Фамильное привидение - Арбенина Ирина. Страница 34
— Ну, вы выходите? — Мартемьянов открыл дверцу машины.
— Я?
— Ну, вы, разумеется! Или в машине есть еще кто-нибудь?
Генриетта набрала в легкие побольше воздуху, как перед прыжком в воду…
Она еще может спасти себя… Пока он не сдал ее охранникам… Двигатель не выключен — дать по газам и скрыться в переулках… И пусть себе проваливает: ну, не получилось ничего с письменными показаниями — и не получилось… Придумает что-нибудь еще…
— Знаете, здесь не жарко! — возмутился менеджер среднего звена, поднимая воротник плаща. — Может, вы все-таки поторопитесь, мадам? Вы похитили меня без моего гардероба… А тут, на воле, пока я томился в ваших застенках, кажется, совсем зима наступила!
Собравшись с духом, Генриетта высунула ногу из машины — и тут же под ней хрустнул тонкий лед.
И туфля сразу же наполнилась ледяной водой… Что и говорить, это она умела — остановить машину в самом неподходящем мечте, а точнее, прямо в луже! Причем по закону подлости там, где выходил Мартемьянов, блин, сухо, а где она…
Так, хлюпая полной водой туфлей и умирая от страха, она и поплелась вслед за менеджером среднего звена к офису «Наоко».
Зато Мартемьянов теперь шагал бодро. Можно даже сказать, весело.
«А что ему теперь печалиться… — тоскливо подумала Генриетта, — считай — освободился…
Только сейчас кликнет — и повяжут Генриетту, упрячут в каталажку за киднеппинг. И будет у дочки мама уголовница, и Ладушкин сгинет, пропадет… Выручать его больше некому.
Причем ведь сама своими руками освободила менеджера!»
— Что-то вы прямо еле ноги передвигаете? — недовольно оглянулся Мартемьянов. — Мы с вами все-таки не на прогулку вышли в парк!
— Да иду я, иду… — вздохнула Генриетта.
Они зашли в офис «Наоко» не с парадного входа, а откуда-то сбоку… Мартемьянов открыл дверь своей магнитной картой.
— Только очень тихо! — прошептал он, ведя Генриетту по каким-то коридорам и лестницам. — Здесь, разумеется, как вы понимаете, есть охрана…
— Да я и так… не дышу… — сдавленным от страха голосом просипела Генриетта.
— Ну-с, голубушка, милости просим… Это, так сказать, мое рабочее место. Присаживайтесь!
Мартемьянов наконец радушно усадил Генриетту перед монитором и включил компьютер.
— Ну вот, глядите… Если у вас глаза есть, все и увидите!
Мартемьянов пощелкал мышкой, и перед Генриеттой предстало то, что без преувеличения можно было бы назвать «досье». Здесь были даже снимки, запечатлевшие довольное лицо Федора Хованского в разные минуты его жизни — одного или в компании с разными людьми, мужчинами, но главным образом все-таки с женщинами. Причем это были явно минуты веселья и радости, а отнюдь не печали.
Однако основу досье составляли все-таки цифры…
В общем, это было похоже скорее на книгу расходов какой-нибудь домохозяйки: столько-то потрачено на «Тайд»… столько-то — на маргарин… Причем «Наоко» вела свои расходы на депутата именно с такой же скрупулезностью.
— А вот здесь, обратите внимание, зафиксированы проплаты заграничных поездок… Ну, понимаете теперь, что к чему?
— Кажется, понимаю… — изумленно ахнула Генриетта.
— Да тише вы! Разахались…
— Понимаю, понимаю! — изумленным шепотом повторяла рыжая. — Какой же вы все-таки аккуратный!
— Да уж… — скромно согласился менеджер. — Деньги любят счет… старая мудрость.
— Ага! — Генриетта просто впилась глазами в экран монитора.
— Обратите внимание, как господин депутат любит путешествовать… Разумеется, наша компания приветствует в людях эту тягу к познанию мира. Но обратите внимание, мы при этом всегда проплачиваем турагентствам со своего счета. Чтобы было понятно и дураку… Кто ему платит, тот его и танцует.
— Да он у вас прямо как при коммунизме жил! — подивилась Генриетта. — Получается, вообще сам ни за что не платил… Все вы?
