К свету (ЛП) - Ромиг Алеата. Страница 14

Я остановила машину и опустила стекло.

- Ты играешь не честно! Ты знаешь, как я отношусь к твоей кухне.

Он засмеялся.

- Ты знаешь, как я отношусь к твоей. Поэтому и предложил это. Я приготовлю лосося на гриле со спаржей и подам его с холодным пивом… - Он надул губы. - Но, если ты предпочитаешь тусоваться с Барни…

Я покачала головой.

- Дай мне час, и я перезвоню тебе. Не даю никаких обещаний.

Он подмигнул.

- Буду ждать.

Я закрыла окно, включила кондиционер, и отправилась обратно в офис.

Даже мысли о его готовке, заставили заныть и заурчать мой желудок. Но нет, я не могу вернуться в его дом сегодня вечером. Не то, чтобы Бернард нуждался во мне, хотя мне нужно позвонить ему, и сказать, что это была не Минди. То, что я хотела сделать, не имело ничего общего с работой или с распространением наркотиков в порту. Я хотела позвонить доктору Трейси Хауэлл и выяснить, почему она вызывала меня в морг два раза, и что она действительно пыталась мне сказать.

Я взяла телефон, чтобы позвонить Бернарду и увидела мои мятые брюки. Мне, определенно, нужно домой. Поворачивая машину к своей квартире, я решила позвонить Бернарду и поработать на дому.

Глава 7

Сара 

Услышав, что Джейкоб проводил доктора Ньютона до двери, я ожидала от него объяснения, что имел в виду доктор, говоря о моем обучении.

Я останусь наедине с Сестрой Лилит? Элизабет или Рейчел будут рядом? По некоторым причинам я подозревала, что эти штучки были только для женщин. Я помнила это или только подозревала?

Вместо того, чтобы поговорить со мной, Джейкоб только возобновил свое хождение. Вперед и назад, по четыре шага. Хотя он по-прежнему делал большие шаги, его обувь не давила на пол с той силой и интенсивностью, как прошлой ночью.

Раз, два, три, четыре – поворот, раз, два, три, четыре – поворот…

Я легла на спину и снова попыталась вспомнить, надеясь на что-то, зацепку, крошки... ничего. Я не могла понять, как я могла добровольно приехать в это место, место, где я не знала, как бороться с этими тенями. Я еще удивлялась, почему хотела пройти обучение и делала ли это раньше. Все ли делают это? Если я обучалась ранее, почему делаю это снова? Я пыталась очистить рассудок, чтобы ни о чем не думать, в надежде, что что-нибудь придет на ум. Ничего не приходило.

Я никак не могла осмыслить происходящее. Все здесь знали меня. Каждый знал о моем прошлом… все, кроме меня. Я не была готова столкнуться с реальностью, что должно было стать проблемой для меня.

Время шло, и слезы бесшумно скользили из-под повязки вниз по моим щекам. Даже это казалось неправильным. Я не плакса. Опять же, может, я была плаксой.

Я не пыталась остановить слезы. Они были моим бессловесным обращением к мужу, моей невысказанной просьбой о поддержке. Мне нужно больше, чем его борьба за меня в присутствии других. Я нуждалась в нем, он был нужен мне, чтобы помочь, когда мы были наедине, чтобы объяснить, почему это все казалось неправильным. Бездумно я стерла слезы и поклялась не лить их понапрасну. Чем дольше они падали, тем больше я понимала: мои слезы не имеют значения. Ничего не имело значения.

- Сара.

Потерявшись в своих собственных мыслях, я вздрогнула, когда рядом со мной прозвучал голос Джейкоба. Я не слышала, когда он перестал ходить. Я не сдвинулась и не повернулась в его сторону. Было слишком поздно. Меня больше ничего не заботило. Если проявление слабости было необходимо для того, чтобы привлечь его внимание, то мне не нужен он или его поддержка.

Вместо этого я хотела уйти... уйти туда, где я не была бессильна, где у меня был бы голос, уйти в место, которому я принадлежала. Я не знала, где это. Все, что я знала с возрастающей уверенностью, что это место точно не здесь. Здесь я была в ловушке.

Мое влажное лицо опустилось к моей груди, а мои слезы превратились в рыдания, каждый всхлип глубже, чем раньше. Крики не из моего горла, но из моей души, пожирали меня. Каждый всхлип оседал глубоко в сердце, разрывая его на части, я плакала за украденное чувство собственного достоинства.

