Целитель душ. Том 1. Исцеление (СИ) - Сойтту Анна. Страница 10

Сайн Дарэ и Минар, извинившись и склонив головы перед разъярённым магистром, скрылись за дверью. Кайрис Тейлин подошёл ко мне и сел на стул, на котором ещё недавно сидела саана.

— Ина, как ты себя чувствуешь? — устало спросил бывший телохранитель.

— Всё хорошо, лорд Тейлин, — нельзя показывать чувства, если знают что у тебя на душе — знают куда бить. Улыбаюсь через силу, пряча внутрь слёзы и боль.

— Ина! Забери тебя Великий Тёмный! — магистр подскочил и встряхнул меня так, что даже клацнули зубы. — Ты как была глупой девчонкой, так и осталась! Прячешь всё в себя и думаешь, что так делаешь легче другим? Никакой Целитель не сможет исцелять чужие души, пока свою не вылечит!

Кайрис прижал к себе и что-то ещё шептал о боли, о Целителях, а я вцепилась в него как в солнечный луч в холодной воде и впервые за эти годы разрыдалась, ни от кого не таясь. Постепенно всхлипы стали тише, а объятья разжались, отпуская меня на волю.

— Ина, — Кайрис Тейлин усадил меня на стул возле кровати, а сам устроился на полу напротив. — После сильного личного потрясения Целители выгорают дотла и погибают в течении полугода. В них что-то отключается, наверное, это желание жить. Но иногда, мы сильнее обстоятельств, мы сильнее боли. Ты сильная девочка. Запертая память лишь защитная реакция. Исчезновение дара — попытка выжить любой ценой. Не запирай в себе свою боль, позволь твоим друзьям быть рядом, когда тебе тяжело. Твой дар проснётся снова, когда ты победишь свой страх и свою боль. Дай время своему кольцу привыкнуть к тебе, принять тебя, стать друзьями. Только вместе вы сильны, по одиночке каждый слаб. Всё наладится, только не сдавайся, ладно?

Я кивнула бывшему телохранителю. Слова закончились вместе со слезами. Лорд Гейд всё время говорил о том, что наши эмоции и чувства — наша слабость. Тот, кто знает нас — наш враг. Я верила ему. Верила, что он знает больше меня. То, что говорил Кайрис, было совершенно другим.

Весь мой привычный мир разрушен до основания. Вся моя жизнь умещается в коротком временном промежутке. Вся моя вера — слова других людей. Сейчас я не чувствовала ничего, кроме опустошения и греющего мою руку кроваво-красного рубина.

— Сегодня отдыхай, а завтра утром начнёшь заниматься.

Магистр обернулся на выходе, но, не увидев никакой ответной реакции, закрыл дверь и оставил одну.

Я встала со стула и подошла к окну. Снаружи догорал закат и ало-чёрные тени окрашивали Магистериум, придавая ему мрачный, даже жестокий вид. Розовый кварцелин в зареве последних солнечных лучей казался покрытым спёкшейся кровью. Какой будет моя жизнь здесь?

Там, в доме деда, всё было расписано по часам: ничего нового, ничего лишнего. Распорядок заведён единожды и навсегда. Я привыкла к тому, что всё время нужно бояться Айрека Торану и его притязаний на меня, что нужно идеально выполнять свои обязанности леди, привыкать носить маску добродушной хозяйки и терпеть постоянные унижения в будущем. Что если я сделала ошибку, поверив, что могу сбежать от судьбы, что так же, как и другие достойна свободной жизни и счастья? Что могу жить, не ведая больше страха?

— Тёмной ночи, Таэши, — прошептала, проведя рукой по гладкому камню в форме крупной слезы.

“Тёмной ночи, Ина” — прошелестел в моей голове улыбающийся голос хранителя.

Глава 7

Утром меня разбудил удивительной красоты напев. Помимо воли к глазам подступили слёзы. Я не знаю того языка, на котором она поёт, но боль и отчаяние в её пении напоминают о моих бедах и ощущение растущей связи с хранителем стихии лишь крепче. Гнетущее чувство одиночества и беззащитности окутывает подобно одеялу и душит во тьме. Но всё плохое смывает чувство безудержной надежды и веры… В кого?

— Ой, прости, я тебя разбудила — вздрагивает Тень и порывается вернуться в Оплот.

— Подожди, мне всё равно пора вставать, — за окном уже видны слабые розовато-жёлтые полоски рассвета. — О ком ты пела?

— О своей судьбе, — Таэши опустила глаза и отвернулась. — В моём мире поют душой. Раз в жизни мы поём, когда встречаем того, с кем проживём всю жизнь.

