Эквей. Второй шанс (СИ) - Серганова Татьяна. Страница 45

- О, - глубокомысленно произнёс Князь, окидывая меня ещё более внимательным взглядом. Хотя, куда уж больше. – И как?

- Не знаю. Не успела рассмотреть, - огрызнулась в ответ и встала. – И это совершенно ничего не меняет.

- Правда? – Князь встал следом и подошёл ближе. – Ты так в этом уверена?

- Совершенно, - независимо вздёрнула подбородок и взглянула ему прямо в глаза.

- Хорошо. Только сейчас ответь мне сама на собственный вопрос. Все видения сбываются? И сбудется ли то, что привиделось тебе?

Я будто вновь оказалась в том откровенном чувственном мареве, в полумраке ночи, с мягким светом свечей, которые он достал именно для меня. Та я из будущего, точно знала об этом и была счастлива. Так счастлива, что мне - нынешней, было даже немного завидно самой себе. Разве такое может быть? Да ещё с Князем? Нет, он несомненно очень красивый и харизматичный мужчина, с телом, как у бога, а глаза - вообще засмотришься, но… Нет. Такого просто не может быть.

Вот только сердце продолжало биться в груди, как ошалелое, и кровь стремительно прилила к щекам. А на скрытом от посторонних глаз теле, горела хита, как доказательство того, что ещё как может. И как это понимать? Неужели у Богини получилось? И что, теперь мне совсем не светит смыть с себя хиту?

- Я не знаю, - в конце концов, честно призналась ему.

Кивнул и слегка дёрнулся в мою сторону, словно хотел подойти ближе и коснуться. А может доказать мне обратное? Убедить, что сказка может стать явью? Сердце, что до этого безумно трепыхалось в груди, замерло, в горле пересохло, а уши даже слегка заложило от гулкой пульсации крови.

Влечение, нетерпение и необузданное вожделение…

Но он дёрнулся, застыл, словно налетел на невидимую стену. В глазах промелькнуло нечто неописуемое. И резко развернувшись, Князь ринулся к столику, где какими-то рваными движениями налил себе серебристого вина, и залпом осушил бокал. А я не могла отвести взгляд от его окаменевшей спины.

- Урок на сегодня окончен. Я вызову Дериона, чтобы он проводил тебя в твои покои.

И вот теперь передо мной встала насущная, и я бы, даже сказала - глобальная проблема. Принять отступление, или бегство Князя, как тактическое решение, и самой отступить, сделав вид, что ничего этого не было - разговора, видения, непонятного взгляда и чёртова томления, от которого меня основательно так, потряхивало. Или пойти наперекор его же решению и остановить, поговорить, объясниться и… И что дальше? К чему нас приведёт это объяснение? Не станет ли от этого только хуже?

И вопрос номер два, куда более насущный, сложный и противоречивый – чего хочу именно я? Ведь, если подумать, Князь сейчас оставил выбор за мной. В его взгляде это читалось отчётливо.

Вздохнула, обвела взглядом комнату и вновь посмотрела на его спину. Как же он напряжён. Я буквально чувствую, как внутри он натянут как струна, того и гляди сорвётся и лопнет. Это Князь открылся или я действительно его чувствую, несмотря на блок и всё остальное?

- Князь…

- Элизабет, тебе сейчас лучше уйти, - перебил он меня, так и не обернувшись.

Нет, и как это понимать? Я тут хочу поговорить, а он отсылает меня, как нерадивую собачонку или кто у них тут из живности водится? Неважно. Важно то, что сейчас эквейт закрылся и отказывается продолжать диалог. Читай больше книг на Книгочей.нет А я устала от этих двусмысленных игр, недосказанности, мы, в конце концов, взрослые люди. Натали тоже тридцать лет скрывала от меня то, кем я на самом деле являюсь. И если бы сама не пришла, то ещё неизвестно узнала бы или нет. А ведь так и с ума сойти могла. И этот туда же. Замкнулся, закрылся, уйдя в глухую оборону, только лазурью своей  зыркает так, что дышать невозможно, от жара, охватившего всё тело.

- Князь, - упрямо мотнула головой, и как можно спокойнее произнесла. – А тебе не кажется, что нам надо об этом поговорить?

- О чём? Элизабет, ты же сказала, что видения не всегда сбываются и это ничего не значит.

- Не искажай  мои слова. Я сказала, что «не знаю». И я, действительно, не знаю этого. И вообще, как быть с остальными подобными видениями?

Бокал хрустнул в его руке и разлетелся на кусочки.

