Все, что она хочет (СИ) - Лем Ирина Николаевна. Страница 130

Но нет во всем свете ни одного человека, который бы спросил его: как дела? Который выслушал бы, посочувствовал - молча, качая головой.

Сходить в церковь, исповедаться пастору?

Не выход. Тот начнет читать нравоучения, будто знает жизнь лучше. На самом деле не знает и половины того, что Роберт. Легче исповедаться стене.

Тогда отправиться в круглосуточный Макдоналдс, купить гамбургер и отдать продавцу. Пока тот будет жевать, он расскажет о наболевшем - в прямом смысле.

Что толку! Какое дело продавцу гамбургеров до его, Роберта, боли?

Поделиться с Тиффани?

Ни за что!

Ей он никогда ничего не скажет. Не желает выглядеть старым и беспомощным перед молодой и красивой.

Интересно, чем она сейчас занимается?

Как - чем? Время полпятого, спит, конечно.

Представил ее спящую, накрытую легким белым одеялом, под которым вырисовываются ее плавные очертания. Она любит лежать на левом боку, подложить руку под подушку и выставить ножку наружу - трогательную, розовую ступню, которую он обожает щекотать языком.

Ах, Тиффани, если бы ты знала, как дорога...

Полюбоваться ею на экране.

Набрал код камеры, которую установил в бунгало, когда она туда поселилась. Установил тайно и включал каждый день: к его удовольствию, Тиффани имела две совершенно замечательные вещи: пленительное тело и привычку ходить дома голышом.

10.

То, что он увидел, заставило похолодеть. Порнофильм в прямом эфире, исполняемый не актерами, механически втыкающимися друг в друга, а влюбленными людьми, которые занимались сексом с вдохновением.  Тиффани и ее любовник - тот самый, которого он предупредил к ней не приближаться. Пригрозил пистолетом. Отстрелил боковое зеркало. Разве он не понял, что Роберт не шутил? Как посмел этот идиот к ней еще раз подойти? И не только подойти, но и...

Нет, Слишком нагло с их стороны - в его доме, у него на глазах... Неправдоподобно. Не ошибся ли? Увеличил изображение, напряженно наклонился к экрану.

Не ошибся.

Роберт отказывался верить глазам. Вознес мольбу к Небу совершить чудо. Пусть это будет не Тиффани, а к примеру, ее подруга, которой негде переспать с бой-френдом, и она попросила у нее ключи. Тогда бы все разрешилось само собой, и Роберт не получил новую головную боль вдобавок к уже имеющейся.

Но...

Небеса остались глухи. Чуда не случилось. Пришлось признать - это его Тиффани отдается мужчине, целуя и теряя сознание от экстаза. С Робертом она сознания не теряла, отворачивалась от его губ. Взяло зло. За что она его так ненавидит и наказывает? Разве не исполнял ее капризы по первому требованию? Разве не относился с почтением - как к королеве? Разве не удовлетворял в постели как мужчина?

Больно наблюдать.

И не в силах оторваться.

Его будто парализовало. С тоской смотрел он на счастливую Тиффани и понимал, что никогда ее таковой не сделает, ни в спальне, ни за ее пределами. Его время прошло, в прямом смысле. Так что теперь - смириться и безропотно отдать девушку сопернику? Выдать за него замуж, самолично проводив к алтарю?

Ни за что! Смешно даже думать. Он не представляет ее чужой женой и не отпустит.

Лучше возьмет с собой...

Тут Тиффани громко застонала, подняла голову и, глядя прямо ему в глаза, показала неприличный жест: «пошел на...». Роберт понял. Она знала про камеру и специально ждала момента. Чтобы унизить. Добить.

Он замешкался, соображая. Отдаленная частичка души, в которой не умерла справедливость, подала голос. Если честно рассмотреть, девушка права. Она молода и полна сил. Он стар и болен. Зря он обманывал себя, мечтая любить ее еще лет двадцать. Совместного будущего у них нет. И никогда не было.

Но невыносимо ощущать себя преданным той, которую любил. Во второй раз! В голове вспыхнуло - будто беззвучный взрыв, от которого ударная волна покатилась, нарушая функции организма. Дыхание замерло. Черный уголек в груди треснул и рассыпался. Роберт превратился в зомби - ничего не ощущавшего, кроме мести.

