Не твой герой (ЛП) - Брукс Анна. Страница 32

— Что?

— Если ты объездишь меня.

Она надувает губы и прищуривается.

— Хм…

— Детка, объезди, на хрен, меня.

Я толкаюсь вверх, и она вскидывает руки мне на грудь, чтобы не упасть.

— Хорошо, Сэм.

*

Солнце будит меня, и я очерчиваю изгиб талии Кортни, пытаясь сдержать смех, когда она тянется назад и пытается ударить меня по руке.

Я делаю это снова, и она перекатывается на бок, лицом ко мне.

— Прекрати, — вздыхает она и открывает глаза.

Блин, я могу привыкнуть просыпаться с ней утром.

— Прекратить что?

— Ты щекочешь меня. А еще рано.

— Знаю, — я наклоняюсь и целую ее пухлые губы, — но мне нужно знать, если ты хочешь, чтобы я ушел.

Она садится.

— Почему?

— Из-за Бена. Не уверен, готова ли ты рассказать ему о нас.

Она наклоняется и берет меня за руку.

— В этом как раз заключается одна из причин, побудившая меня так легко тебя полюбить.

Я уставился на нее неуверенный, что услышал правильно. В прошлый раз, когда кто-то сказал мне, что любит меня — это была Иззи, а сказанное ею — ложь. Перед ней были мои бабушка и дедушка… на самом деле они были единственными.

— Я…

— Шшш, — она целует мою ладонь и кладет ее себе на грудь. — Я не ожидаю, что ты ответишь взаимностью, но точно знаю, что мне делать. Мне нравится, что ты всегда думаешь о Бене, что ты ставишь его превыше всего. Ты не представляешь, как много это значит для меня. Однако, отвечу на твой вопрос: нет. Я не хочу, чтобы ты уходил. Я хочу, чтобы ты остался.

Не думал, что почувствую облегчение, которое ощущаю сейчас, зная, что она верит в меня, в то, что я не причиню боль ей или Бену. Я люблю ее. И Бена. Я люблю их обоих больше, чем я когда-либо думал, что способен. Но я не могу заставить себя сказать это.

— Это много значит для меня, — я съеживаюсь от этих банальных слов. — Я. Черт, ты знаешь, что я чувствую к тебе, верно?

— Да, — она улыбается.

Я был так погружен во все, что происходило прошлой ночью, и то, как мы закончили, что, когда мы заползли под одеяло, я вырубился.

— Вчера ночью я не пользовался презервативом.

— Все в порядке, я на таблетках. И я доверяю тебе.

Я не уверен, что услышать, как она говорит о доверии ко мне, значит больше, нежели услышать, как она говорит «я люблю тебя», но черт, это потрясающе.

— Хорошо, потому чувствовать тебя чертовски феноменально.

— Но я скажу, — она заползает на меня и седлает мой живот, — что заставить меня согласиться бросить стрип-клуб с твоим членом внутри меня нечестно.

— Думаю, это было совершенно справедливо.

Я вожу руками вверх-вниз по ее бедрам.

— Ты подлец, Сэм. Но у меня не было возможности сказать тебе о моем условии.

*бать. Я внезапно чувствую тошноту и облизываю губы.

— Какие условия?

— Условие. Только одно. Но это главное условие. Если ты не согласишься на него, мне ничего не остается, кроме как отказаться от соглашения.

Я отпускаю ее ноги, хватаю простыни и сжимаю их. После чего громко сглатываю, когда ее глаза следят за моим адамовым яблоком.

— Хорошо?

— Ты позволишь мне помочь тебе с документами.

Воздух с шумом покидает мой рот, и я улыбаюсь.

— Это все?

— Да, это все.

— Согласен.

Господь знает, мне не помешает любая помощь в этой области. К тому же, работать с ней — еще один повод, чтобы проводить с ней больше времени, возможно, я смогу отыметь ее прямо на рабочем столе, так что она не сможет спорить со мной.

— Серьезно?

— Да, — я переворачиваю нас и обнимаю ее красивое лицо своими ладонями. — Это лишь одна из причин, почему я влюбился в тебя.

Сейчас у меня нет сомнений. Я хочу, чтобы она знала. Хочу, чтобы она поняла, насколько я серьезен.

Ее лицо смягчается, и она кладет руку на мою щеку.

— Сэм.

