300 лет российской морской пехоте, том I, книга 1 (170501855) - Кибовский Александр Владимирович. Страница 9

Васильковые кафтаны морские солдаты надевали редко, только во время караулов и «прочей оказии», а повседневно носили матросский мундир. Но даже при таком сбережении вещи приходили в негодность быстрее, чем им следовала замена по сроку. В результате 13 июля 1723 г. генерал-адмирал Ф.М. Апраксин писал Адмиралтейской коллегии, что «во флоте Его Императорского Величества обретающиеся на кораблях морские солдаты так. безмундированы находятся, что и на караул употребить невозможно, что Его Императорскому Величеству не без противности и нам не без презрения и стыда есть».

До конца правления Петра I полноценный мундирный регламент для морских солдат так и не утвердили.

Золотая офицерская медаль за взятие трех шведских судов у острова Эзель 24 мая 1719 г. (Из коллекции M.С. Селиванова).

Глава II

От Петра I до Екатерины II

1725–1762 гг.

Сдача гарнизона крепости Кольберг 6 декабря 1761 г. Картина художника A.E. Коцебу. 1852 г. (ВИМАИВиВС) В центре картины изображен граф П.А. Румянцев, принимающий от прусского коменданта капитуляцию, в которой российский генерал «все горделивые неприятельские претензии уничтожил».

Морская пехота при преемниках Петра Великого

1725–1730 гг.

Библиография и источники.

Материалы для истории русского флота. Ч. V–X. СПб., 1875–1883.

Полное собрание законов Российской империи. Собрание I. Т. XLIV.

Ч. II.Отд. II.СПб., 1830.

Записки адмирала Семена Ивановича Мордвинова. СПб., 1868.

П.А. Румянцев. Сборник документов. Т. I. М., 1953.

Висковатов А.В. Военные действия российского гребного флота под начальством вице-адмирала Бредаля на Азовском море в 1736, 1737 и 1738 годах. СПб., 1830.

После смерти Петра Великого его любимое детище — военный флот быстро пришел в упадок. Преемники царя-реформатора не проявляли интереса к морскому делу. Супруга Петра I императрица Екатерина государственными делами занималась мало и все отдала на усмотрение светлейшего князя А.Д. Меншикова. Последний больше старался об укреплении своего могущества, чем о продолжении петровских начинаний. Недолгое царствование Екатерины I (1725–1727 гг.) ознаменовалось придворными интригами, во время которых флот, лишенный высочайшего внимания, жил лишь старыми традициями. Очень скоро его боевая и хозяйственная части оказались в полном расстройстве. В 1727 году один из основателей Балтийского флота вице-адмирал К. И. Крюйс с горечью докладывал Сенату, что в Кронштадте «морским и адмиралтейским служителям на Котлине острове без хлеба пробыть невозможно, а ныне хлеба на раздачу там нет, <…> голодные матросы и солдаты подобно отчаянному зверью» [18]. Выучка флота стремительно падала. Последнее серьезное обучение морских солдат стрельбе проводилось в феврале 1725 г. при подготовке траурных церемоний по случаю смерти Петра Великого.

Вступивший на престол 7 мая 1727 г. внук Петра I — Петр II оказался просто не готов к серьезным делам. 11-летний император с головой окунулся в веселье и бурные забавы. Попойки, танцы, охота и грядущая женитьба занимали все помыслы юного правителя. Решение государственных вопросов было целиком отдано на усмотрение Верховного Тайного Совета, который в апреле 1728 г. постановил: «…корабли и фрегаты держать в таком состоянии, чтоб если случиться нужда немедленно могли к походу вооружены быть; провиант же и другие припасы, необходимые для похода, обождать заготовлять. Для обыкновенного крейсерства и практического обучения команд изготовлять 5 кораблей меньших рангов, но в море без указа не выводить». Флот «из экономии» оказался прикованным к берегу. Корабли в плавание выходили очень редко, а поход за пределы Балтийского моря считался чуть ли не подвигом. По-прежнему отсутствовало нормальное снабжение. Адмиралтейская коллегия постоянно отмечала, что матросы и солдаты «ходят наги и босы», а их дисциплина ниже всякой критики. Возглавлявший коллегию адмирал П.И. Сиверс тщетно требовал, «чтоб морские служители по улицам и кабакам пьяные не ходили и не валялись и бесчинств не чинили». Положение оставалось угнетающим.

