Царство женщин. Сердце Аризеля (СИ) - "Йель". Страница 11

― Я ― ведьма Шепчущего леса, мне ли не знать, что представляют собой деревья? ― ответила я, негодуя.

Глаза женщин были широко открыты, настолько их удивило моё диковинное превращение. Следопытка опасливо отступила, но первая хранительница и не думала сдвигаться с места.

― Боюсь, наша старшая садовница иного мнения, ― продолжала она с выражением упрямой ослицы на лице. ― Ей надлежит оберегать и заботиться о деревьях наших Предков, нельзя просто вторгаться куда-то лишь потому что тебе хочется.

Я громко и зло рассмеялась. Смех эхом разошёлся по лесу, отогнав ближайших птиц, но даже хлопанье их многочисленных крыльев не могло скрыть моего презрения и негодования.

― Вы, люди, думаете, что оберегаете лес, в то время как вы сами без него ничто. Это он вас оберегает. И эти деревья принадлежат Древним. Они давно почти не плодоносят и потому покинуты вашими садовницами. Я удивлена, что эти глупые девчонки вообще что-то заметили. Подобные им запросто затеряются в трёх соснах.

Первая хранительница слушала терпеливо, поразив меня своей выдержкой. Люди часто выходили из себя, стоило лишь покуситься на то, что они полагали их законной собственностью. Она вынула из кармана штанов листок с символом ключа и показала мне. Это стало последней каплей. Схватив бумагу, я разорвала её в клочья.

― Это нельзя рисовать, где попало! Прочь из моего леса, глупые люди, пока я не сделала так, чтобы вы остались здесь навсегда!

Обернувшись совой, я бросилась на вторженок с когтями. Они закрывали лица, я царапала их руки. И ещё недавно такая спокойная и сдержанная первая хранительница убежала в испуге вслед за следопыткой.

Кого они посмели учить?! Кому они смели указывать?! Ведьма Шепчущего леса не была обязана терпеть такую наглость. Пусть мой юный облик не обманывал сюда приходящих. Ведьма Соши заслуживала, чтобы её остерегались.

Но, вопреки предупреждениям и ещё незажившим ранам, первая хранительница вернулась. Теперь в одиночку. Она была уверена в себе, раз решила, что сможет запросто отыскать обратный путь.

Но у меня не нашлось времени на возню с назойливым человеком. И так и не явившись на её призывы, я вынудила первую хранительницу плутать в лесу до поздней ночи, пока к ней на подмогу не явилась следопытка.

Оставалось всего одно дерево, чтобы начать ритуал. Только один ключ. И нерадивые садовницы не могли помешать птице, скрывающейся среди деревьев. Ворвавшись в сад в этот раз, я заметила, что обычного патруля не было на месте. Может они отступились? Мягко приземлившись около одного из деревьев, достала нож, сделанный из коры самого твёрдого железного дерева, но не успела замахнуться, чужая рука в тиски сжала запястье, отняв инструмент.

В свете звёзд, я разглядела хмурое смуглое лицо. Эта наглая женщина вжала меня в дерево, в котором почти потухла жизнь. Я пыталась оттолкнуть её, но она схватила и второе запястье, пригвоздив к шершавой коре.

― Я думала, что действительно умру в том лесу, ― её щекочущее дыхание коснулось моего лица. ― И в какой-то момент даже стала благодарна за это. Но потом меня нашла следопытка. Зачем ты так поступаешь?

― Зачем? Я не хочу, чтобы люди совались в мой лес.

― Люди? Но разве ты сама не человек?

― Я ведьма Шепчущего леса, ― процедила я сквозь зубы, сопротивляясь. ― Пусти.

― Не слишком ли ты слабая для ведьмы?

― Не слишком ли ты тупая для первой хранительницы?

― Скажи, зачем эти символы на деревьях?

Неистовый жар исходил от её тела в эту прохладную ночь. Мне становилось не по себе. Очень давно ко мне так близко не подходили люди, а прикосновений я не помнила даже материнских.

― Это древо угасает, мне нужно успеть нанести символ. Если отпустишь, расскажу.

Некоторое время первая хранительница смотрела на меня с недоверием, но затем разжала хватку. Подняв нож, я приступила к делу, напоследок сомкнув ладони, вознесла молитву:

― Ты снова родишься прекрасной и чистой, живой и свободной, этого древа душа.

