Из тупика. Том 2 - Пикуль Валентин. Страница 14
Он был еще страшен и оборван. Но сон продолжался…
Длинный коридор склада уходил вдаль, словно кавалерийская конюшня. И вдоль всего цейхгауза тянулся гладкий прилавок. Виктор Константинович шагнул в прохладу помещения, и сразу женщина сняла с него мерку по талии. Другая вежливо обмерила ему череп. Третья спросила о размере обуви. Тут же ему подогнали по фигуре новую форму, и Небольсин сразу помолодел, подтянулся.
Снова почувствовал себя воином – бойцом великой России. И пусть мундир не русский, а британский френч: не в этом дело, казалось Небольсину, и он с радостью продолжал досматривать этот чудесный английский сон…
Цейхгауз протянулся на полверсты, и казалось, ему не будет конца. Небольсина последовательно снаряжали: наручный компас, пистолет в элегантной плоской кобуре, полевая сумка, офицерский несессер, в котором было все – от куска туалетного мыла до пилки для подравнивания ногтей.
Вот уже и конец длинного сновидения.
– У русского офицера есть часы? – спросили его в самом конце длинного прилавка.
– Нет, потерял, – сказал Небольсин.
На самом же деле он их проел. И ему дали часы, затянутые сеткой от ударов в бою. На выходе встретил офицера любезный парикмахер, и Небольсин расстался со своей бородкой «буланже».
– Как зачесать вам волосы?
– Пробор…
Ему сделали точный пробор английского джентльмена, указали номер казармы, дружески хлопнули по плечу:
– Теперь русский офицер готов хоть сейчас на Москву.
– Готов, – ответил Небольсин и с забытым удовольствием вскинул руку к козырьку.
– Я буду в Москве… непременно!
Волоча тяжелый парусиновый чемодан, набитый новенькими вещами, Небольсин даже не верил, что это он… Опять он!
В прохладном коттедже казармы высились в три этажа кровати, уже застланные свежим бельем, повсюду царил порядок, гуляли приятные сквозняки, и одинокий хорунжий с босыми пятками играл на гитаре.
В паузе между куплетами Небольсин спросил:
– Где будет моя койка?
– Не мешай! – И, шевеля пальцами ног, словно ему сладостно чесали пятки, хорунжий брызнул по струнам. – Слушай, Кембридж, слушай:
– Тебе чего? – спросил хорунжий, оставив гитару.
– Где мне придется спать?
– А вон… кидай чемодан на эту. Как раз вчера юноша Чеботарев благородным выстрелом в висок покончил счеты с земной юдолью, и я так думаю, что сегодня он уже не придет ночевать.
Небольсин закинул чемодан на койку самоубийцы.
– Много здесь наших?
– С тысячу будет. Даже бабы есть. Первый сорт бабы, и что мне в них нравится, так это то, что они с нас за удовольствие деньгами пока не берут… А ты откуда?
– Из-под Салоник? А – вы?
– Я подальше, – ответил хорунжий. – Прямо из Багдада!
– Тоже неплохо, – хмыкнул Небольсин. – А что у вас там было, в Месопотамии?
– Было дело. Как под Полтавой. Мы попробовали соблюдать там единство действий, согласно формуле мсье Бриана.
– И чем закончилось?
– Закончилось тем, что все разбежались. Англичане, конечно, остались. Но мы, гордые сыны великой России, растеклись по миру в изыскании праведных путей в неправедное отечество.
Небольсин присел рядом, тронул тихие струны гитары.
– Да, – призадумался, – проклятые большевики испортили русский дух. Им это еще зачтется… А где же все господа офицеры?
– Где же им быть, как не в баре?
– Оно верно. Я бы тоже выпил… Только – с чего?
Хорунжий подскочил:
– Судя по всему, ты еще фунты от англичан не получал?
– Нет.
– Так чего же ты сидишь здесь?
– А чего ты сидишь?
– Я уже свои пропил. Пойдем и пропьем теперь твои…
Нечитайло (так звали хорунжего) потащил Небольсина в канцелярию, где тот незамедлительно обзавелся двумя фунтами, – немалые деньги для начала. Но сон, видимо, еще продолжался: хорунжий подсказал, что два фунта – это только за одну неделю.
