Если я сломаюсь (ЛП) - Мур Порша. Страница 55

Я смеюсь, но потом перестаю.

– Ты не знаешь, какой сегодня день? – спрашиваю я немного разочарованно – хотя и не очень сильно. Он ведь мужчина.

– Сегодня же не твой день рождения, да? – спрашивает Кэл.

Я хмуро смотрю на него, и он опускает меня на пол.

– Нет, это всё равно глупая затея, – говорю я, стараясь показаться безразличной. Я подхожу к нашему дивану и сажусь.

Мужчина хмурит брови.

– Детка, не нужно ждать от меня, что я буду помнить все эти идиотские даты, потому что ты меня сильно расстроишь, если это так, – говорит он, садясь на корточки, так что теперь наши глаза на одном уровне.

– Серьёзно, Кэл – говорю я, не веря своим ушам.

– Что? – спрашивает он, а я проскальзываю мимо него.

Он довольно ясно дал мне понять, не ждать от него чего-то потрясающего или запоминающегося. Интересно, отпуск считается? Может, ты и не празднуешь годовщину каждый месяц, ведь прошло только два, но это были самые счастливые два месяца в моей жизни. Какая я дура, хотела отпраздновать с ним, из-за него мне определенно придется это переосмыслить.

– Ты злишься, – вздыхает он, направляясь за своим чемоданом.

– Нет. Ну, хотя да, я злюсь. Я могу простить тебя за то, что ты забыл о нашей годовщине, хотя прошло только два месяца, но если ты думаешь, что я буду прощать тебе каждый праздник, о котором ты забыл, то... – я умолкаю, так как он вытаскивает прекрасную черную коробку, перевязанную красной лентой. Кэл кладёт её мне на колени. Я поднимаю на него взгляд, и он многозначительно улыбается, сложив руки на груди.

– Что вы говорили, миссис Скотт?

По моему лицу расплывается широкая улыбка, и я закатываю глаза.

– Ты придурок, ты знаешь об этом? – смущённо говорю я, развязывая красный бант.

Мужчина садится рядом со мной, целует в шею и наблюдает, как я осторожно снимаю красную ленту.

– Давай, детка, разорви обёртку! – нетерпеливо торопит он и щекочет меня.

– Ладно, ладно. Просто она такая красивая, – говорю я, разворачивая обёрточную бумагу, и когда вижу золотистую коробку с надписью «Christian Louboutin», я замираю. Кэл смотрит на меня, и по его лицу расплывается широкая улыбка.

– Да ладно! – говорю я, и лихорадочно открываю коробку и вижу пару вишнево-красных замшевых туфель, украшенных золотистыми стразами – точно такие же, как у Джессики Альбы на каком-то вечере, и я заставила его смотреть на них вместе со мной. – Боже мой, Кэл! – говорю я, чувствуя себя ужасно за то, что рассердилась на него.

– Прочти открытку, – говорит он с улыбкой, указывая на крошечную карточку между туфлями. Я открываю её и читаю вслух.

– Эти туфли выглядят так, будто они прямо из сказки «Волшебник из страны Оз», и поскольку иногда я как торнадо, принесший тебя в Оз, думаю, ты можешь носить красные туфельки Дороти. А если я уеду и потеряюсь, ты можешь постучать каблуком, и я найду дорогу домой.

Я смотрю на него, а Кэл смущённо смотрит вниз.

– Это банально, да? – спрашивает он со смущенной улыбкой.

Я киваю и забираюсь ему на колени.

– Так же банально, как и то, что ты стал моим Прекрасным Принцем, – говорю я, обхватывая руками его лицо и нежно целуя его в губы.

Он обнимает меня за талию, удерживая у себя на коленях.

– Ты наденешь их для меня? – говорит Кэл с похотливым блеском в глазах.

– У меня есть идеальное белое платье под них, – говорю я, проводя рукой по его волосам.

– Без платья. Только туфли, – говорит он, прикусывая губу с игривой улыбкой, но я знаю его уже довольно долго, и знаю, что он серьёзно.

– Позже, – обещаю я. – Мне нужно бежать и забрать твой подарок, – говорю я, слезая с его колен. Я подбегаю к консольному столику и хватаю свою сумочку.

– Нет, ты можешь быть моим подарком, – умоляюще говорит мужчина, и я смеюсь.

– Буду. Ночью, – снова обещаю я, дойдя до двери. Кэл похож на грустного щеночка. – Не смотри на меня так, – посмеиваюсь я. – Нет. Пять футов, – говорю я угрожающе, держась за дверную ручку, и смеюсь. Знаю, что если он подойдет ближе, то я пропала.