— А то! — поддакнул довольно Мартемьянов. — И сами подумайте, дубовая вы голова, ну зачем нам «заказывать» человека, который ест с руки? Зачем убивать такого? Столько денег вложено… Строго говоря, мы понесли убытки и скорбим.
— Понимаю, понимаю…
— Вот, пожалуйста… — Мартемьянов выделил строчку на мониторе. — Совсем свежие расходы. Буквально накануне печальной кончины Федора Федоровича Хованского. Извольте… Поездка в Мюнхен… Ненадолго… всего на три денька. Не слишком большой расход… конечно, мы не обеднеем, но все же…
— В Мюнхен?
— Ну да… видите, это стоимость авиабилетов…
— А что он там делал?
— Вот уж не знаю, милая… Я ведь не сыщик. Я менеджер. Вы поймите, это же не компромат… Компромат на рабочем месте в компьютере не держат. Это просто общие сведения — для общего впечатления, так сказать… Чтобы в делах был порядок… Ведь Федор Федорович Хованский у нас не один такой, сами понимаете…
— Да уж, наверное… — вздохнула Генриетта.
— Ну как? Это вас убеждает?
— Убеждает…
— Ну вот, я же вам говорил… «Сорок пятый», милая, — это анахронизм. Все проблемы в этом мире следует решать с помощью слов и денег.
В это время в коридоре включился свет, и по полу загрохотали десантные ботинки.
Выключать компьютер было уже поздно — тот, кто шел по коридору, наверняка уже видел свет, струившийся из-под двери.
— А ну быстро… прячьтесь!
Затолкав Генриетту под стол, Мартемьянов как ни в чем не бывало развалился в кресле и защелкал мышью.
— Кто тут?
Дверь распахнулась, и в комнату просунулась голова бдительного охранника.
— A-а… Это вы, Владилен Георгиевич… — пробормотал он. — Задержались на работе?
— Задержался, как видите.
— Да уж вижу…
В это время Генриетта от ужаса икнула под столом.
— Вспоминает вас, видно, кто-то! — ухмыльнулся охранник.
— Да уж… когда такие переработки…
Охранник понимающе кивнул и повернулся, чтобы продолжать обход.
И вдруг что-то вспомнил и удивленно воззрился на Мартемьянова.
— Но вы… Вы же… — Он изумленно поглядел на менеджера. — Вы же исчезли?!
— Не совсем. — Мартемьянов, изображая большую занятость, щелкнул мышкой. — Не совсем исчез. Просто я ненадолго отлучался.
— А-а… — Охранник удалился, переваривая явно непосильную для мозга информацию. — Отлучались, стало быть…
Все это время Генриетта дрожала под столом.
— А теперь… брысь отсюда! — Мартемьянов схватил Генриетту за руку и потащил вниз по лестнице.
Он снова открыл своей магнитной картой какую-то, очевидно потайную, дверь и вытолкал ее на улицу:
— И чтоб я вас в жизни своей больше никогда не видел!
Телевизионный сюжет был минуты на три…
Менеджер среднего звена Мартемьянов шел от своей машины к дверям особняка, в котором размещалась компания «Наоко», и довольно неудачно пытался уворачиваться от микрофона, который настойчиво протягивал ему репортер.
— Это было похищение?
— Да нет…
— Но ваши коллеги из компании «Наоко» заявили милиции, что вас похитили!
— Ни в коем случае.
— Вы не могли бы поподробнее?
— Не мог бы.
— Вам не кажется, что это странно?
— Да нет… Просто одна моя знакомая неудачно пошутила…
— А она знает, сколько дают за такие шутки?
— Теперь знает. Я ей объяснил.
— Вы не думаете все-таки, что ваше странное исчезновение, которое вы упорно не желаете называть похищением, связано с определенной репутацией компании «Наоко»?
— Что значит «определенной»?
— Ну… сомнительной!
— Нет, не думаю.
— Почему?
— Потому что у компании «Наоко» отличная репутация. А все остальное — происки конкурентов!
На этой оптимистической ноте сюжет и завершился. Что еще пытался выяснить репортер, осталось за кадром.
— А теперь о погоде.
На экран выплыла девушка с грациозными движениями и проникновенным рассказом о надвигающемся из Скандинавии антициклоне.
Светлова нажала на пульт.
Итак, история с похищением Мартемьянова все-таки просочилась в печать.
Хорошо это или плохо?