Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ) - Симонов Сергей. Страница 66
Адмирал тут же отправил сообщение:
«Попробуйте связаться с французским министерством обороны, их уже известили. Я разворачиваю к Агадиру эскадру, идущую на учения в Гвинейский залив. Надо выяснить, знает ли о случившемся президент, и предложить французам скоординировать наши действия. Сообщите французам, что наша транспортная авиация готова помочь перебросить французские спасательные части. Постарайтесь связаться с президентом.»
В это время в Албании уже готовили к взлёту дирижабли, подняли по тревоге ожидавшие там резервные части ВДВ, грузили и заправляли топливом транспортные самолёты Ан-12.
Кузнецов отправил приказ на эскадру:
«Город Агадир разрушен мощным землетрясением. Приказываю отложить проведение учений, изменить курс и следовать к побережью Марокко, для оказания помощи пострадавшим. По прибытии установить контакт с французским командованием, действовать совместно, в тесном сотрудничестве.»
Французские моряки с военно-морской базы уже начали спасательную операцию. Примерно через час первые грузовики с морскими пехотинцами начали пробиваться через завалы на улицах в разрушенные районы города. В Агадире царил хаос, из-под руин тут и там были слышны стоны раненых и придавленных.
Собравшиеся на площадях уцелели, но были перепуганы происходящим. В этот момент руководство толпой взяли на себя приданные цирковым труппам «сопровождающие». Им удалось организовать зрителей, большинство из которых находились в шоке и полной растерянности. Несколько случаев паники пресекли десантники из числа «групп сопровождения». Всё освещение в городе погасло, в этот момент очень пригодились цирковые прожекторы, питавшиеся от автономных бензиновых генераторов. Под руководством офицеров МЧС десантники разделили зрителей, собрали вместе женщин и детей, организовали мужчин в отряды и повели их на разборку ближайших завалов.
Половина ночи – примерно 6 часов сразу после землетрясения – была наиболее тяжёлой для пострадавших. Помощи не было никакой – её ещё не успели организовать. Французская морская пехота с трудом пробивалась сквозь завалы, продвигаясь очень медленно.
Министр обороны Гречко пытался связаться через посольство с марокканским королём. Рабат не отвечал – видимо, там ещё все спали, и никто не решался разбудить монарха.
– Х…й с ним, пусть дрыхнет дальше! – раздражённо рявкнул маршал, снял трубку «вертушки» ВЧ и передал Маргелову:
– Василий Филиппыч, с Марокко связаться пока не могу. Дирижаблям взлёт по готовности, самолёты поднимайте, когда будет связь с французским командованием.
В это время отряды, сформированные из местного населения, и французская морская пехота уже начали доставать из-под обломков первых пострадавших. Пока они ещё работали без контакта друг с другом, пробиваясь в пострадавшие районы с разных сторон. Врачи, приданные под видом «сопровождения» цирковым труппам, оказывали первую помощь извлечённым из руин раненым. Для учёта погибших и организации похорон привлекли муллу из городской мечети, сначала одного, потом ещё одного, и так далее, по мере продвижения вглубь руин, от одной мечети к другой.
Василий Филиппович Чалый установил связь с командованием французской военно-морской базы, и передал сообщение:
«Имею приказ изменить курс и следовать в Агадир для оказания помощи пострадавшим при стихийном бедствии. Готов сотрудничать на всех уровнях. Прошу принять меры по обеспечению безопасного входа подчинённых мне кораблей на рейд.
Командующий эскадрой Черноморского флота СССР вице-адмирал Чалый»
Предупредить французов было необходимо – внезапное появление советской эскадры на рейде военно-морской базы великой державы, да ещё входящей в НАТО, в момент такого стресса, могло повлечь любые последствия. Адмирала успокаивало одно – по докладу разведки, ядерного оружия, готового к применению, у французов на тот момент ещё не было, и опасаться, что кто-то шарахнет с перепугу по эскадре, пока не стоило. Тем не менее, адмирал отправил первым невооружённое госпитальное судно, приказав ему идти полным ходом. Боевые корабли тоже увеличили ход, оставляя тихоходные транспорты снабжения за кормой.
