Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ) - Симонов Сергей. Страница 25

   Операция ВМФ США получила кодовое название «Проект «Нектон», это название ей дал океанолог, доктор Роберт Дитц. Для её осуществления были проведены серьёзные доработки аппарата. В Германии, на заводе Круппа была изготовлена новая, более прочная гондола.

   5 ноября 1959 года «Триест» был отправлен из Сан-Диего на военно-морскую базу США на тихоокеанском острове Гуам, на борту транспортного судна Santa-Mariana. После прибытия батискаф совершил нескольких пробных спусков в бухте Апра и возле западного берега острова Гуам. 15 ноября, в 4-м погружении по проекту «Нектон» он опустился на 18 с лишним тысяч футов, после чего в батискафе обнаружились небольшие протечки. Его отремонтировали, и 18 декабря он погрузился на 5700 футов, опять западнее Гуама.

   В 7-м погружении серии «Нектон» батискаф погрузился на 24 тысячи футов, во впадину Неро, одно из наиболее глубоких мест Марианского жёлоба, в 70 милях от острова Гуам. В этом погружении Пикар возле дна сбросил слишком много балласта, и батискаф, не останавливаясь, поднялся обратно на поверхность.

   Погружение на такие глубины уже само по себе было рекордом для того времени, но флотское командование было намерено идти на рекорд и дало «добро» на «Большое погружение». Оно должно было стать 8-м в проекте «Нектон» и 65-м для Жака Пикара.

   Тут между младшим Пикаром и американской стороной возник конфликт. Американцы, помешанные на достижении приоритета, заявили, что в «Большом погружении» Пикар принимать участия не будет. В руководстве ВМФ США посчитали, что историческое достижение должно быть чисто американским, а не американо-швейцарским.

   Пикар пробовал переубедить коллег, но американцы упёрлись. Тогда швейцарец достал контракт и показал пункт, в котором указывалось, что он имеет право участвовать в «особых погружениях». То, что погружение на 11 км — особый случай, американские представители оспорить не смогли, и впустили Пикара в батискаф.

   Сам Пикар потом вспоминал, что упорствовал не из желания установить рекорд — он нырял на «Триесте» более 60 раз, а у его коллег из США было минимальное количество самостоятельных погружений. Жак «по доброте душевной» понимал, что с таким малым опытом американцы угробятся сами и угробят уникальный батискаф, и потому настоял на своём участии.

   «Триест» отбуксировали к месту погружения, именуемому Challenger Deep, в ночь на 23 января 1960 года. Судном обеспечения был океанский буксир «Vandank», также батискаф сопровождал эскортный миноносец «Lewis». На море бушевал шторм, батискаф был потрёпан волнами. Решать, идти на погружение или нет, предстояло Пикару. Швейцарец дал «добро».

   Утром 23 января 1960 года Жак Пикар и лейтенант ВМС США Дон Уолш начали историческое погружение. Для Уолша это было первое погружение на большую глубину. Из-за особенностей верхних слоев воды в этом месте первые 300 метров батискаф погружался очень медленно. По расчёту Пикара, учитывая скорость, с которой они спускались, погружение должно было продлиться 30 часов. Это было абсолютно нереально по автономности аппарата. Но после прохождения 300-метровой отметки затем скорость вышла на обычные показатели.

   В 13:06 23 января 1960 года, после пяти часов погружения Пикар и Уолш достигли дна Марианской впадины на отметке 10919 метров. По словам Пикара, точность измерений равнялась плюс минус несколько десятков метров. Первым на дно лёг свисавший с аппарата стальной трос. Масса батискафа при этом перераспределилась, скорость движения плавно замедлилась, и «Триест» благополучно опустился на дно Марианской впадины.

   Как только аппарат достиг дна, Пикар и Уолш заметили рыбу, похожую на ската, Она оказалась в лучах прожектора батискафа. Пикар сделал снимок, но рыба успела уплыть в темноту. На батискафе была мощная фотовспышка, но – направленная под 45 градусов вперёд-вниз, на освещённое прожектором место. Прожектор же был укреплён на нижней стороне поплавка перед иллюминатором и светил прямо вниз. Впоследствии заявление Пикара было подвергнуто сомнению ввиду отсутствия документальных доказательств.

