Другой дороги нет - Головачев Василий. Страница 8

В грузопассажирском салоне «Ила» расположились с достаточным комфортом, всем хватило кресел, и каждому достался горячий обед. Многие устроились спать. Всё-таки лететь предстояло более десяти часов, но, к счастью, без промежуточных посадок: новый «Ил» мог свободно пересечь океан, преодолевая за один перелёт двенадцать тысяч километров.

Никанор держался дольше других, охваченный энтузиазмом и в силу молодости не обращавший внимания на усталость. Но в конце концов и он задремал. Перед глазами долго стоял образ красивой смуглянки, попавшей в дурную компанию (эта версия нравилась ему больше остальных), Никанор послал ей воздушный поцелуй… и проснулся через восемь с лишним часов, голодный и бодрый.

Сунулся к иллюминатору.

– Где мы?

– Подлетаем, – ответил меланхолично сидевший рядом Веденеев.

– Есть хочу.

– Сходи к экипажу, дадут чего-нибудь.

– А вы ужинали?

– Пожевали бутерброды и чаем побаловались. По-настоящему ужинать будем уже в Асунсьоне. Хотя на самом деле это будет уже завтрак. Надо было пообедать поплотнее.

– Обедать и ужинать перед сном вредно. Не зря же выдумали пословицу: ужин отдай врагу.

– Это обывательское заблуждение. Желудочно-кишечный тракт работает и ночью, когда человек спит. Ещё неизвестно, что вреднее, ложиться голодным или сытым. – Веденеев помолчал. – Хотя меру знать нужно. У меня есть пакетик сухофруктов, дать?

Никанор рассмеялся:

– Хорошо хоть не сушёную саранчу предложил.

– Чем тебя саранча не устраивает? Очень даже полезная и питательная вещь. В саранче до фига белка, есть кальций и фосфор. Её полмира ест – от Африки до Китая.

– Ты ел?

– Пробовал.

– И какова она на вкус?

– Примерно так же, как вареные раки.

– Серьёзно?

– На жареные каштаны ещё похоже. А в Африке вообще всё едят, от гусениц, скорпионов, тарантулов и саранчи до яиц муравьёв.

– Это неудивительно, жрать там нечего, а население размножается как… действительно как та же саранча.

– Так дать сухофрукты? Сушёный чернослив полезнее саранчи.

– Не надо, потерплю.

Вслушивающиеся в разговор члены команды начали вспоминать, что и где они ели, и закончился гастрономический трёп только после того, как пилоты объявили посадку.

Асунсьон (полное название столицы Парагвая звучало – Нуэстра сеньора санта Мария де ла Асунсьон) встретил российский самолёт безоблачным небом, температурой двадцать семь градусов по Цельсию и запахами тропических лесов, окружавших город.

Он был заложен в тысяча пятьсот тридцать седьмом году в день Успения Пресвятой Богородицы, а столицей государства стал в тысяча восемьсот одиннадцатом.

Никанор никогда не был в Асунсьоне, равно как и в любом другом городе Парагвая и Южной Америки, поэтому загодя проштудировал географические и туристические справочники и знал, что Асунсьон до сих пор сохранил средневековый облик и привлекает к себе туристов со всего света.

Однако его знания практически остались невостребованными.

Выгрузившись из самолёта в аэропорту Асунсьона, носящем гордое имя Интернасьональ Сильвио Петироси, команда расселась по машинам, дождалась полицейского сопровождения и направилась к месту общего сбора участников ралли. Машина Никанора и его группы шла третьей, поэтому выбирать путь ему не пришлось и он успел рассмотреть несколько церквей, монастырь и живописные предместья города, к которому с юга подступали мало тронутые цивилизацией леса, разительно отличавшиеся от лесов средней полосы России. Ни берёз, ни дубов, ни хвойных деревьев Никанор не заметил, в глазах рябило от разного калибра пальм, метельчатых растений и кустарников, над которыми нередко вспархивали птичьи стаи – ибисы, попугаи и даже туканы.

По автостраде Сильвио Петироси российская колонна доехала до Асунсьона, углубилась в район Мариано Роке Алонсо, свернула на Рута Трансчако, пересекла реку Парагвай и повернула в северный район города, называемый колонией Мариино. Затем свернула в парк Римонсито и остановилась на площадке рядом с Республиканским центром прыжков с парашютом, недалеко от здания Парагвайской федерации парашютного спорта.