— Ты… — я не находила слов произошедшему. — Ты пела мне?

Девушка улыбнулась и… растаяла, а в глубине рубина вновь загорелась тёплая искорка. Такая же, как та, что засияла сейчас в моём сердце. Хранитель приняла меня. От этого почему-то хотелось обнять всё Межмирье.

Рассвет всё сильнее напоминал о себе, и как бы я не оттягивала это событие — меня ждали полигон и Фарейн. Время позволило немного укрыться от мира в своей стихии, которая отреагировала на моё прикосновение к ней по-новому. Вода легко отзывалась на малейшую мысль, крохотные рыбки, сотворённые из воды, скользили в её глубине, вызывая у меня улыбку своей потешной игрой в догонялки. Устроившись под водой, пыталась создавать водяные жгуты и гоняла ими рыбок, казалось, что стихия радуется вместе со мной. Я дома.

Когда оделась и вышла из комнаты, Фара и Минар уже ждали. Сайн, широко зевая, выполз из своей комнаты и плюхнулся на стул возле входа.

— Ясного света, — улыбнулась ребятам, впервые не почувствовав смущения.

— Ясного света, — Фара внезапно кинулась ко мне и крепко обняла. — Мы, действительно, хотим извиниться, Ина. И Сарастэль — тоже, просто не может сейчас.

— Всё в порядке, — обняла саану в ответ и пропустила момент, когда за моей спиной возник шэдоу.

— Всё равно я буду присматривать за тобой, — процедил контролёр и смерил меня колючим взглядом. — Сделаешь хоть попытку обратиться — умрёшь.

— Сарастэль! — блондинка залепила своему парню знатную пощёчину, но тот лишь перехватил её руку и поцеловал в ладонь.

Я изумлённо взирала на ссорящуюся парочку, в то время как молодой дракон и воплощённый лениво пережидали вспышку эмоций. Кажется, здесь это частое явление. Но вот Сарастэль дал знак к выходу и мы устремились к полигону. Желание сбежать крепло с каждым сделанным шагом, но Оплот хранителя согревал тело под рубашкой, и я невозмутимо шла вперёд. По крайней мере, мне казалось, что невозмутимо. Буря эмоций ощутимо билась в теле. Он провёл со мной три дня, выхаживал, вытащил из-за Грани. Как смотреть ему в глаза?

Фарейн обнаружился на полигоне. Дракон прислонился к опоре одного из орудий пыток и разглядывал нас хмурым, многообещающим взглядом. Идея побега впилась в разум и кричала, что будет лучшим выходом — бежать. Но желаниям не суждено сбыться…

— До меня дошли слухи, что ваше кольцо совершенно не хочет сотрудничать друг с другом, — процедил куратор и вперил свой ярко-горящий взгляд в контролёра, на долю секунды задержавшись на мне. — За вами это наблюдалось и прежде, но сейчас это перешло все границы. Вы должны быть крепче, чем семья. Каждый из вас должен знать, что другой не предаст и не бросит. Адепт Вайнэлион, думаешь, на поле боя адептка Айвери тебе поможет, если будет бояться и ненавидеть тебя сейчас?

Шэдоу отвёл горящий праведным гневом взгляд от наставника и принялся увлечённо разглядывать песок под своими ногами.

— Адептка Фарот, — от рыка девушка вздрогнула и испуганно уставилась на куратора. — Твоя личная жизнь не касается остальных из кольца. Учись себя сдерживать, иначе рискуешь на передовой вместо защиты указанной вам зоны, не вылезать из-за спины любовника и оставить без поддержки напарников, отдав предпочтение ему.

Саана молча глотала слёзы уже с первых слов дракона, но тот, похоже, и не думал униматься.

— Адепт Дарэ, не стоит вставать на защиту кого бы то ни было, не разобравшись в ситуации и выдвигать обвинения, не сделав предварительно выводы. Адепт Минар, — молодой дракон ощутимо вздрогнул, но глаз не отвёл. — Твой долг чувствовать других и пресекать все возможные зарождения конфликтов. Ты дракон или нет?

Фарейн завёлся не на шутку, рявкнув на соплеменника так, что тот чуть не обратился, по крайней мере кожа покрылась чешуёй, а взгляд запылал жёлтым. Дед рассказывал, что драконы, когда испытывают сильные эмоции, могут частично терять контроль над сутью и внутренний зверь вырывается наружу, являя себя в чертах человека. Минар был цвета начищенной бронзы, его чешуйки сверкали на выглянувшем из-за зданий солнце и слегка переливались, похожие на рыбью чешую, только толще и крепче.