилась и объясняла мне, как получаются дети.

– Откуда ты знаешь, что это не парень из школы?

– Потому что ему я делала только минет. Отец был единственным, кто… ну, ты понял. Делал вагинальное проникновение. Я же не могла обратиться к кому-то с расспросами. Я поняла, кто отец, только когда родила. А потом не знала, что делать. Как твой родной папа может быть отцом твоего же ребенка? Хен, я не могла… я не знала, что делать. Просто не знала, и все.

Мы долго молчали.

– Как он? – в конце концов спросила она.

– Иши? Ему тяжело.

– Я знаю, – признала она. – Я хочу отдать его на усыновление. Просто, чтобы все это закончилось. Надо было сразу так сделать, а не сбегать, но…

Я ничего не сказал.

– Он заслуживает лучшей доли, чем эта семья. Лучшей доли, чем я. Я же знаю, он ни в чем этом не виноват. И я знаю, что он страдает из-за меня, а я не хочу, чтобы он больше страдал.

– Я о нем позабочусь, – сказал я.

– Ты? – Она засмеялась. Взяла и в буквальном смысле засмеялась мне прямо в лицо. – О нет, Хен. Забудь.

– Мы с Сэмом о нем позаботимся.

– Нет. Ты не понял. Я не хочу, чтобы мне вечно напоминали о том, что сделал отец. Я не хочу, чтобы он имел какое-то отношение к нашей семье. Я хочу, чтобы у него была нормальная жизнь. Настоящая жизнь. Как он заслуживает. В хорошей семье.

– Но его семьей будем мы с Сэмом.

– Пара педиков? Ты серьезно?

– Мы так хотим.

– Нет, – твердо сказала она. – Даже не думай.

– Мне не кажется, что у тебя есть какой-либо выбор.

– Я все еще его мать.

– Но я хочу, чтобы он жил у меня. Он моя кровь. Ты не можешь просто взять и отправить его черт знает куда.

– Нет, – качнула она головой. – Это должно прекратиться.

– Давай ты все же подумаешь?

– Почему?

– Мы с Сэмом правда хотим, чтобы он жил вместе с нами. У него будет хорошая жизнь.

– С кем? С тобой?

– Я не так уж и плох. И мы ему нравимся. Нам весело вместе.

– Думаешь, какому-нибудь ребенку захочется иметь вместо родителей парочку педиков? Господи, Хен! Не смеши меня. Хватит с него и такой мамаши, как я.

– Не знал, что ты такой гомофоб.

– Ты много чего обо мне не знаешь.

– Вроде того, как ты перевозила через границу штата наркотики?

Она закатила глаза.

– Ты вроде бы обвиняемая в расследовании убийства.

– И что?

– Значит, вдобавок ты еще и убийца?

– Не твоего ума дело.

– То есть, да?

– Я ничего не сделала, – развязно сказала она. – И больше мне сказать тебе нечего.

– Ты понимаешь, что какое-то время проведешь за решеткой?

– Может, проведу, а может и нет.

– Как так?

– Я ничего не сделала, но знаю, кто сделал. Копы уже намекают на сделку.

Я нахмурился.

– Значит, это правда?

– Что правда?

– Папу убила ты?

Она засмеялась, но глаза отвела.

Глава 69

Удар правосудия

– Вон он! – провозгласил Ишмаэль.

Пробежав по проходу секции игрушек в «Уолмарте», он остановился, как вкопанный, напротив полок с фигурками Marvel, где между Тором и Халком стоял Капитан Америка из серии Marvel про «Мстителей».

– Можно? – спросил он, повернувшись ко мне с лицом, озаренным радостным возбуждением.

Я кивнул.

Он схватил с полки коробку и, двумя руками держа ее, с обожанием уставился на фигурку в смешной маске, со звездой на груди, полосками на животе и волшебным щитом, необходимым для того, чтобы «противостоять всем атакам и наносить врагам сокрушительный удар правосудия!».

– Сколько он стоит? – спросил я.

– Он дорогой, – тихо и несколько неохотно сказал Ишмаэль.

– У тебя есть пять долларов, – напомнил я.

– А их хватит?

– Ну, он стоит семь долларов и восемьдесят восемь центов.

– О.

Его лицо помрачнело, и на один ужасный момент мне показалось, что он сейчас ударится в слезы.

– Я могу одолжить тебе два доллара и восемьдесят восемь центов, – быстро предложил я.

– Правда?

– А ты вернешь их мне в следующую субботу, когда получишь свои карманные деньги.

– Правда?

– Правда.

Он расплылся в широченной улыбке и крепко прижал коробку с фигуркой к груди.

– Спасибо тебе, дядя Хен! Я его обожаюсь.

Он сказал это искренне и без тени смущения.

– Хороший мой, нам пора уходить, – сказал я, взяв его за плечо. – Если Сэм застукает нас в «Уолмарте», то нам устроят головомойку. Ты же знаешь, он ненавидит «Уолмарт».

– Почему?

– Долго рассказывать.

– Тут же такие игрушки!

– Я знаю, но Сэму не нравится, когда мы приходим сюда, поэтому нам лучше поскорей улизнуть.

– А как же карандаши? Мне надо раскрасить раскраску.

– Давай поищем их, а потом сразу уйдем.

Тихо, точно преступники, мы крались по проходам, боясь, что кто-нибудь из знакомых увидит нас, что молва об этом тем или иным образом донесется до Сэма. С учетом того, что практически все жители Бенда раз-два в неделю приезжали в «Уолмарт», мы вполне могли наткнуться на кого-то их них, и тогда нам был бы конец.

Разыскивая цветные карандаши, мы прошмыгнули в один из проходов с канцпринадлежностями, а когда свернули в соседний, то увидели там Сэма с корзинкой в руках.

– Дядя Сэм, смотри, что у меня есть! – объявил Ишмаэль и со всех ног побежал к нему, чтобы с гордостью продемонстрировать своего Капитана Америку и уничтожить тем самым все наши шансы на безмолвный побег.

– Здорово, ковбоец, – воскликнул Сэм, потом перевел взгляд с него на меня и нахмурился. – Что это?

– Капитан Америка, – сказал Ишмаэль. – Видишь?

– Он замечательный, но я не ожидал увидеть вас с дядей Хеном у «Уолмарте». Мы же не любим «Уолмарт», разве не так?

Ишмаэль с замешательством на лице посмотрел на меня.

– Мы… – начал я. И сразу умолк. Я попался. Но – как и Сэм. – А что здесь делаешь ты? Я думал, ты больше всех ненавидишь «Уолмарт».

– Ненавижу, но я не поеду за канцтоварами для магазина аж в Тупело.

– Ты мог бы пойти в «Доллар Дженерал».

– Как и вы.

– Мы не нашли в «Доллар Дженерал» Капитана Америку, а вот канцтоваров там завались.