Трафарет вечности (СИ) - Аникина Элла. Страница 38

    - У меня не фитнес клуб, у меня частный дом. Это немецкое оборудование для ванной.

    - Немецкое? Не итальянское? - удивилась женщина.

    Кузя сделал вид, что не слышал, пройдя с гостями в большую гостиную, сказал:

    - Идемте на кухню.

    - А зачем мне на кухню? Пришлите горничную, - возмутилась красотка.

    - Это не гостиница, - пояснил Кузя, - У меня нет горничной.

    - Как это - нет?

    «Похоже, что удивление жизнью для нее бесконечно и постоянно», - подумал Кузя и терпеливо стал объяснять:

    - Дом сдается без прислуги. Только сам дом и обстановка. Все, что вам требуется - горничные, конюхи, экипажи - все отдельно. Я сдаю только апартаменты.

    - Чего? Пустой дом, что ли?

    Кузя выругал себя за гордыню, не позволявшую ему занять денег у Федора, и уже набрал в грудь воздуха, чтобы начать объяснения, но тут вмешался муж, засопев, и сказав супруге с сильным акцентом:

    - Женщина! Хороший дом! Такая сауна! Такой камин! Гости приедут - я их в библиотеку веду! Какой там ковер! Вах!

    Тут он повернулся к Кузьме.

    - Ковер твой прадед привез?

    - Нет, друг из Китая привез.

    Мужчина восхитился:

     - Хороший друг! Такой ковер привез! Продай? Сколько скажешь - заплачу!

    - Друга что ли? - устало спросил Кузя.

    - Зачем друга? Ковер!

    - Нет. Ковер не продам, - бессознательно подстраиваясь под речь мужчины, начал говорить Кузя, - Друг приедет, спросит - что ковер убрал? Надоел? Я что скажу?

    - Правильно говоришь, верно. Сколько стоит, говоришь?

    - Ковер, я, не продам, - раздельно ответил Кузя.

    - А дом на все лето?

    - Ну, договаривались же, - вздохнул Кузьма, - Сколько сказал, столько и стоит.

    - Тысячу уступи, да?

    - Нет! - внутренне вскипел Кравченко, - Не уступлю. Мне на полторы тысячи больше предлагали. Вчера. Я, как дурак, «нет, я договорился уже!»

    - Почему, как дурак? - пошел на попятную муж, - Зачем сердишься? Договорились, получай деньги!

    Достав из кармана пачку банкнот, передал Кузе деньги. Тот взвесил ее на ладони. Затем посмотрел сверху вниз на коротышку:

    - Мне пересчитать?

    - Зачем пересчитать? Разве не правильно посчитал? А! Вот, возьми еще тысячу, не обижай! Пересчитать!

    Достал еще пачку, намного меньше и протянул Кузе. Тот взял деньги, сложил вместе с остальными, протянул ему ключи от дома.

    - Это - ключ от ворот, это от гаража. Эти два от дома. Приятно вам провести лето.

    Кузя легко выбежал на крыльцо, взял спортивную сумку, забросил ее себе на плечо и, дружески кивнув огромному охраннику, сел на мотоцикл и укатил.

    Муж и жена проводили Кузьму задумчивыми взглядами.

    - Ну, я пойду, в эту... спа, - сказала, наконец, женщина.

    - Иди, любимая, - кивнул головой муж, - иди спать. Я по дому похожу. Игорь!

    В гостиную вошел охранник:

    - Звали, Джангули Борисович?

    - Пойдем. Погуляем по дому.

    Охранник молча кивнул. Вдвоем они пошли на второй этаж. Осматривая спальни и большой кабинет на втором этаже, Джангули не скрывал своего восторга:

    - Какой кабинет! Его дед большим ученым был, да! Какие книжки! Все в кожу переплетены, с золотом!

    - На третий этаж пойдем? - спросил охранник.

    - Пойдем, конечно пойдем! Мансарда посмотрим!

    Они поднялись в мансарду. Там располагались три комнаты, разделенные коридором. В конце коридора таилась дверь. На ней висела табличка, как на трансформаторной будке «Не влезай, убьет!» На двери не было замка, но она была закрыта на засов.

    - Что такое? Зачем убьет? Игорь, открой, - скомандовал Джангули.

    - Джангули Борисович, зря, что ль написали? - спросил Игорь.

    - Не спорь, открывай! Я дом снял? Я знать хочу, что я снял!

    Игорь отодвинул задвижку, открыл дверь. Они с интересом заглянули в комнатку и, в изумлении, попятились.

    В комнате небыло окон, но ее убранство полностью копировало русскую деревенскую избу с русской печью, деревянными лавками, рушниками и чугунками. Единственным диссонансом в обстановке были три картины «Венера перед зеркалом» великих живописцев Веласкеса, Рубенса и Тициана в рамах стиля «барокко».

    Джангули, удивленный такой обстановкой, совершенно не свойственной дому, зашел в комнату и стал осматриваться, задержавшись взглядом на картине Рубенса.

    С печи свесилась змееобразная голова и хрипло спросила, моргнув желтыми глазами.

    - Кузька, ты?

    Стоящий на пороге Игорь издал серию булькающих звуков, показывая руками на печь. Ни одного членораздельного слова произнести он не смог.

    Второй голос, более басовитый, чем первый, пробурчал:

    - Да не Кузьма это, какие-то лохи у него опять на лето дом сняли! - и с печи свесилась вторая голова.

    Джангули повернулся к печи и остолбенел.

    - Че вылупился? Жрать давай! - сказал третий голос, и с печи спрыгнул самый настоящий Змей-Горыныч о тех головах. Джангули попятился, отступая к двери.

    - Где еда? - спросил Горыныч, глядя на Игоря.

    Игорь рухнул навзничь, как стоял. Джангули, в этот момент дошедший до порога, со страху захлопнул дверь, закрыл ее на задвижку и сбежал вниз.

    - Ланочка! Ланочка! Поехали быстрее отсюда!

    Жена откликнулась из ванной:

    - Что случилось, Джангульчик?

    - Быстро! Поехали отсюда! - прокричал напуганный грузин, вбегая в ванную.

    Его жена сидела в ванной по шею в мыльной пене.

    - Нет, мне здесь нравится... Мы же столько денег заплатили...

    Джангули в отчаянии, всплеснул руками.