Все, что она хочет (СИ) - Лем Ирина Николаевна. Страница 63

- Я давно один. Ни жены, ни подруги не имею,  - проговорил Роберт и испытующе взглянул на гостью. - Ты у меня одна.

Она довольно улыбнулась - бесхитростная, не избалованная вниманием, не научившаяся скрывать чувства. Ей понравилось быть его единственной, значит - потенциально согласна на что-то большее.

Он на правильном пути.

- Пойдем на второй этаж, - предложил. - С верхней террасы открывается чудесный вид на побережье. Это мое любимое место в доме. Сидишь в кресле между городом и океаном, и никто не мешает философствовать. Приятно ощутить себя частичкой вселенной. Когда видишь перед собой безграничное водное пространство, забываешь повседневную суету. Только ты и океан...

Выход на террасу - через его спальню. Не зная того, Тиффани кивнула послушно, как овечка, которую пригласили на бойню, а она подумала, что на зеленый лужок. Окружающее богатство ее ослепило и оглупило. Отправилась к лестнице.

Поднимаясь вслед, Роберт пожирал глазами фигурку, к которой не прикасалась рука мужчины. Ее попка, едва прикрытая короткой юбкой, покачивалась как лодочка на волнах, дразня и испытывая его терпение. Представил, как он срывает эту никчемную юбку, раздвигает ее умопомрачительные ножки и прямо на лестнице овладевает сокровищем, достойным миллионов.

Нетронутой он ее не выпустит.

Желательно, чтобы она согласилась добровольно. Роберт сделает все, чтобы ей понравиться. Они станут любовниками. Надолго. Навсегда. И наступит счастье...

В спальне Тиффани приостановилась, оглядела роскошный интерьер в итальянском стиле и в трех цветах. В центре кровать до того огромная, что казалось, накрывшись одеялом, на ней можно потеряться. Спинка с плавным возвышением посередине похожа на спинку трона. Матрас высокий и даже на вид мягкий, накрыт белоснежными простынями до пола и толстым, серым пледом поперек. Стена сзади задрапирована шелковыми, волнисто спускавшимися шторами болотного цвета - наподобие маленького балдахина.

По обеим сторонам кровати - белые пузатые ночные столики, над ними - овальные зеркала в золотых рамах. У одной стены мягкий диван, весь плавно изогнутый - ножки, подлокотники, спинка волной, со множеством подушек. У стены направо от входа - большое зеркало, низкий белый комод, на нем ваза с живыми цветами.

Спальня, которой не побрезговала бы принцесса.

- Никогда в жизни не видела подобной роскоши, - прошептала Тиффани и растерянно повернулась к хозяину дома.

Роберт осторожно привлек ее к себе. Обнял одной рукой, другой поднял подбородок.

- Все это может стать твоим. Если захочешь... - проговорил многозначительно.

«Интересно - каким образом?» - было написано на ее личике. Чтобы разъяснить, требовалась помощь.  профессионала. И он - очень  удачно - стоял рядом. Роберт не стал пользоваться словами: в любви лучший пример «делай, как я» - наглядный и не требует усилий от мозга. Принялся целовать ее лоб, щеки, приблизился к губам. Легонько подтянул их, стараясь удерживать собственную слюну, чтобы Тиффани не захотелось плеваться.

Губы не сопротивлялись и не отвечали. Были нецелованные.

36.

Ему польстила мысль о собственном первенстве.

Разыгралась фантазия. Он будет ее первым мужчиной и возьмет последствия на себя. Он откроет ей дверь во взрослые отношения, научит всему необходимому, пробудит ее страсть. Покажет, как получать удовольствие и как доставлять. Он подарит ей вещь, которой нет материального эквивалента - любовь. И получит любовь в ответ - все, что ему нужно.

- Научу тебя целоваться, повторяй за мной, - прошептал он и пошевелил языком ее губы. Они раскрылись, впустили его внутрь. Языки встретились и сплелись, пробуя друг друга на вкус.

Это длилось долго. Тиффани задохнулась, отклонилась, жадно глотнула воздуха. Она еще не научилась одновременно дышать и целоваться. Отдышавшись, сама потянулась к его губам - ей понравилась игра. Но когда он начал задирать юбку, испуганно отпрянула и посмотрела с укором.

Роберт задержал ее в объятиях.

- Не бойся, маленькая. Доверься мне и ни о чем не беспокойся. Ты слишком дорога. Я твой родственник и не причиню вреда. Хочу лишь сделать приятно.

- Но мне только четырнадцать... Я не собиралась... - пробормотала  неуверенно.

