Любовь как преступление. Книга 1 (СИ) - Караюз Алина. Страница 7

Рини прижалась ко мне, точно маленький котенок, ища заботы и ласки. Я машинально потрепала ее по голове и вздохнула. Ожидание было невыносимым, лучше бы не мучали и прямо сказали, что от нас нужно. А так сиди, воображай и бойся собственной тени…

— Интересно, почему нас оставили здесь, а не с другими девушками, — задумчиво произнесла девочка. — Ты заметила, какие они счастливые?

— Да и это меня настораживает. Странно как-то.

— Почему твоя мама так поступила с нами? — Рини подняла на меня свои огромные глазищи, в которых будто застыли два горных озера с дрожащий водой.

— Она мне не мать, — глухо пробормотала я, отводя взгляд.

— Что?!

— Она сама так сказала. Сказала, что отец нашел меня в море и принес домой, как безродного щенка, которого кто-то выкинул на помойку, а он из жалости подобрал.

— Не говори так, — умоляюще произнесла девочка и взяла меня за руку. — Все же ты жила с ними столько лет.

Я горько рассмеялась. Да, жила и всю жизнь переживала, что я делаю не так? Думала, что это из-за моей внешности, из-за того, что я недостаточно красива и моя мать стесняется меня, как стесняются калеки или урода. А все оказалось намного проще.

Я никогда не смогла бы завоевать ее любовь, потому что она ненавидела сам факт моего существования. Она взрастила меня в ненависти и страхе к даханнам, а потом кинула к ним в пасть, не забыв сообщить, что я одна из них. Та, что всю жизнь была для меня самым близким существом, внезапно показала, что на самом деле всего лишь использовала меня в своих целях. И это ее откровение, зачем оно? Смутить меня еще больше? Невозможно выдержать все это и не сойти с ума.

Но это вовсе не те сведения, которыми стоит делиться с четырнадцатилетним подростком. Поэтому я постаралась взять себя в руки и придать лицу беззаботное выражение.

— Ты ведь тоже заметила, что те девушки выглядели очень довольными? — легкомысленно поинтересовалась я.

И именно в этот момент мимо кареты прокатился тот самый дилижанс, запряженный четверкой гнедых лошадей. Мы проводили его взглядами. Но едва он отъехал, как мой взор столкнулся с пристальным взглядом дазгана, наблюдавшим за мной с другой стороны улицы. Его глаза буквально буравили меня из прорезей маски. Побледнев, я откинулась на сиденье и задернула штору.

Через минуту дверца экипажа распахнулась и на соседнее сиденье опустился тот самый наглец. Рини прижалась щекой к моей груди, а я тут же зарылась носом в ее макушку. Меньше всего я желала остаться в замкнутом пространстве кареты с этим мужчиной и терпеть его присутствие. Вроде бы он ничем не отличался от своих молчаливых и затянутых в черное соотечественников, но если они были всего лишь неприятны, то этот действительно пугал. От него исходило ощущение огромной силы и власти, и было такое ощущение, что он не тот, за кого себя выдает.

Он поднял согнутую в локте руку и пару раз стукнул в окошко позади себя. Карета дрогнула и медленно покотилась, стуча колесами по булыжной мостовой.

— Итак, — произнес дазган насмешливым тоном, — прекрасные эйрины не желают развлечься в дороге приятной беседой?

— Сомневаюсь, что наша беседа может быть приятной, — хмуро бросила я.

— Ну почему же, — он вальяжно откинулся на спинку сиденья и снял перчатки.

Я только сейчас заметила, какая у него бледная кожа, вернее, не бледная, а белая будто первый снег. И светится!

Я сморгнула, но сияние никуда не делось. Обнаженные кисти даханна действительно излучали едва заметное мягкое свечение, окружавшее белую кожу серебристым ореолом.

— Вы удивлены? — мне показалось, что он удовлетворен моей реакцией. — Скажите, Ви-ель, что вы видите? Какого цвета моя кожа?

Он развернул ко мне ладони, давая их рассмотреть. Я не могла оторвать глаз от этих сияющих рук, а потому не сразу сообразила, что он обращается ко мне.

— Что? Извините, я задумалась… Ваша кожа очень белая и светится… Это обман зрения?

— Вовсе нет. Это особенность нашей расы. Расскажите, что вам известно о нас?

