По ту сторону Алой Реки. Потерявшие судьбу (СИ) - Криптонов Василий. Страница 115

- Что с вами? - прошептала Рикеси.

Айри повернула голову, но ответа Рикеси не услышала. Приглядевшись, поняла, что княжна плачет. Не тихо и обреченно, как могло показаться. Минуту назад она еще, должно быть, рыдала в голос, а теперь силы закончились, только страшная мука сжала грудь, не позволяя вдохнуть, лицо исказилось страшной гримасой.

- Айри! - крикнула Рикеси. Свеча полетела на пол, страх перед привидениями куда-то исчез. - Прекрати, успокойся!

Рикеси трясла княжну за плечи, орала, не решаясь пустить в ход крайнее средство. Видела уже такое. На ее глазах одна девушка умерла после того как хозяин переборщил с розгами. Тоже ревела до последнего, а когда затихла, все решили, что уснула.

Глаза Айри закатились. Больше Рикеси не размышляла. Размахнувшись, влепила госпоже пощечину, потом еще - по другой щеке. Приготовилась к третьему удару, но хриплый, тяжелый вдох прозвучал, будто музыка.

- Там. Было. Солнце, - прошептала Айри, обмякая на руках служанки.

- Где?

Рука княжны поднялась, указывая на стену.

- Так ночь же ведь, - всхлипнула Рикеси. - Нету Солнца.

- Есть, - улыбалась Айри, не отводя глаз от стены. - Река меня гонит, а Солнце зовет.

Рикеси обмерла, услышав эти слова. Трудно сказать, когда она их услышала впервые. Наверное, когда княгиня, мать Айри, вверяла себя Солнцу. Ну да, кончено! Весь город повторял ее последние слова: "Река меня гонит, а Солнце зовет". Так прощались с миром солнечные люди, те, которые, говорят, появились в незапамятные времена из чистого света. Их нельзя было предавать земле. Они чувствовали смерть заранее и просто возвращались к Солнцу.

- Не пущу, - заявила Рикеси, сжимая неподвижное тело княжны. - Что вы такое выдумали? Да вы не жили толком, госпожа Айри!

- За десятерых пожила, спасибо, хватит, - отозвалась Айри. - Хоть не одна боль была. Пусть ничтожная капля, но - счастья. Может быть, даже любовь. Я ведь умею любить, наверное. Я вот тебя люблю, Рикеси. Ты мне будто сестренка. Была бы у меня сестренка... Или братик. И детей-то никаких не будет ...

- Госпожа Айри, - перебила Рикеси. - Я вас сейчас снова по щекам лупить начну. Пойдемте лучше спать, а утром и Солнце выглянет.

Княжна замолчала. Она позволила отвести себя в постель, покорно легла, укрылась одеялом. Рикеси, устроившаяся рядом, лишь теперь заметила, что от Айри волнами исходит жар. Потрогав лоб, служанка заметалась по комнате. Ринулась к выходу, но вспомнила, что не одета. Побежала к шкафу, но сообразила, что там вещи Айри. Махнув рукой, закуталась в серый плащ госпожи. Снова к выходу, потом к окну - запереть на всякий случай. Отыскала в ящике стола ключ и убежала, наконец, заперев дверь.

Теплый, даже жаркий ветер бушует снаружи. Темные силуэты деревьев гнутся, листья летят в лицо. На бледно-розовом небе пылает красным луна. Буря разразилась во всю силу. Служанка тряслась, стоя на крыльце. Говорят, алая буря может душу из тела вынести, а вместо нее поселить демона...

- Куда ж вы собрались-то? - Рядом с замершей на крыльце Рикеси появился стражник. - Ночь-то страшная...

Тут он заглянул в лицо Рикеси и понял, что обознался.

- Лекарь есть у князя? - завопила в ответ Рикеси.

- Дома он, никуда не выйдет, - отвечал стражник. - Видишь, буря какая? Мирунга давно предупреждала. А что с тобой?

- Княжна болеет! - отозвалась Рикеси.

- Ох, беда, - вздохнул стражник.

Рикеси затащила стражника внутрь.

- Ты один здесь, что ли? - спросила, оставив за дверью ревущий ветер.

- Вахта моя, - кивнул стражник. - Остальные все по домам. Проклятая буря, говорят. Нелюди в этот час ходят...

Рикеси выдернула из ножен стражника палаш, всучила ему в руки.

- Никого к ней не пускай, понял меня? А утром сменщик твой придет - сразу беги за остальными. Всех собирай! Конюшня открыта?

- На засове, - растеряно сказал стражник. - А что...