– Надеюсь, что ты успела выспаться, пока меня не было. Потому что ты не будешь спать всю ночь, – говорит Кэл, угрожая не по-настоящему, и от этой мысли моё тело оживает.

– Выспалась, – говорю я, подмигивая ему, а затем проскальзываю в дверь.

* * *

Когда я возвращаюсь домой, то слышу телевизор, а Кэла нигде не видно. Беру пульт и выключаю его. Я уже собираюсь звать Кэла, но затем я понимаю, что он наверху.

Поднимаюсь наверх и слышу, как орёт Кэл, как будто с кем-то спорит. От того, насколько мощно звучит его голос, я останавливаюсь, не зная, стоит ли мне пойти обратно вниз и оставить его одного или мне надо ворваться в комнату. Но я не слышу кого-то ещё, кто отвечает Кэлу. Направляюсь к лестнице и останавливаюсь как раз возле двери.

– Чёрт, да я в бешенстве! Я не могу перестать принимать их. Что мне делать, чёрт возьми? Ты сказал, что был уверен, прежде чем я сделал это. Это всё меняет! Я не собираюсь прекращать – Декс, я тоже мог бы! И как я должен объяснить это? Я не буду. Я не могу ввязывать её в это дерьмо. Что ж, выясни это поскорее.

Моё сердце бешено бьётся, а ноги прикованы к полу. Единственное, что заставляет их шевелиться – глухой звук за стеной. Я стараюсь выяснить, что мне делать. Не знаю, что происходит, но я никогда не слышала, чтобы Кэл так злился, когда говорил с Декстером. Не знаю, почему, но я разворачиваюсь к лестнице, и когда дверь открывается, я притворяюсь, что как раз поднимаюсь по ней.

Выходит Кэл, его лицо излучает злость. Он смотрит на меня, и выражение его лица меняется на какое-то другое. Кажется, он полон раскаяния.

– Кэл, что случилось? Ты выглядишь расстроенным, – говорю я, голос выдаёт моё беспокойство.

– Эм, – выдыхает он и закрывает лицо рукой, и я вижу, что его рука покраснела и расцарапана.

Я взбегаю по лестнице к нему и беру его запястье.

– Кэл, что ты сделал? – лихорадочно спрашиваю я, ведя его в гостевую ванную.

– Только не злись, но я пробил дыру в стене, – говорит он обыденным тоном, пока я мою его руку.

Я резко поворачиваю голову в его сторону.

– Зачем ты это сделал?! – говорю я, хватая нашу аптечку и вытаскивая антибактериальные салфетки.

– Декс реально меня выбесил, – говорит Кэл, садясь на край ванной, пока я очищаю его руку.

Я киваю и делаю глубокий вдох.

– Я вроде как услышала, что ты говорил с ним, – признаю я, виновато смотря на него. Его глаза на секунду округляются, а затем возвращается его спокойная манера. Я хочу, чтобы он сказал что-нибудь, но он молчит.

– Это как-то касалось меня? – спрашиваю я, садясь к нему на колени.

– Я... мне надо будет уехать, меня не будет дольше, чем я думал, – говорит он, взгляд устремлен в пол. Я делаю глубокий вдох и улыбаюсь.

– Хорошо. Ну, то есть, это не хорошо, но из-за этого не стоит пробивать стены, – дразню его я, проводя рукой по его волосам. Если у нас когда-нибудь будут дети, надеюсь, у них будут его волосы. Они густые, блестящие и роскошные, как будто он снимается в рекламе шампуня. – Я уже большая девочка, – добавляю я, стараясь успокоить его, но на самом деле моё сердце ушло в пятки.

На его лице появляется тень улыбки, но затем пропадает.

– Я себя неважно чувствую, детка. Будет ужасно, если мы сегодня никуда не пойдем? – спрашивает Кэл, всматриваясь в моё лицо, и я не показываю и намёка на разочарование.

Я широко ему улыбаюсь.

– Нет, детка. Раз ты себя плохо чувствуешь. Мы пойдём в другой раз, – с улыбкой вру я, скрывая разочарование.

– Точно? Потому что ты можешь заняться чем-нибудь, если хочешь, а я просто полежу, – говорит он, обхватывая мой подбородок и смотря мне в глаза, как будто он пытается найти мои настоящие чувства.

Но я не позволю ему их увидеть. Я знаю, что бы там не случилось во время того разговора, Кэл будет думать только об этом, мысленно находясь в тысячах миль от меня.

– Нет, отдохни. Ты ведь только вернулся домой, и, наверное, ещё не привык к разнице во времени. Все нормально, – уверяю я его, нежно целуя в губы.