Несмотря на общую деградацию флота, верховная власть охотно занималась другими, более приятными делами. Все большее распространение получало внешнее щегольство и роскошь. При остром недостатке средств Адмиралтейская коллегия 5 марта 1728 г. решила создать дорогостоящую Гренадерскую роту, в которую выбрать унтер-офицеров и рядовых «из солдат корабельного флота рослых и хороших людей». Новой ротой командовал лейтенант. В нее входили 2 сержанта, 2 каптенармуса, 6 капралов, 2 барабанщика, 1 флейтист и 144 гренадера. Кроме того, небольшие команды гренадер (капральства) полагалось иметь в Ревеле, Кронштадте, на Галерной эскадре и в Адмиралтейском батальоне. Положение гренадер было привилегированным. На работы, кроме караулов, они не назначались, а в походе на корабли не расписывались. Гренадеры составляли личные конвои флагманов флота в зависимости от чина: при генерал-адмирале находились 30 гренадер, при адмирале — 20, вице- адмирале — 15, шаутбенахте — 10, капитан-командоре — 6. Обмундирование роты отличалось великолепием и богатой отделкой.

Императрица Екатерина I. Миниатюра работы художника А.Г. Овсова. 1726 г. (ГЭ).

Светлейший князь Александр Данилович Меншиков. Миниатюра работы художника Г.С. Мусикийского. Около 1710 г. (ГЭ).

Император Петр II. Миниатюра работы художника А.Г. Овсова. 1720-е гг. (ГЭ).

18 июня 1730 г. в дополнение к этим гренадерам, которых предписывалось «кроме караулов никуда не посылать», было принято решение «вместо их выбрать такое же число из солдат с кораблей и, выбрав, выдать им прежней гренадерской амуниции» — то есть сформировать еще одну гренадерскую роту, но для постоянной строевой службы на кораблях.

Помимо учреждения морских гренадер, Адмиралтейская коллегия 26 октября 1728 г. утвердила новый штат трех солдатских рот Галерной эскадры. В сентябре 1727 г. они насчитывали 6 офицеров, 23 унтер-офицера, 292 рядовых и были почти укомплектованы. Теперь, с увеличением галерного флота, возросло и число морских солдат. Отныне предписывалось содержать в трех ротах 1 майора (старшего над всеми ротами), 10 обер-офицеров, 30 унтер-офицеров, 432 солдата, 6 барабанщиков, 4 писаря, 3 профоса и 3 слесаря — всего 489 человек. Это увеличение стало одним из немногих позитивных сдвигов для морской пехоты во второй половине 1720-х гг.

Морская пехота в царствование императрицы Анны Иоанновны

1730–1741 гг.

В разгар подготовки к свадьбе и коронации 18 января 1730 г. юный Петр II скоропостижно скончался. Его смерть оказалась полной неожиданностью для вельмож. После недолгого замешательства Верховный Тайный Совет пригласил на царствование племянницу Петра I — Анну Иоанновну, короновавшуюся 28 апреля 1730 г.

С восшествием на престол новой императрицы начались попытки возродить флот, серьезно деградировавший за 5 лет после смерти Петра Великого. При Адмиралтейской коллегии была создана Воинская морская комиссия, работу которой возглавил видный государственный деятель граф А.И. Остерман. Среди прочего комиссия озаботилась судьбой морских солдат, которых насчитывалось на кораблях 4235, в трех галерных ротах 489, в Адмиралтейском батальоне 663, при Казанском адмиралтействе 159, в портах 200 — всего 5746 офицеров и нижних чинов. Самое удручающее положение сложилось в корабельном флоте, где солдаты «состояли ни полками, ни ротами, но такими компаниями, сколько на котором корабле по великости иметь положено, и от того, когда бы случилось собрать и совокупить из них полк или несколько баталионов, то по надлежащему воинскому порядку иных не достанет, а другие излишние». Кроме того, «и главных штабов, которые бы при оных могли надлежащую воинскую экономию соблюдать и содержать, над оными было не учреждено». Комиссия решила, что подобная структура не удобна для руководства морскими солдатами «и так порядочно содержать их невозможно».