– Так что, – сделал он вывод, нежно обнимая Небольсина, – ты не копи денег. Слава богу, дорвемся до матушки-России, там-то уж все будет бесплатно!
В баре пол усыпан чистыми опилками. Вкусно пахнет вином и пивом. Орава пьяных офицеров всех мастей и возрастов встретила Небольсина, как новенького, диким ревом:
– Господа, господа! Штрафную ему… пусть догоняет!
Сильные руки подхватили Небольсина и воздели над головами. Ему всучили большой бокал и стали плясать, опрокидывая стулья и посуду:
– Пейдодна, пейдодна, пейдодна…
Последние капли из бокала Небольсин стряхнул на лысину генерала Скобельцына, и его снова поставили на ноги.
– Рассказывай! Откуда?
– Был в Особой… из Салоник – пешком!
Флотский офицер поцеловал его взасос – пьяным поцелуем.
– Черт! Но откуда я вас знаю?
– Наверное, – ответил Небольсин, – если вы были театралом, то я вам запомнился по сцене. Когда-то я играл.
– Нет. А в Тулоне вы не бывали?
– Бывал. На крейсере «Аскольд».
– Верно, – сказал моряк. – Честь имею: старший офицер крейсера «Аскольд». Мне удалось спастись, и теперь я стал умнее. Теперь, только бы добраться до Сибири, я буду с матросами поступать так: завернул в мешок, запечатал, «Господи, благослови!» сказал и – бух в воду! [2]
Небольсин поднял бокал с вином.
– Сибирь… – И задумался. – Господа, но при чем здесь Сибирь? Нам сначала нужны Петербург, Москва, Киев…
Стаканы звонко брякались о его бокал.
– Нет! Англичане готовят нас для Сибири. Надо слушаться: они лучше нас знают все, что творится в мире. И на Москву мы придем через Урал… Виват! Салют! Урра-а!
Какой-то полковник жарко дышал в ухо Небольсину перегаром:
– Даю вам слово… Точные сведения, я ими обладаю. Скоро адмирал Колчак станет императором – Александром Четвертым, и нам необходимо признать… признать… признать…
– Бредите, полковник?
– Не верите? Так будет… Самые точные сведения!
Из этого пьяного хаоса и сумбура мнений Небольсин (пока он был еще трезвым) уяснил одно: вся эта орава, сбежавшаяся в Ньюмаркет, еще не имеет определенной, четко выраженной идеи. Но зато она имеет цель – борьбу против большевизма, и это Небольсина вполне устраивало сейчас. А потом он напился как свинья и больше ничего не помнил…
Проснулся. Было рано. По белому потолку скользили солнечные блики. Проехал где-то автомобиль. Ветер раздувал кисею занавесок на окнах, и пахло гвоздикой.
– Хорунжий! – хрипло позвал Небольсин дремавшего рядом с ним Нечитайло. – Что вчера было, хорунжий?
– Вчера? – очухался тот. – Вчера ты читал монолог Чацкого, и никто тебя не понял, кроме моей возвышенной души.
– А как я дошел?
– Мы здесь сами не ходим. Нас водят сержанты полевой полиции.
– Черт! Но я помню, – сказал Небольсин, – что была еще какая-то женщина… рядом!
– Вот видишь, – заметил Нечитайло, – ты крепче меня на выпивку. Ты даже женщин помнишь… А я как дорежусь до полиции, и больше… никогда и ничего!
В казарме пробуждались офицеры.
– Небольсин! Вставайте… Пойдем получать фунты.
– Но я вчера уже получил.
– Неделя-то кончилась. Сегодня можно опять «пофунтить»…
Виктор Константинович отправился в канцелярию, получил еще два фунта (непонятно за что?), и там ему сказали:
– Оказывается, вы еще при Керенском были представлены к званию полковника. Мы проверили – этот приказ затерялся… Позвольте поздравить вас с новым чином, а погоны русского полковника вы можете приобрести в лавке колониальных товаров…