Баллада о Мертвой Королеве - Панов Вадим. Страница 7

Для встречи с «Платошей» Тина выбрала образ «высокомерная стерва»: черные вьющиеся волосы, нос с привлекательной горбинкой, большой рот, ярко-красная помада, ярко-красные ногти и черное платье. Не мини, но и не в пол, элегантное платье с открытыми плечами, ласково облегающее прекрасную фигуру.

В действительности девушка явилась на встречу в джинсах, кроссовках и бесформенной вязаной кофте, но какая разница, какой она явилась, если встречали ее как «высокомерную стерву»?

Сергеевич сидел в углу, вяло тыкал вилкой в мясо и с видимым отвращением проглатывал каждый кусок. Дорогой пиджак висел на нем, как на вешалке, щеки покрывала неряшливая щетина, глаза были красными, воспаленными, а руки дрожали. Могло показаться, что Сергеевич пребывает на экваторе полноценного запоя, но в действительности Платон Миронович уже неделю отказался от алкоголя, как только понял, что тот усиливает кошмары.

– У вас не занято?

– Смотря чем вы планируете заняться, – хмыкнул в ответ Сергеевич.

– Пообщаться, – не стала лгать Тина, располагаясь напротив бизнесмена.

Тот без особого интереса скользнул взглядом по броской женщине, задержался, разумеется, на роскошном декольте – морок творит чудеса! – и вздохнул:

– Я сегодня не лучший собеседник.

– Почему?

– Грустный.

– Неудачный развод?

Сергеевич вздрогнул:

– Откуда вы знаете?

– Я отвечу, – улыбнулась Тина, глядя бизнесмену в глаза. – Но сначала дадите ответ вы.

– Какой?

– Как вам мое лицо?

В первый момент Платону Мироновичу показалось, что женщина кокетничает. Он едва не вспылил, но затем сообразил, что нет никакого смысла подсаживаться к незнакомцу ради глупого кокетства. У вопроса явно был иной, глубокий смысл, но какой?

– Красивое лицо, – промямлил Сергеевич, осознавая, что не понимает, куда клонит незнакомка.

– А главное – никаких красных глаз, клыков, рогов и заостренных ушей, да? – мелодично рассмеялась Тина. – И в моем бокале нет даже намека на червей.

Она повертела перед мужчиной пустым бокалом, после чего распорядилась:

– Минеральной воды.

Платон Миронович послушно исполнил приказ, поставил бутылку и прищурился:

– Вы тоже видите тварей?

– Я знаю, что их видите вы, – объяснила Тина, делая маленький глоток.

– Откуда?

– Я обладаю теми же способностями, что и ваша жена.

– Не завидую вашему мужу.

– Я – свободная женщина.

– Вдова?

– Девушка.

– Не смешно.

– Не задавайте глупых вопросов и не получите глупых ответов.

– Пожалуй… – Сергеевич откинулся на спинку. – Зачем вы явились?

– Увидела порчу и не смогла пройти мимо.

– Эсмеральда сказала, что освободит меня через неделю. – Платон Миронович вздохнул. – Но я не доживу, я знаю. Каждый день – хуже предыдущего, и я все чаще подумываю о том, чтобы растворить в стакане виски упаковку снотворного и…

– Все настолько плохо?

– Сколько? – угрюмо поинтересовался Сергеевич. – Я понимаю, что вас наняла Эсмеральда, сказки о том, что моя тупая жена способна на что-то, кроме истерики, будете рассказывать слепоглухонемым старушкам, страдающим врожденным слабоумием.

Такая проницательность ошеломила Тину и даже заставила устыдиться своих действий, но через секунду она взяла себя в руки и довела дело до конца:

– Мы заключили договор и по времени, тут вы правы, вам предстоит мучиться еще неделю. Но я не хочу вашей смерти.

– Сколько?

– Двести тысяч.

– И когда вы избавите меня от этого кошмара?

– Порча исчезнет в течение часа, но вы должны пообещать мне уехать из Москвы на неделю.

– Если вы за час снимете порчу, я уеду на месяц.

– Даете слово?

– Да. Чек на предъявителя подойдет?

– Вполне.

Платон Миронович извлек из внутреннего кармана золотую авторучку и чековую книжку.

«Чертовы легкие деньги».

