Тонкий лёд (СИ) - Цыпленкова Юлия. Страница 21

Д’агнар Альдис подвел меня к мужчине, с интересом наблюдавшим за мной.

— Дорогая моя, позвольте представить вам агнара Одмара Наэля. Агнар Наэль любезно согласился быть нашим распорядителем на балу. Друг мой, позвольте представить вам мою невесту. Агнара Флоретта Берлуэн.

— Агнара Берлуэн, — мужчина вновь поклонился мне. — Чрезвычайно счастлив познакомиться с будущей д’агнарой Альдис. Примите мое восхищение.

— И я рада нашему знакомству, агнар Наэль, — как можно более светски попыталась ответить я, но мой новый знакомый вдруг подмигнул мне, чем привел в замешательство, и я не нашлась, как отреагировать на возмутительный по своей сути поступок.

— Одмар, Флоретта — скромнейшая из женщин, не стоит ее смущать фривольным поведением, — усмехнулся мой жених. Мужчина весело улыбнулся и вернулся на свое место. Только сейчас я заметила, что на столе стоят бокалы с вином, и беседа, которая велась в кабинете, имеет приятельскую направленность, а значит, агнар Наэль является давним знакомцем диара. — Вы что-то хотели, дорогая моя?

Вопрос д’агнара Альдиса вывел меня из замешательства. Я бросила осторожный взгляд на гостя диара и кивнула.

— Я исполнила ваше поручение, ваше сиятельство, — ответила я.

— Нареканий нет? — осведомился диар.

— У вас прекрасная прислуга, — улыбнулась я.

— Благодарю, драгоценная моя, ваша помощь была неоценимой, — он поднес к губам мою руку, поцеловал и выпустил из захвата.

Делать мне больше в кабинете д’агнара Альдиса было нечего, и я откланялась, спеша покинуть его. Однако мой жених догнал меня уже за дверями.

— Флоретта, мне хотелось бы, чтобы вы уделили немного вашего внимания агнару Наэлю. Он мой давний друг, останется здесь до самой свадьбы, и ему я могу доверить вас. Отдайте ему, к примеру, третий и шестой танцы. Так впечатление, будто я держу вас под строгим надзором, смягчится и не даст лишнего повода для сплетен.

— Хорошо, Аристан, — покорно согласилась я. — Третий и шестой танцы за агнаром Наэлем.

— Пожалуй, я подберу вам еще одного кавалера, — произнес диар. — Оставьте для него местечко в вашем списке.

— Мой список не так велик, чтобы для еще одного кавалера не нашлось в нем места, — усмехнулась я. — Вы, папенька, Арти, да агнар Наэль. Пусть будет восьмой танец.

— Пусть восьмой, — согласно кивнул диар. — О своих намерениях я объявлю в начале вечера. Тянуть ни к чему. Не смею вас больше задерживать, отдыхайте. — И вернулся к своему знакомому.

Я, проводив диара взглядом, повторила вслух:

— Список, — хмыкнула и направилась в сторону своих комнат.

Однако уже через несколько шагов остановилась, представила, как д’агнар Альдис поведет меня под руку через весь зал, подумала, сколько глаз будут меня оценивать в это время и протяжно вздохнула. Угасшие, было, тревоги вернулись с новой силой, и в свои покои я почти бежала, намереваясь подпереть изнутри дверь тяжелым креслом и сказаться умирающей. Да, именно так.

Конечно, я не подперла дверь креслом, как не спешила умирать. Да даже если бы я захотела это сделать, мне бы не позволили два непоседливых создания, ворвавшихся громкоголосым вихрем в мои комнаты. Мели и Тирли под предводительством моего неугомонного братца не дали мне, кажется, ни минуты покоя, отвлекая от тяжких мыслей. И к тому моменту, когда явились горничные, чтобы одеть меня к балу, я хохотала, завалившись на кресло, глядя на уморительные гримасы сестриц, изображавших чванливых гостей, за которыми бегали по очереди подглядывать.

Хвала Богине, до оговоренного часа мне не нужно было находиться рядом с его сиятельством, и своих гостей он встречал в одиночестве. После прислуга провожала прибывших агнар по их комнатам, где те могли отдохнуть и подготовиться к балу. За мной должен был явиться сам диар и сопроводить в залу. Брат и папенька последуют за нами, это тоже было оговорено. Пока же я, как и все, кто собрался в поместье диара Данбьергского, начала облачение в свое бальное платье. Ох, Мать Покровительница, что это был за наряд… Инар Рабан постарался на славу. Платье имело знакомый оттенок, идеально подходивший к моим глазам и делавший их ярче и выразительней. Оно было расшито серебром, не имело особой вычурности, но кажущаяся простота наряда была обманчивой. Он был великолепен! Мне понадобилось несколько минут, чтобы перестать взирать на него с благоговейным трепетом.