Руководители команды отправились узнавать условия старта, а пилоты всех машин, участвующих в гонке, принялись тщательно проверять состояние своих грузовиков, багги, внедорожников и мотоциклов, зная, что мелочей в таких делах не бывает.

Вернулись наставники и боссы команды, собрали всех пилотов и штурманов, объяснили ситуацию.

Старт должен был состояться второго января, через день, а не третьего, как было запланировано, и начиналось ралли за чертой Асунсьона триалом – преодолением скоростного спецучастка длиной в тридцать девять километров, насыщенного препятствиями, который должен был расставить экипажи. После этого начиналась основная гонка – до парагвайской Ресистенсии – длиной в четыреста пятьдесят километров.

– Вопросы? – закончил главный тренер команды своё краткое выступление.

– Когда дадут поесть? – осведомился мощный бородач Сысоев, пилот первого «КАМАЗа».

Раздался смех, пилоты оценили заботу коллеги, так как и в самом деле все ощущали голод.

Улыбнулся и наставник:

– Завтрак в одиннадцать, желательно держаться всем вместе. А пока ждём техкомиссию для осмотра машин. Все готовы?

– Все! – дружно рявкнула команда.

Вернулись к машинам, переговариваясь.

– Хорошая погода, – удовлетворённо сказал Валера Веденеев, глянув на небо. – Повезёт, проскочим до ливней.

Он считался бывалым штурманом, так как участвовал уже в третьей гонке, и к его мнению прислушивались.

– Думаешь, погода изменится? – хмыкнул Айрат Бакиров.

– Обещали.

– Ничего, прорвёмся! – заявил Никанор, ощущая в душе азарт и жажду доказать всем, что его не зря взяли пилотом на такие важные соревнования. – Давайте ещё раз осмотрим нашего красавца.

Механик послушно полез в пространство за кабиной, где проходили воздуховоды системы охлаждения и стояли вентиляторы, радиаторы и ёмкости с жидким кислородом.

Веденеев сел под колесо на раскладную табуреточку и включил свой планшет.

Никанор обошёл грузовик, касаясь его бортов рукой, похлопал по колёсам и присоединился к штурману.

День прошёл в уходе за техническим оборудованием машин, тестировании аппаратуры и переговорах с коллегами. Погрузили на борт грузовика необходимое для путешествия оборудование, инструмент, заправились, показали технику квалификационной комиссии, возглавляемой представителями COS, компании – организатора ралли.

Молодые члены команды, в том числе и Никанор, изъявили было желание погулять по улицам Асунсьона в туристических целях, однако руководство команды посоветовало этого не делать.

– В городе неспокойно, – сказал главный тренер сурово, – местная общественность требует от властей уволить мэра, представителя нетрадиционной сексуальной ориентации, а он белый, так что нам с нашими славянскими мордами лучше по городу не шататься.

Посмеялись, но послушались. За долгую историю проведения ралли действительно случались инциденты с пилотами во время прогулок по городам, где останавливались спортсмены, преодолев очередной этап, поэтому искушать судьбу не стоило. Как правильно заметил Валера Веденеев:

– Конечно, всякий имеет право идти в царствие небесное тем путём, какой ему нравится, но лучше не рисковать.

– Ты же утверждал, что рисковать не стоит вообще, – заметил Айрат Бакиров, вылезая из-под грузовика.

– Когда я так говорил? – не поверил штурман.

– Мы как-то спорили на заводе, когда обсуждали… – Айрат посмотрел на Никанора.

– Меня обсуждали, что ли? – удивился Шубин.

Механик кивнул.

– Когда тебя пилотом третьего номера Чащин назначил. Саша Сысоев сказал, что ты слишком рисковый, а Валерий Максимович (Айрат всегда называл Веденеева по имени и отчеству) тебя поддержал.

– А-а… – вспомнил Веденеев. – Это в другом контексте говорилось. Если человек рискует, у него вырабатывается адреналин, который держит мозги и тело в тонусе. Ник в этом смысле вполне нормален. Другое дело, опять же стоит помнить, что во всём нужна мера.