Под утро советская эскадра была уже на подходе к Агадиру. Адмирал получил сообщение, что из Албании подняты по тревоге самолёты советской военно-транспортной авиации с мобилизованным медперсоналом и запасом медикаментов для пострадавших. Военно-морской министр приказал совместно с французскими военными обеспечить приём самолётов в аэропорту города. Василий Филиппович отправил в Агадир на вертолёте офицера связи и переводчика, для установления первоначального контакта с французским командованием.
Французы встретили помощь советских моряков с явным облегчением. В порту Агадира в этот момент стоял авианосец «Лафайетт», его команда уже участвовала в спасении людей, но фронт работ был гигантский, и помощь нескольких тысяч человек с советской эскадры пришлась как нельзя кстати.
Советские дирижабли поднялись из Албании за час до рассвета. Лететь до Агадира даже напрямую через пустыню им предстояло около 25 часов, поэтому решили не рисковать и рассчитали график полёта так, чтобы приземляться в светлое время суток. Самолёты Ан-12 могли покрыть то же расстояние за 5 с половиной часов, их тоже решено было поднимать с рассветом. В это время госпитальное судно «Терек» уже ошвартовалось в порту Агадира, а идущая следом эскадра входила на рейд.
Шепилову с Мазуровым удалось среди ночи дозвониться во французское министерство обороны. После долгих объяснений с дежурным офицером, и переключений по цепочке Шепилова соединили с заспанным министром национальной обороны Франции Пьером Гийома. Тот не сразу понял, какого чёрта от него хотят в два часа ночи какие-то русские, и прежде всего спросил:
– Что случилось? Это объявление войны?
– Нет, чёрт подери! Это предложение помощи! – ответил уже изрядно раздражённый долгим ожиданием Шепилов. – В Агадире сильное землетрясение, много пострадавших. Ваши моряки оказывают помощь раненым. Мы тоже можем помочь, если вы заинтересованы в нашем содействии.
– Надо доложить президенту… – Гийома, наконец, проснулся и начал соображать. – Он встаёт рано утром, без него я не могу принять такое решение…
– Дмитрий Трофимыч, скажите ему, пусть пока поднимает по тревоге Иностранный Легион в Алжире, прикажет им готовиться к перелёту, а мы обеспечим самолёты, – подсказал Мазуров. – Передайте, что самолёты были задействованы в учениях, и готовы взлететь из Албании на рассвете.
Выслушав Шепилова, французский министр замолчал на несколько секунд, а затем ответил:
– Я вас понял. Ждите звонка. Пусть ваши самолёты вылетают. Я сообщу в Алжир, чтобы им разрешили посадку и дозаправили. Как только я переговорю с президентом, я вам перезвоню.
Ан-12 взлетели из Албании в расчётное время и через приблизительно 3,5 часа приземлились в Алжире. К этому времени всё уже было решено. Пьер Гийома перезвонил в советское посольство утром, около 6.30:
– Бонжур, господа. Это Гийома. С вами будет говорить президент.
К чести де Голля, он очень быстро осознал масштабы трагедии и принял решение сразу:
– Господин Шепилов, я очень благодарен вам за действенную поддержку, – сказал президент. – Сейчас нужно как можно быстрее организовать переброску медперсонала и спасателей. Идея господина Мазурова перебросить в Марокко части нашего Иностранного легиона на ваших самолётах может спасти много жизней. Конечно, у нас есть и свои транспортные самолёты, но ваши уже в воздухе, на них мы успеем быстрее.
– Мы могли бы перебросить ещё больше людей на наших транспортных дирижаблях, – предложил Шепилов.
– Думаю, ещё больше уже не нужно, там ведь и наши и ваши моряки участвуют, ответил де Голль. – Вот ваших врачей и медикаменты примем с благодарностью.