Если я сломаюсь (ЛП) - Мур Порша. Страница 19

Через секунду, он слезает с меня и встаёт с кровати. Я передвигаюсь на другую сторону и оставляю голову поднятой, пытаясь видеть, что он делает. Мне холодно и я забираюсь под одеяло. Подпираю голову руками, я смотрю, как он берёт свою куртку и что-то из неё вытаскивает. Я вздыхаю и поворачиваюсь к нему спиной.

Несколько минут спустя, он ложится на кровать позади меня, прикасаясь голой кожей к моей. Кэл покрывает поцелуями мои плечи и притягивает меня к себе. В этот раз я стараюсь не смотреть ему в глаза. Я не знаю, что думать или чувствовать; я не хочу теряться в нём. Я не хочу продолжать влюбляться в него, уступать его манипуляциям, какими бы они ни были.

– Лорен, – тихо говорит он, берёт мою руку, подносит её к своему лицу и нежно поглаживает.

Я всё ещё ему не отвечаю. Горячие слезы обжигают мне лицо. Кэл уже давно не видел, как по моему лицу, вот так, текут слёзы. Та видимость злости и мстительности, которую я создаю, обычно, идеально их скрывает. Сегодня ночью у меня совсем нет сил на неё. Кэл вытирает слезы с моего лица и нежно целует в щёку.

– Я так устала. Я не могу. Я не могу так продолжать. Это... всё это разрушает меня, – хнычу я. Мой голос ломается, и я отворачиваюсь от него.

Он хватает мой подбородок, заставляя смотреть ему в лицо.

– Лорен. Я здесь, – серьёзно говорит он.

Я отворачиваюсь.

– Но как я могу... – я не могу закончить, мой голос срывается.

– Я здесь, красавица, – говорит Кэл, его голос неузнаваемый и почти умоляющий.

После такого я не могу от него отворачиваться. В его серых глазах я вижу тот слабый оттенок зелёного. Кэл сжимает мою руку, которая просто крошечная по сравнению с его рукой. Вторая его рука тоже оказывается в моём поле зрения, и она показывает мне то, что он искал в кармане куртки минуту назад. Медленно и осмотрительно Кэл надевает обручальное кольцо на мой палец, возвращая его законной хозяйке. Я начинаю плакать сильнее, потому что сейчас я в такой растерянности. Я обнимаю руками его шею, и он притягивает меня ближе к себе.

Меня приводят в замешательство мысли о его любви ко мне, но я никогда не сомневаюсь в моей любви к нему. Я люблю Кэла. Вот и всё. Я не могу сделать ничего такого, чтобы я смогла разлюбить его. Не важно, как сильно я злюсь или расстраиваюсь из-за него. Он умеет выбрать нужный момент и делает именно то, что заставляет меня снова его любить.

Я закрываю глаза, на мгновение, ощущая покой. Возвращаюсь в мыслях в тот момент, когда лежала в его объятиях, и он заставлял меня чувствовать себя так, как будто в мире были лишь мы одни, и ничего между нами.

Пока у меня есть этот момент, этот покой, я буду спать, а обо всём остальном я буду переживать завтра. Наконец, я чувствую, что засыпаю в руках Кэла. И, во всяком случае, сейчас та пара на фото, которое я перевернула раньше, уже не кажется мне такой далекой.

* * *

Почему я остаюсь с ним? Действительно, очень простой вопрос. Почему мне просто не уйти? У нас с ним нет детей. Мы женаты, но в наше время развод – такое простое и обычное дело. Почему меня всё так заботит?

Вопросы проносятся у меня в голове, пока я пялюсь на потолок. На этот же потолок я смотрела каждую ночь, когда была маленькой девочкой. Подросток-мечтательница теперь женщина. Я бросаю взгляд на кольцо на своём пальце, обращая на него всё свое внимание, и не из-за эффектного жёлтого бриллианта, достойного принцессы, а из-за того, что оно раньше значило для меня.

Оно должно было стать символом нашей любви, доверия и наших обязательств по отношению друг к другу. Когда я произносила те клятвы, то ни капли не сомневалась в том, что оно означает всё это для нас обоих.

Я люблю Кэла, но мое доверие к нему подорвано. Иногда я сомневаюсь в его обязательствах ко мне, в наших обязательствах, которые заставляют наш брак работать. Я так легко сняла кольцо, потому что больше не верю во все эти вещи, символом которых оно является. Тем не менее, я раз за разом надеваю его обратно.