Закончив важную часть ритуала, развернулась и заметила, что первая хранительница стояла, зажмурившись, с сомкнутыми ладонями. Это покоробило. Негоже не ведьме прощаться с деревьями.

Обернувшись совой, я улетела в ночное небо, даже и не думая рассыпаться в объяснениях. Больше эта наглая женщина не заявлялась в мой лес. Мысли о ней какое-то время тревожили меня. Воспоминания о её жгучих взглядах, сладковатом запахе её тела, касаниях... Но я всё отгоняла, занимая себя подготовкой к ритуалу.

Посередине круга, выложенного из лесных, обросших мхом, валунов располагался древний каменный алтарь, служивший множеству лесных ведьм ещё до меня. Пять ключей по краям круга, пять дорог в измерение Древних, куда сгинули души деревьев.

Я была готова приступить, как все деревья в лесу разом взволновались в абсолютно безветренную погоду. Они кричали, а я слушала их вопли, ужасаясь. Совиные крылья вознесли меня над лесом, над этими деревьями. Спикировав, я направилась к городу людей, явственно различая медвежий рёв. Когда приземлялась, ярчайший солнечный отблеск отразившийся в стали ослепил меня. Потеряв ориентацию, врезалась во что-то твёрдое, даже не успев понять, что это было. Едва уцепилась за первый попавшийся край крыши, чтобы увидеть ЕЁ.

Девушка с острой плоской металлической ветвью в руке. Она рассекала ею воздух, она убивала медведя. Кровь брызгала во все стороны. Но ни грусти, ни сожаления не отражалось на молодом лице. Лишь холодная решимость, смешавшаяся со жгучим восторгом от каждого погружения стали в плоть зверя. И страх зародился в моём сердце, безотчётный страх.

Кто это существо предо мной? Оно не могло родиться в нашем мире. Не могло оно и явиться из мира Древних. Прекрасное и ужасное одновременно, как начало и конец самого мироздания.

― Третья хранительница, ― прошептали деревья.

Третья... Сестра той первой?

Едва мёртвый медведь рухнул на мостовую, как я взлетела, сделав широкий полукруг в воздухе, оставляя позади спешащих на зов крови женщин, я направлялась к каменному зданию, выделявшемуся из всех других. Окно, в котором я заметила смуглое лицо оказалось не заперто. Влетела внутрь, ударившись об пол. Совиное пёрышко выпало из моих волос, покружившись в воздухе, оно приземлилось в широко открытую ладонь первой хранительницы, поднявшей на меня суровый взгляд. Непрошенные мурашки пробежали по коже.

― В тот раз ты обманула меня, ― проговорила первая хранительница недобро.

Но это всё, что она успела произнесли, прежде чем оказалась затянутой моим пёрышком. Жёлтое обратилось в коричневое, я подхватила его острым клювом и повернула к всё несмолкающему Шепчущему лесу. Он тревожился, требовал объяснений и ждал необратимых перемен.

Уже скоро коричневое пёрышко опустилось на край пророческого круга, вернув себе человеческий облик.

― Гляди, ― сказала я первой хранительнице. ― Не своди взгляда. Много веков назад на Шабаше ведьмы заключили соглашение с природой, прочертили границы, обещав, что никто из людей не возьмёт от природы больше необходимого, а природа в свою очередь не станет губить людей. Медведь, вдруг покинувший свою уютную обитель, чтобы напасть на город ― дурной знак. Я уже давно ощущаю странные вибрации, но они ничего мне не говорят. Тогда я решила обратиться к Древним. Там на границе миров есть ответы на всё.

Сделав несколько шагов, я нависла над алтарём, позволив единственной слезе скатится по моей щеке и упасть в каменную чашу. Начертанные символы ключа заискрились огнём. И, пока они пылали, надо мной выросла исполинская тень в блестящем металлическом одеянии с плоской железной веткой, стиснутой в руках. В её огромных глубоких как озёра глазах застыло отражение нашего общего неотвратимого грядущего. Я услышала вопли и рыдания, доносившиеся словно издалека, они пронзили моё сердце. Первая хранительница, стоящая в круге, тоже всё видела и слышала. И чувствовала, как ледяная рука сдавила шею, высоко подняв, и швырнула на колени. «Там тебе самое место... Там тебе самое место...», ― угрожающе гремел голос. Звон ломающихся цепей и воинственный крик стали ответом. Тень увеличивалась, пока не затмила собой поляну, покрыв всё, а на её голове не вырос цветок с острыми лепестками. Но это было лишь началом…