— Я практически ничего о вас не знаю. Вернее, в школе преподают анатомию рас и историю их взаимодействия, но ведь последние сто пятьдесят лет учебники выходят под вашей строгой цензурой. Вряд ли вы не знаете, что в них пишут.

— Меня не интересуют официальные легенды. Расскажите, что о нас думают в вашем родном городе. Где вы жили?

— В Ахартоне, это маленькое село под Эрливейлом, всего в паре дней пути. Не думаю, что вам интересно слушать сельские сплетни.

— Ну уж не скажите, — он хмыкнул, подаваясь вперед, а я, как завороженная, вновь уставилась на его руки. — Вам не стоит так пристально смотреть. Сияние даханна это его слабость и его оружие. Одних пугает, других притягивает. Похоже, что ваша подруга относится к первому типу, как и все санхейо, а вот вы…

Он вдруг оказался так близко, что я ощутила на своей щеке его дыхание и постыдно зажмурилась. А потому уже не видела, как он поднял руку и несколько секунд держал ее в опасной близости от моего лица, а потом опустил и, тихо выдохнув, вернулся на свое место.

— Можете открывать глаза, трусишка, — бросил он, натягивая перчатки. — И приведите в чувство свою подругу.

Я глянула на Рини. Девочка сжалась в комок, стараясь быть как можно незаметнее, и едва дышала от страха.

— Рини? — забеспокоилась я. — Что с тобой?

Даханн стукнул в окошко. Карета остановилась и наш попутчик распахнул дверцу, собираясь нас покинуть. Он оглянулся, замешкавшись на ступеньке, и мне показалось, что в его взгляде мелькнуло сожаление.

— Он такой страшный, — прошептала она едва слышно, когда экипаж вновь тронулся с места. — Ты видела, какие черные у него руки?

Черные? Я не ослышалась?

— Они черные, как у демона… и такие острые когти…

— Да нет же, — поправила я ее, — у него кожа белее снега и светится.

За окном кареты появилась гигантская стена, сложенная из грубо обтесанных камней. Дорога повернула и стена исчезла из видимости, потому что теперь мы ехали прямо на нее, но широкая спина кучера ничего не давала рассмотреть через переднее окошко. Огромные тяжелые ворота были распахнуты настеж, решетка из прутьев толщиной с мою руку — поднята, а на въезде в порт нас встречала длинная очередь дилижансов, в которых, по всей видимости, томились такие же жертвы даханнов, как и мы.

Наш экипаж замедлил ход и мягко остановился, пристраиваясь в хвост очереди. Рини отлипла от меня и повернулась к окну с другой стороны.

— Смотри, Виель, там девушки прямо на улице!

Я оглянулась. И в самом деле, рядом с дилижансами стайками толпились избранные. Это были девушки из разных концов королевства, это явственно читалось в их манере одеваться, а еще они по-разному вели себя. Одни беззаботно болтали и даже смеялись, стреляя глазками в молчаливых даханнов, стоящих на страже ворот. Другие дичились, хмуро жались к своим экипажам и выглядели не слишком общительными. Такая яркая противоположность их поведения заинтриговала меня. Почему одни не показывают ни малейших признаков беспокойства, тогда как другие буквально трясутся от страха?

Неожиданно, мне показалось, что я заметила знакомое лицо в пестрой толпе рядом с одним из дилижансов.

— Рини, а ну взгляни. Это глаза меня обманывают или там действительно Айра Куралтис?

Девочка глянула в указанном направлении.

— Вроде она… такая довольная…

— Знать бы еще почему, — пробормотала я. — Подожди, сейчас попробую разузнать.

Я подергала дверцы — закрыто. Постучала в переднее окошко. Темная спина пошевелилась и за стеклом показалась непроницаемая маска.

— Я хочу выйти! — сообщила я с нажимом.

Кучер коротко кивнул и в карете раздался еле слышный щелчок. Облокотившаяся на дверцу Рини едва не выпала наружу, когда та неожиданно распахнулась.

— Ого! — издала она возглас удивления и с детской непосредственностью выскочила на мостовую.

Я последовала за ней.

— Эйрина, — тут же раздался над моей головой мужской голос, — если вы желаете освежиться, я буду рад стать вашим провожатым.