Этот наряд мне доставили за два дня до бала. Стоит ли говорить, что привез платье лично инар Рабан? Почтенный мастер с плотоядным видом следил за мной, пока я ходила вокруг очередного шедевра портновского искусства. После, когда я шумно вздохнула, отмер и спросил:

— И что вы скажете, агнара Берлуэн?

— Словно цветущий сад, — ответила я, отчего-то представляя себе именно сад во время его цветения. Почему именно эта ассоциация пришла мне в голову, ответить сложно. Однако внутреннее ощущение при взгляде на чудесное платье привело меня к цветущим яблоням с нежностью белоснежных лепестков на фоне свежих зеленых листьев.

— Душа моя! — воскликнул портной, утирая слезу умиления. — Как же тонко вы это почувствовали. Пока я шил платье, я думал о вас, сравнивая вашу трепетную молодость с цветущим садом. Как, однако, вы чутко уловили то, что я хотел показать. Я ваш преданный слуга навеки!

Мужчина вдруг опустился на колени, а я пришла в крайнюю степень замешательства, не зная, как отреагировать на порыв мастера. Однако поспешила к нему, чтобы поднять с колен. Инар Рабан обнял мои ноги, отчетливо всхлипнул и высокопарно воскликнул:

— Богиня!

Спас меня от восторга портного, конечно же, мой жених. Вежливо, но не допуская возражений, диар оторвал инара Рабана от моих ног и выпроводил за дверь, говоря ему:

— Инар Рабан, вы решили испытать мое терпение? Вы только что держали за ноги мою невесту. Даже я не позволяю себе подобного.

— Это все от глубины моих чувств, — ответил портной, перестав впадать в священный экстаз. — Чистый восторг, ваше сиятельство, чистейший.

Уже после того, как инар Рабан покинул поместье, диар вернулся ко мне. Глаза его весело поблескивали. Я ожидала недовольства тем, что я допустила прикосновения к себе другого мужчины, однако д’агнар Альдис покачал головой и усмехнулся:

— Все творческие люди не от мира сего. Но это сделало нашего мастера мастером и самым востребованным портным моего диарата. Вы сумели тронуть его, Флоретта. Рабан сам не шьет уже какое-то время, лишь следит за работой подмастерьев и дает указания. Для вас портной снова взялся в руки иглу.

— Я польщена, — рассеяно ответила я. Мой жених снова усмехнулся и оставил меня наедине с моим платьем.

И вот теперь это чудо было надето на меня, и я с затаенным восторгом рассматривала свое отражение. Лучший парикмахер уже закончил создавать у меня на голове еще одно чудо. Впрочем, и здесь приложил руку мой жених, велев:

— Пусть будет живенько, никаких сложных башен. Агнара Берлуэн должна выглядеть естественно.

И я выглядела. Водопад подкрученных локонов падал на плечи — «живенько», как и приказал его сиятельство. Волосы лишь присобрали на макушке, скрепив красивой заколкой с изумрудами и мелкой россыпью бриллиантов. Сережки и колье, надетые на мне, были из того же гарнитура. Его вчера подарил мне, конечно же, мой жених, дав возможность в очередной раз оценить его вкус. И теперь, взирая на себя в зеркало, я не могла не признать, насколько гармонично смотрятся наряд и украшения… и я с ними вместе.

— Вы прелестны, агнара Берлуэн, — сложил на груди руки парикмахер.

— Благодарю, — улыбнулась я, даже не смутившись.

— Ох, Фло, ты просто королева, — полушепотом произнесла Мели.

— Ага, — кивнула Тирли.

Я рассмеялась, раскинула руки и закружилась на месте, ощущая невероятный восторг. Девочки запрыгали, хлопая в ладоши, парикмахер негромко усмехнулся, и даже строгие горничные улыбнулись. Когда появился диар, я готова была взлететь от легкого искрящегося счастья.

— Как же женщине нужно мало, чтобы засиять от радости, — усмехнулся Аристан. — Впрочем, это прелести неискушенной женщины. Очередное преимущество перед светскими хищницами. Вы невероятно хороши, драгоценная моя.