Тина раскрыла пудреницу, поднесла к губам и дунула на клиента несколькими крупинками «Пыльцы Морфея», отправив в недолгий сон, одновременно навела морок, заставив официантов видеть Сергеевича читающим журнал, и принялась осторожно освобождать мозг бизнесмена от щупалец искажающего реальность заклинания «Кривое зеркало». Сложность заключалась в том, что при долгом использовании аркан принимался творчески развивать заложенные изначально образы и команды, постепенно усиливая воздействие на клиента и наполняя его подсознание чудовищными видениями, – и именно от этой дряни Сергеевича следовало избавить в первую очередь. Затем снять само заклинание. После чего освежить ему голову бодрящим арканом «Утренний бриз», разбудить и улыбнуться.

Тина не в первый раз работала с «Кривым зеркалом», поэтому все прошло как по маслу, и меньше чем через час Платон Миронович распахнул глаза, некоторое время хлопал ресницами, наслаждаясь давно забытым ощущением «легкой» головы, потом осторожно взял бокал с водой, посмотрел на свет, прищурился и улыбнулся:

– Никаких червей.

– Вы обещали уехать, – напомнила Тина, пряча чек в сумочку.

– Сколько вы заработали?

– Гораздо меньшей той суммы, которую вы с Эсмеральдой Семеновной делили.

– Прошу, не упоминайте это имя. – Сергеевич помолчал. – Надеюсь, вы понимаете, что ваши уникальные способности могли бы мне здорово пригодиться? Во время сложных переговоров, например.

– Вы обещали уехать.

– Считайте, что я говорю с вами из Шереметьево, – рассмеялся мужчина. – После такого кошмара я проведу на море минимум месяц. Но хочу услышать ответ.

– Вот номер моего телефона. – Тина уронила на стол карточку и поднялась. – Звоните.

– Увидимся, – пообещал Платон Миронович.

И девушка поздравила себя с появлением первого по-настоящему «жирного» клиента.

Самый популярный среди челов бар Тайного Города Тина любила гораздо больше, чем его завсегдатаев. Если бы не их мелочные склоки, вечные пересуды, сплетни и ссоры, она появлялась бы в «Кружке» гораздо чаще. А особенно девушке нравилось то, что табачный дым отпугивал от заведения нелюдей, его не терпящих, а в их отсутствие челы чувствовали себя гораздо увереннее.

Табачным дымом, бензином, кожей и пылью исхоженных дорог пахнул мамин брат – самый обыкновенный чел, бродяга и искатель приключений, у которого для маленькой племянницы всегда находились незатейливые гостинцы и куча чудесных историй. А историй дядя знал невероятное количество, поскольку обладал удивительной способностью влипать в них… но при этом выходить сухим из воды. Подражая ему, девочка даже пробовала курить, но будучи классической полукровкой, пережила этот опыт хуже друзей и с тех пор к табаку не прикасалась. Появление дяди всегда было для Тины праздником, и, видимо, благодаря знакомым запахам она с такой теплотой относилась к «Кружке».

Входя в бар, девушка всегда на несколько мгновений останавливалась в дверях и чуть прикрывала глаза, вызывая в памяти волшебные воспоминания детства. Вот и сейчас она распахнула дверь, привычно притормозила на «дядюшкину секундочку» и сквозь флер табачного дыма окинула взглядом грубоватую мебель и ковбойскую бутафорию на стенах. Кнуты, револьверы, седла, широкополые шляпы – все, что навевало романтические мысли о лихих ковбоях Дикого Запада, отважных индейцах и прекрасных блондинках, обещающих много интересного за спасение от неминуемой гибели…

Но за порогом Тину поджидала удручающая реальность: сидящие за столиками маги, волшебницы и наемники, требующие внимания и осторожности. В отличие от киношных ковбоев, которым могли бы принадлежать развешенные по стенам шляпы, местная публика не любила шумные дуэли, зато обожала бить в спину. Как, например, Эльза и Хилка, две средней руки ведьмы, которые едва не лишили ее роскошной шевелюры, насовав в волосы «зудящих колтунов».

За любимым столиком Тины сорили деньгами Гена по кличке Шахматист, специализировавшийся на спортивных состязаниях, и Эдик Трамблер, успешно совмещавший работу автоюриста и волшебника, компанию им составляли две легкомысленные девицы, кажется, даже не ведьмы. К Эдику и Гене Тина не имела обоснованных претензий, но недолюбливала за раздутое самомнение.