- Ох! – Князь ментально выплеснул такие эманации страха и боли за меня, что у меня от этого в очередной раз дыханье спёрло. Я тут же бросилась к нему, чтобы осмотреть руку. – Ну, как же ты так? Порезался? Надо промыть.

- Элизабет, - он схватил меня за подбородок здоровой рукой, и заставил посмотреть в глаза. – У тебя были другие видения с моим участием? И ты молчала?

Лазоревые глаза ярко полыхали на совершенном лице, пробрав меня до самых костей.

- Я помню смутно, точнее почти ничего не помню, лица расплывчатые. Лишь детали, - смутилась и слегка отодвинулась, опустив глаза. – Раны вроде нет…

- Эли, - прохрипел Князь. – Ты только скажи «да» или «нет». На твоей хите, ведь, есть лазоревый цвет.

«Угу, сплошной лазоревый цвет. Ты себе даже не представляешь насколько лазоревая у меня хита. Я, как одна сплошная печать – невеста Князя».

- Да, - прошептала и буквально силком заставила себя поднять на него взгляд.

Боль. Такая яркая и нестерпимая, промелькнувшая в его взгляде, прежде, чем он взял себя в руки, привела к тому, что меня ощутимо передёрнуло, а тело покрылось липким потом.

Кивнул и неожиданно быстро шагнул назад:

- Это она, это из-за неё ты чувствуешь притяжение.

- В каком смысле? – я ждала, какой угодно реакции, любых слов, но уж точно не этого.

- Женщина или девушка, получившая хиту, чувствует притяжение к эквейтам, чьи родовые цвета присутствуют в её рисунке.

Алексия ведь когда-то мне говорила об этом. Да притяжение есть, но оно никак не влияет на чувства. Решаешь всегда сам. Иначе, Князь был бы женат уже много лет назад. А притяжение может просто само сойти на нет, если чувства так и не возникли. И чего он мне сейчас лапшу на уши вешает? Зачем?

- А ты? Ты тоже чувствуешь притяжение?

Вздрогнул и сжал зубы, так сильно, что его лицо исказилось от очередного витка боли. Я её чувствовала, как свою. Богиня, за что ты так наказываешь своё дитя? Неужели, таким образом, такими немыслимыми болезненными пытками, она стимулировала Князя на поиски своей Единственной. Это жестокость в чистом виде. Ну, встречусь я с тобой, Богиня, космы-то твои прорежу, а то слишком заигралась ты в своё всемогущество, а человек…то есть – эквейт – страдает.

- Эли, уйди, пожалуйста, - процедил он, стряхивая последний осколки бокала с ладони. – Неужели ты не понимаешь, что твои и мои желания продиктованы лишь природной магией этого чертового рисунка? Когда ты его смоешь, твои чувства схлынут вместе с водой в сток. А я не хочу, чтобы ты меня просто хотела, я хочу, чтобы я тебе был необходим. Да и ты, ведь, тоже не хочешь идти на поводу у Богини!! А ведь именно она сейчас пытается тобой манипулировать.

Нет, я, конечно, не хочу. Это жутко бесит, когда за меня принимает решение кто-то другой, пусть и с ореолом божественности над ним. Но с чего он-то так заботится обо мне? О моих чувствах и желаниях? Или он о себе беспокоится? И вообще, я взрослая женщина и если между нами что-либо и произошло, то это совершенным образом ничего не значит. Можно ведь списать наше влечение друг к другу простой физиологией. И хита тут не причём.

- Князь, ты главное не переживай, - проглотив противный ком в горле, прошептала я. – Я вовсе не собираюсь предъявлять права, показывать хиту всем направо и налево. И Княгиней я совершенно не стремлюсь стать. Так что расслабься, никто в твою постель прыгать не собирается.

- Архиза! - рявкнул тот, схватил меня за руку и притянул к себе.

Это был не просто поцелуй, это был какой-то безумный ураган чувств, эмоций и страсти. Болезненное, и такое долгожданное прикосновение твёрдых губ, что сминали мои в яростном поцелуе. Невозможно было оторваться от них, даже для того чтобы всплыть из омута и глотнуть воздуха. Задыхаться и сходить с ума от восторга. Коснуться его обнажённой кожи, и наконец, посчитать пальчиками такие притягательные кубики на животе, провести коготками по коже и с маниакальной радостью ощутить, как он вздрагивает от этих прикосновений. Подставить шею, для его губ, счастливо вздохнуть, когда Князь принялся расстёгивать одну пуговку за другой. Застонать, когда поцелуи опустились ниже по ключице, к груди.