Почему происходит так, что когда Кэл не со мной, я так сильно по нему скучаю, и это ощущается хуже физической боли? Почему когда я вижу его глаза, клянусь, иногда я вижу в них ту его часть, которую он никогда не позволяет мне узнать?

Его глаза, я думаю, что влюбилась в его глаза. Они показывают так мало и так много. Я смотрю в них, а они безжизненные, холодные и пустые. А ещё бывают моменты, когда я вижу что-то доброе и тёплое где-то за ними.

Раньше его таинственность волновала меня, заманивала, она слишком интриговала, чтобы не обращать на неё внимания. Сейчас же меня разочаровывает тот факт, что мой муж – всё ещё для меня загадка, которая заставляет осознавать, что все его тайны теперь просто секреты, которые он мне не доверяет. И с каждым днём я всё больше обижаюсь из-за этого.

Я позволяю себе оставаться, потому что бывают такие моменты, как вчера, когда я снова безумно люблю Кэла всем сердцем. А иногда я чувствую, будто вообще едва его знаю. Меня пугает то, что я так сильно привязана к нему, и мне будет сложно жить одной. Осознание этого вызывает тошнотворное чувство, и часть меня винит его за всё. Я знаю, что сама позволяю всему случиться. Я позволяю своей ледяной наружности брать верх и изменять меня. Изначально, таким был способ как примириться с ним и при этом не чувствовать печали, одиночества и неполноценности. Некий временный защитный механизм, но сейчас он стал краеугольным камнем той женщины, которой я стала.

Уже утро. Я лежу в постели какое-то время и не могу заснуть, пытаясь всё выяснить. Я чувствую, как Кэл проснулся, и когда он садится, скрипит матрац. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Он смотрит на меня, зевает и собирает с пола свою разбросанную одежду.

– Доброе утро, – говорю я, бесшумно подпирая голову рукой. Кэл надевает свои боксеры и рубашку, но не отвечает. Его брови нахмурены, и он собирается так, будто спешит куда-то. Подходит к моему старому шкафу, нетерпеливо перебирает одежду. Я сижу абсолютно неподвижно, пытаясь понять, что он там ищет.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, пытаясь сохранять спокойствие. Я не хочу делать это с ним сегодня. Я стараюсь не быть стервой, но он, правда, давит на меня. Кэл находит мой чемодан и вытаскивает его.

– Одевайся. Мы уезжаем, – говорит он.

– Что? Нет, я никуда не поеду.

– Слушай, у меня нет времени. Вставай и одевайся.

– Так вот значит как. После всего, что было ночью, ты встаешь не с той ноги и швыряешь свои требования. Может, ты не понимаешь, но я приехала сюда не на один день.

– Знаешь что, Лорен? Я устал от всей этой ерунды. Я мог заключить долбаную сделку с Дексом, но вместо этого приезжаю за тобой, чтобы держать тебя, блин, за руку. Я хочу домой, чтобы, по крайней мере, спать в своей собственной кровати! – ворчит он.

Я бросаю в него подушку. Запрыгиваю на кровать и беру с пола своё платье и надеваю его.

– Опять начинается, – злобно смеётся он.

– Зачем ты приехал за мной? Зачем ты привёз мне его? – я протягиваю руку, выставляя напоказ кольцо.

– Да, я привёз тебе кольцо. Ты моя жена, так какого чёрта ты его снимаешь?

Вопрос застигает меня врасплох и заставляет задуматься.

– Потому что я скучаю по тебе, но мне начинает казаться, будто всё просто для того, чтобы утихомирить меня!

– Но я ведь здесь! Вот, чего я совсем не понимаю! Как ты по мне скучаешь?

Я делаю глубокий вдох. Я знаю, не он один виноват во всём, и поэтому решаю принять какую-то часть вины и на себя.

– Я скучаю по нам, – исправляю я его, понижая голос. – По тому, как у нас раньше было. Какими мы раньше были. Что с нами случилось?

Я подхожу к нему с умоляющим взглядом, и его брови смягчаются, но он отворачивается от меня.

– О чём ты говоришь? – его тон становится оборонительным.

– Я… я не поеду, я не поеду в Чикаго с тобой, – говорю я сурово, но с опущенной головой: я не могу смотреть на него, когда говорю такое.

Я люблю его, да. Я влюблена в него, вопросов нет. Но проблема заключается в том, что я задаюсь вопросом, люблю ли я его больше, чем себя, и любит ли он меня вообще.