- Послушай, дорогая. Когда-нибудь все равно придется начинать. Так лучше с опытным, взрослым мужчиной, который тебя... - хотел сказать «любит», но побоялся, что прозвучит высокопарно и неправдоподобно. - ... который тебя побережет. Лучше со мной, чем с неумелым мальчишкой-подростком. Они торопятся, сопят от нетерпения, желают поскорее удовлетворить себя и не думают о партнерше. Неудачный первый опыт оставляет травму в душе девушки. С тобой такого не произойдет. Знаю, как вы романтичны. Желаете не грубого секса, а любви  и ласки. Именно это хочу тебе дать. Только не сопротивляйся. Признайся, тебе приятно со мной?

Тиффани опустила глаза и смущенно кивнула. Они и сама частенько задумывалась - как это произойдет с ней?  Украдкой, спешно, где-нибудь в парке на заднем сиденье машины или у парня дома, когда не будет родителей. Парням в наше время доверять нельзя: удовлетворят себя, еще сделают неприличное фото, поставят в инстаграм на всеобщее обозрение. Объявят девушку шлюхой, будут насмехаться и травить...

Нет, Роберт прав на все сто. И как он догадался, что нравился ей как мужчина? Частенько по ночам возникали в голове ее нескромные картинки. Вот они одни на приморском бульваре, Роберт прижимает ее к себе, и нечто твердое, что прячется в его джинсах, упирается ей в лобок.  Он целует ее взасос, опускает руку по шее ниже - к груди, сжимает, и томление разливается по ее телу. Дыхание  ускоряется, становится жарко...

Но чтобы картинки осуществились, не смела даже мечтать. Была уверена - дядя воспринимает ее как ребенка. Наверняка женат или имеет любовницу. Жутко обрадовалась, когда узнала, что он одинок.

Роберту можно доверять, он не чужой. Сделал много добра - ей и Мелани. И еще сделает. Он откровенен. Смотрит влюбленными глазами. Отлично выглядит, несмотря на возраст. Любая подружка позавидует, если  узнает, в каких хоромах Тиффани потеряла девственность.

- А это больно? - задала вопрос, который волнует всех девочек.

- Обещаю, ты ничего не заметишь.

37.

Обещание не было пустым, Роберт знал, что делать - она у него не первая невинная.

Вторая.

От его уверенного голоса Тиффани успокоилась, расслабилась. И проявила инициативу. Потянулась к нему за поцелуем. Обняла, прижалась теснее, уперлась в грудь упругими сосками, и будто пронзила током. Он  понял, что победил. Сорвал главный куш в рулетку судьбы, выиграл миллион в самой твердой валюте. Нет, больше. Выиграл Тиффани.

Он целовал ее и раздевал одновременно. Отнес на кровать, положил на мягко прогнувшийся матрас, лег рядом и принялся ласкать, бесцеремонно прикасаясь к самым интимным местам.

Значит, так и надо, пронеслось у Тиффани глубоко в подсознании. Ни смущения, ни раздражения не испытала. Было приятно ощущать себя взрослой. Волновалась от предвкушения. Скоро она станет женщиной. Настоящей. Которая нравится. Которая возбуждает такого богатого и много повидавшего мужчину, как ее родственник. Нет, не родственник, просто - Роберт.

Хотела сильнее ему понравиться и не лежать бревном. Последовала совету «делай как я» и, не отвлекаясь от поцелуев, поводила рукой по его телу, осторожно - будто изучая, потом смелее, активнее. До главного мужского органа пока не дотрагивалась - сомневалась, стеснялась и вроде ждала разрешения.

В паху ее что-то шевельнулось, коротко напряглось и отпустило, оттуда пошло тепло к ногам - они вытянулись и расслабли. Это было нечто новое, непознанное и увлекательное. Тиффани не ожидала от себя, вздрогнула, издала невольный стон. Шевеление в паху продолжилось и опять вызвало напряжение, которое стало набухать, давить изнутри. Его требовалось снять, причем срочно.

Дыхание сбилось, она высвободила губы, несколько раз вдохнула через рот. Сердце билось учащенно от любопытства и страха, как перед прыжком в пропасть: спрыгнуть хочется, и неизвестно - разобьется или взлетит. Нервы пробегали по телу, заставляя мышцы ног и рук беспокойно сокращаться. Пальцы, поначалу лишь гладившие спину Роберта, судорожно согнулись и впились ногтями в мясо. Тиффани требовалось нечто большее, чем поцелуи и поглаживания, только она не знала - что.