Под этим натиском, мое сердце не могло биться в нормальном ритме, оно больше не билось в моей груди, лишь глухой повторяющийся звук отдавался эхом в ушах. Без его устойчивого ритма я бы перестала существовать. А потом я поняла... это уже произошло. Меня больше не существовало.

Настоящая Я ушла.

Я вздохнула, но не смогла выдохнуть весь воздух из легких. Мое сердце, мои легкие... внутренне я исчезала.

Ограничитель кровати рядом со мной опустили. Джейкоб поднял руку, но я не чувствовала его прикосновения. Даже его слов не было слышно. Я слышала только звуки собственных криков. Кровать сдвинута, но там, где наши тела соединялись, не было никакого тепла. Я больше не принадлежу себе. Джейкоб держал чужую руку, чужую ногу, прижимался к чужому бедру. Мои причитания становились все громче и громче.

Кто был этот отчаянный человек?

Сара.

Джейкоб обращался к ней, к Саре. Он называл ее по имени, пытаясь успокоить. Его слова звучали, но я не слышала. Его тембр был успокаивающим, но я не могла успокоиться. Это было не важно, потому что он говорил не со мной. Он разговаривал с женщиной на грани паники, женщиной, которая охотно жила жизнью подобострастия. Женщиной, которая могла существовать в этом странном и ужасном месте.

Это была не Я! Я не хотела ничего отсюда. Я не была этим человеком. Это была какая-то ошибка, ужасная ошибка. Сара и Я были двумя разными людьми, так или иначе, я должна была заставить его понять это. Я не знала, кем я была, но без сомнения, я была не Сарой.

С мимолетным вздохом, воздух, наконец, нашел свой путь в мои легкие. Глубокое дыхание на мгновение остановило рыдания, хотя звон в ушах продолжался. Мое дыхание принесло резкую боль в спине. Это была боль, которую Брат Тимоти назвал расплатой за мои грехи.

Гнев разжег такой костер, что я чуть не умерла. Я не совершала никаких грехов. Возможно, Сара совершала, я ее не знаю, и меня это не волнует. Единственный грех, о котором я вспомнила, это то, что я позволила другим определять свое будущее, доминировать в моей жизни и над моим телом. Холодный озноб прошел сквозь меня, и кислый привкус наполнил мой рот, когда я вспомнила недавний осмотр доктора Ньютона. Я не могла увидеть их лица, но они были, и он, и Джейкоб стояли, прикасались и осматривали мое обнаженное тело. Это казалось неправильным, почти аморальным. Эти люди проповедовали жизнь без греха, они обвинили меня в грехах, пока ожидали, что я подчинюсь их насилию.

Другая резкая боль в боку укрепила мою вновь обретенную решимость. Та, кем я действительно была, еще не ушла, пока что. Я должна бороться. Но я не могла сделать это в одиночку. Мысленно я потянулась к Саре: она и я едины. Я не она, но мне нужно ее тело, чтобы спасти себя. Я не могла больше оставаться в этой ловушке. И не должна была.

- Сара, хватит, - заботливый тон Джейкоба пропал. Он схватил меня за подбородок.

Я вырвалась из его хватки.

Моя свобода была недолгой, и Джейкоб схватил мой подбородок крепче, чем прежде.

- Я - твой муж. И ты выкажешь мне уважение!

Сильно тряхнув головой, я вырвалась на свободу. Если бы я хорошо подумала, то поняла бы тщетность своего протеста, но в тот момент я ничего не соображала. Я словно проживала чужую жизнь.

- Не трогай меня! - я кричала, слепо толкая его неподвижную грудь с новым притоком сил. Желание говорить вернулось так легко, что я не думала о его предупреждении и последствиях. Слова вырывались из меня, все громче и громче. - Стоп! Я не Сара! Я не твоя жена! Я не знаю тебя! - каждое утверждение снимало вес беспомощности в моей груди. - Мне здесь не место! Вы все сделали неправильно.

Мою правую щеку ужалила его пощечина.

Это заставило меня замолчать, я прикрыла щеку и отвернулась. Боль утихала, пока я ожидала следующего шага Джейкоба. Мне стал ясен мой просчет. Кем бы я ни была, в моем текущем состоянии, я была в его власти — их власти. Моя нижняя губа была плотно зажата между зубами, из горящих глаз текли новые слезы, оставляя след стыда. Впервые я была рада повязке, которая прикрывала мои глаза. Я хотела бы использовать ее в свою пользу, прикрыться ею, и заблокировать мир вокруг себя. Я хотела попытаться заблокировать его.