— Ты самый бескорыстный человек, которого я знаю, и поверь мне, я вырос, не имея ничего, кроме противоположного этому. Знать, что ты моя. Ты, — я целую ее снова, потому что могу, — красивая, умная, веселая, заботливая, независимая женщина, которая хочет быть со мной. Это кажется нереальным, Кортни. Я — эгоист, по крайней мере, я пользовался этим, пока не появилась ты и не напомнила мне, каково это — чувствовать, что кто-то заботится обо мне. И Бен, — я смеюсь, — этот ребенок заставляет меня хотеть быть лучшим человеком, быть кем-то, на кого он может равняться. У меня такого не было, и я хочу быть больше, чем хорошим для него. Тот факт, что ты позволяешь мне быть таким человеком, является еще одной причиной.

— Ты хороший мужчина, Сэм. Нам повезло, что ты хочешь нас.

— Да. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что вы оба счастливы.

— Мам! — кричит Бен возле ее комнаты.

Мы оба смеемся, и она тянется вверх, чтобы поцеловать меня в щеку.

— Ты делаешь меня счастливым, делаешь нас счастливыми, — потом она выползает из-под меня и кричит: — Мы сейчас спустимся. Иди и включи телевизор.

— Хорошо! — его смех просачивается сквозь дверь, а затем исчезает, когда он убегает вниз.

— Он всегда такой счастливый с утра?

Я надеваю свою вчерашнюю одежду, когда она копается в ящиках и реагирует невозмутимо на данную ситуацию. Мы не торопимся скрывать что-либо от Бена, и это выглядит потрясающе.

— Нет, — смеется она. — Необычно. Но я не жалуюсь.

Она первой идет в ванную, и я встречаю их на кухне, где за те несколько минут, что я был наверху после нее, наступила паника.

— Ты не можешь продолжать делать это, Бенджамин.

— Прости, мам. Я забыл, — он говорит, засунув полную ложку хлопьев в рот из своей миски. Гораздо меньшую миску, чем я налил ему в прошлый раз. Принял к сведению.

— Тьфу. Дай мне минуту, чтобы спуститься и посмотреть, есть ли у меня материал.

Она убегает, а я сажусь рядом с ним за стол.

— Привет, приятель. Что происходит?

— Я забыл свое домашнее задание.

«Черт, я даже не подумал спросить его об этом прошлым вечером».

— Ты в детском саду, верно?

— Мммммм.

— Вам задают домашнее задание в детском саду? — я поднимаю листок с инструкциями. Это совсем не трудно, просто разрезать коробку с хлопьями по образцу, чтобы он мог держать свои книги в садике, и обернуть ее во что-то.

Дверь в подвал захлопывается, и появляется Кортни, взъерошенная и запыхавшаяся.

— Да, у него есть домашнее задание. И он должен был сказать мне или его няне. Обычно Мона или кто-то другой проверяет его папку, а я забыла тебя предупредить об этом, так что это не совсем его вина. Но это отчасти потому, что он должен знать, что необходимо проверять ее каждый вечер; теперь мы должны собрать коробки с хлопьями в держатель для книг, завернутый в оберточную бумагу, также мне нужно приготовить ему обед, и он должен одеться за… — она оборачивается и смотрит на часы на плите, — двадцать минут! Мой будильник не сработал или что? Дерьмо!

Я смеюсь и встаю, чтобы обнять ее. Она поворачивается и открывает рот, я уверен, чтобы сказать мне, что это не смешно, но я заставляю ее замолчать легким поцелуем.

— Еще одна причина, из-за которой я люблю тебя. Ты говоришь непрерывающимися предложениями, когда напряжена. Позаботься о его обеде, а я буду работать над коробкой из-под хлопьев.

— Но…

— Стоп. Я полон решимости, помнишь? А это значит, что ты носишься утром вокруг, как сумасшедшая, чтобы собрать Бена в садик и чтобы могла вовремя добраться до работы.

Ее взгляд смягчается.

— Ладно.

Она наклоняется и дарит мне быстрый поцелуй, прежде чем убежать наверх. Я хватаю коробку из-под хлопьев, которые он ел и ножницы. Не замеряя, я разрезаю картон и встаю, чтобы покопаться в ее шкафах в поисках скотча. Когда сажусь обратно, я оцениваю, сколько оберточной бумаги мне нужно, затем вырезаю квадрат.

— Будешь целовать мамочку?

Я резко закрываю ножницы и режу себе палец.