   – Чёрт, уплыла! – ругнулся Пикар.

   – Попробуем дать ход? Может, другую увидим? – предложил Уолш.

   Пикар сбросил немного балласта, и батискаф приподнялся на несколько метров от дна. Зажужжали двигатели, «Триест» медленно двинулся вперёд. Прожектор выхватывал из тьмы только голое песчаное дно. В гондоле было холодно, термометр показывал 45 градусов по Фаренгейту (7 градусов Цельсия). Пикар и Уолш жевали шоколад, чтобы хоть как-то восстановить силы и не замёрзнуть.

   – Что это там мигает? – вдруг спросил Пикар.

   – Где? – Уолш наклонился к иллюминатору.

   Иллюминатор «Триеста» тоже был установлен под углом вниз, и обзор вперёд из гондолы был довольно ограниченный. Чтобы иллюминатор выдержал невероятное давление в 1100 атмосфер, его сделали толстым, в виде плексигласового усечённого конуса, расширяющегося наружу. Диаметр меньшего основания конуса был всего около 60 миллиметров. Увидеть что-то вдалеке, во тьме Марианской впадины, было почти невозможно. Если это «что-то» не светилось.

   – Левее, вон там, зелёный огонёк.

   – Погаси прожектор, он слепит.

   Пикар щёлкнул тумблером, свет погас. В наступившей тьме Пикар и Уолш увидели вдалеке мигающий зелёный свет. «Триест» медленно двинулся на это мерцание.

   Через несколько минут исследователи подплыли к привлекшему их внимание огоньку. Пикар положил руку на тумблер прожектора. Уолш с фотоаппаратом был наготове, они решили, что внезапное включение света может напугать привлечённую зелёным миганием рыбу, и решили во что бы то ни стало её сфотографировать.

   Пикар остановил двигатели. Зелёный огонёк мигал прямо в нескольких метрах впереди и ниже батискафа. Швейцарец включил прожектор, Уолш тут же нажал на спуск камеры, затем отнял фотоаппарат от «очка» иллюминатора … и возмущённо выругался:

   – Fuck!!!

   Прямо перед батискафом они увидели сигарообразный металлический аппарат. Внизу у него был шар с иллюминаторами и прожекторами на корпусе, примерно такого же диаметра, как и гондола «Триеста». Сверху на сигарообразном поплавке аппарата была невысокая рубка, на ней вращался зелёный проблесковый маячок. На поплавке другого батискафа был чётко виден герб Советского Союза и надпись «СССР» (АИ). Как только на него упали лучи прожекторов, советский батискаф отделился от дна Марианской впадины и быстро ускоряясь, пошёл вверх.

   На борту «Триеста» было устройство звукоподводной связи – сонар и гидрофон, через которые теоретически можно было общаться голосом. Пикар попробовал связаться с обеспечивающим буксиром. Он не ждал, что наверху его услышат, но через 14 секунд пришёл ответ. Уолш тут же доложил:

   – Мы достигли дна! Но здесь русский батискаф!

   На поверхности явно произошло замешательство. Такой подлянки никто не ожидал. Наконец пришёл ответ:

   – Немедленно поднимайтесь! Где русские?

   – Они поднимаются, – ответил Уолш.

   Исследователи пробыли на дне 20 минут, после чего аппарат в течение трёх часов и 15 минут возвращался на поверхность. Там Пикар и Уолш попали в объятия других участников исторического проекта. Коллеги были рады, что отважные акванавты вернулись живыми и невредимыми. Но других поводов для радости у них не было. (АИ)

   Русский батискаф на поверхности не появился. Акустик эскортного миноносца засёк шумы подводной лодки, но не смог её локализовать. Флотское командование испытывало ярость и разочарование. Приоритета не получилось. Ещё до того, как «Триест» поднялся на поверхность, Роберт Дитц через радиостанцию миноносца «Lewis» связался с Гуамом, а через него – со штабом ВМС США. Там Дитца «порадовали» сообщением:

   – Красные только что передали по телевидению, что их батискаф совершил несколько погружений в Challenger Deep. ТАСС официально опубликовало изображение их батискафа и фотографии обитателей морского дна. Возвращайтесь. Проект «Нектон» прекращается. (АИ)