- Княжну убить хотят.

Рикеси сказала это, не задумываясь. Просто хотела, чтобы стражник был настороже. Выскочила на улицу, понеслась к конюшне, из которой доносилось испуганное ржание. Тугой засов, пришлось всем телом приналечь. Ворвавшись внутрь, Рикеси заметалась. Ржание со всех сторон, на стенах висят все эти непонятные ремешки. Стражника, что ли позвать?

Ветер донес издалека громкий смех. Как будто старуха потешается.

- Мирунга, - прошептала Рикеси. Значит, не ошиблась. Хоть бы стражник выстоял...

Рывком открыла дверцу в один из денников. Обняла лошадь за шею и вспорхнула ей на спину.

- Беги куда-нибудь! - закричала Рикеси в ухо лошади. - Если я дура, давай хоть ты умной будешь?

Повернув голову, лошадь покосилась на всадницу черным глазом.

- Очень надо, - пояснила Рикеси. - Только не проси тебя пятками бить, хорошо?

Лошадь коротко заржала.

- Хозяйку твою спасать будем! - завопила Рикеси, с каждым словом чувствуя себя все глупее. - Чего тебе еще? Скачи давай!

И чудо свершилось. Лошадь медленно двинулась, вышла из конюшни. Рикеси вцепилась в мощную шею.

- Умничка хорошая, - прошептала на ухо лошади. - А теперь давай быстро-быстро!

Лошадь всхрапнула и понеслась. Как она выбирала дорогу в колышущемся алом тумане - этого Рикеси не могла понять. Уткнувшись в лошадиную гриву, она старалась дышать только так, лишь изредка поднимая голову. От каждого вдоха что-то темное и страшное проникало внутрь, кружилась голова, и чей-то голос будто начинал шептать: "Оставь, ты не сумеешь помочь".

Вокруг мелькают черные пятна. Не то люди, не то кусты. Кажется, подъездная аллея осталась позади, начался город. Луна выглянула из-за туч, и в ее красном свете Рикеси увидела их. Уродливые черные фигуры в развевающихся рваных плащах. Десятка три, не меньше, идут со стороны трущоб. Одна из фигур подняла руку, указала на Рикеси.

- Вот она!

Голос Мирунги. Рикеси похлопала лошадь по шее, и та, свернув, понеслась еще быстрее.

- А ну, стой! До утра помрешь! - визжала старуха, но голос терялся в порывах ветра.

- Жаба старая, - шепотом сказала Рикеси, поражаясь собственной смелости.

Перед въездом в элитные кварталы Рикеси легким касанием заставила лошадку повернуть. Проезжая через опустевший рынок, изловчилась обернуться. Светлячки факелов удаляются от дворца.

- Ждут, что упаду, - пояснила Рикеси на ухо лошади. Ответное ржание так сильно напоминало смешок, что Рикеси вновь забыла, с кем говорит:

- Знаешь, где доктор живет?

Лошадь неопределенно мотнула головой в сторону кварталов.

- Это ерунда, а не доктор, - нахмурилась Рикеси. - Никуда он в бурю не выйдет. В трущобы давай, на улице Горшечной крайний домик.

Вопросов лошадь не задавала, просто понеслась по указанному адресу.

Север

Войдя в вестибюль гостиницы, а по совместительству кабак, Кастилос огляделся. На нем простая одежда, купленная на рынке в первый же день. В руках тряпичный сверток метр длиной, непонятных очертаний.

Хозяин, узнав давешнего постояльца, склонил голову в молчаливом приветствии. Ноги со стойки, правда, убирать не стал. Толстый палец указал в самый темный угол, но Кастилос и так чувствовал присутствие Вечного. Кроме того, в столь ранний час занят лишь один столик.

Кивнув хозяину, Кастилос подошел к сгорбившейся над столом фигуре с низко опущенным капюшоном. Второй вампир положил на стол голову и, кажется, спал. На полу черепки от первого кувшина, второй в руках вампира. Вот он наливает полную кружку вина, отхлебывает.

Кастилос сжал губы. Слишком велик соблазн прибить обоих сразу - вампир, напивающийся перед лицом опасности, - это позор. Но эти сами его разыскали, пришли на встречу. Как знать, может, разговор что-то и поменяет.

Столик расположился в нише, так, что у троих за спиной оказывалась стена, а четвертый всегда чувствовал себя гостем. Кастилос занял третье место, покосился на спящего.

- Простите, господин Кастилос Вэссэлот, - раздался свистящий шепот того, что сидел напротив. - Мы все напуганы, потому некоторые ведут себя неподобающим образом.