Как она посмела! Глупая девчонка. Кому решилась бросить вызов? Легендарному Левше. Пожалеет. Он не собачка, которой можно поиграть и выкинуть на улицу. Он ее предупреждал. Идти наперекор опасно для жизни. В том убедилась ее мать. И убедится Тиффани.

- Я убью тебя! - крикнул он в ей лицо и костяшками кулака стукнул по экрану.

Бросился в комнату-гардероб, которая рядом со спальней. Когда    ворвался туда - яркий свет вспыхнул, резанул по глазам. Полки с одеждой, подставки для обуви, вешалки, зеркала закружились перед глазами. Зажмурился. Сделал слепо пару шагов, наткнулся на стол с ящиками для аксессуаров и белья. Сверху - флаконы любимого Тиффани горького запаха от Хьюго Босс в черно-золотых упаковках.

Смахнул их одним движением. Рванул верхний ящик, выхватил  первые попавшиеся трусы. Джинсы взял с полки не глядя. Сорвал с вешалки рубашку - влез в рукава, начал застегивать. Руки тряслись. Вставил одну пуговицу в отверстие, наверняка несимметрично, и бросил. Плевать. Что еще? Носки - необязательно. Обувь - да.

Выскочил на лестницу и, шустро перебирая ногами, стал спускаться. В самом конце ее дошло - забыл самое главное. Прыгая через две ступеньки, вернулся в спальню. Взял с ночного столика «Беретту», проверил кассету с патронами - все тринадцать на месте. С щелчком вернул ее на место, поставил пистолет на предохранитель. Сунул спереди за пояс джинсов, побежал вниз.

У ворот гаража замешкался - не разбудить ли телохранителя, чтобы взять шофером? Сам за руль давно не садился...

Нет. Неохота время терять: пока разбудит, пока тот поймет, в чем дело, пока умоется-оденется. Утекут драгоценные минуты. Роберту важно застать любовников на месте преступления - когда они, ни о чем не подозревая, наслаждаются друг другом и не ожидают вмешательства извне.

Будет им сюрприз.

Гофрированная дверь гаража поднималась целую вечность. Не дожидаясь, когда она полностью скроется в потолке, он прыгнул на водительское  сиденье любимой, кроваво-красной «Феррари». Завел мотор, выехал наружу. Нервно скрипя тормозами, объехал пальмовую рощицу, росшую на идеально ухоженном газоне перед виллой. Выбрался на шоссе и нажал газ.

11.

Шевелиться было лень, и одолевала дрема. Тиффани лежала на животе, подложив обе руки под щеку, и глядела сквозь ресницы на Марка. Она зажмуривалась и часто моргала, боялась - если заснет, то проснется одна или, еще хуже, рядом с... А, не вспоминать его! Положила руку на грудь Марка - увериться, что он не сон.

Он лежал на спине, вытянувшись во весь рост, глядя в потолок и ни о чем не думая - бывают такие моменты абсолютного покоя, когда прошлые мысли улетучились, а новые не появились, эдакое междумыслие. Чувствовал здоровую усталость: мышцы расслабились и гудели, наливаясь новой силой. Ни тошноты в голове, ни боли в забинтованной руке. Любовь - лучшее лекарство от недомоганий.

Марк не заметил, как поплыл в небытие, хорошо - рука Тиффани вернула  в действительность. Взял ее, перебрал пальчики, как бы посчитал - все ли на месте, облизнул каждый по очереди. Повернулся на бок, погладил девушку по спине. Наклонился, поцеловал в щечку, в плечи, в косточки позвоночника и выпуклые ягодицы.

- От тебя невозможно оторваться...

- Это хорошо, - сказала и зевнула.

- Устала?

- Немножко.

- Только не засыпай.

- Нет. Поговори со мной.

- Не хочешь еще раз спросить, как я тебя нашел? - прошептал в ушко.

- Как ты меня нашел?

Марк провел теплой рукой по ее татуировке.

- Анаконда навела меня на след.

- А я думала, ты узнал меня, когда танцевала на сцене! - Приподнялась и уставилась на Марка. Утомление и дрема мгновенно испарились.

- Конечно, нет. На сцене артистов узнать невозможно. Так загримированы, что все на одно лицо. На тебе было удачное платье - с открытой спиной. Я татуировку разглядел.

- Как ты вообще в клубе оказался?

- Не поверишь - случайно. За компанию с Заком пришел. Кажется, он страдал от моей депрессии больше, чем я сам. Решил меня развлечь и чуть ли не силком затащил в «Анаконду». Это его любимый ночной клуб.