Тонкий лёд (СИ) - Цыпленкова Юлия. Страница 30

— Еще немного, драгоценная моя, — шепнул он, и мы вошли в храм.

Дальше шла следующая часть ритуала. Жених расстилал для невесты мягкий теплый подножник, показывая свою заботу о ней, на который невеста должна была опуститься на колени. Очередной символизм, связанный с культом Матери Покровительницы. В древних книгах написано, что устав от одиночества, наша Богиня зачала и выносила в своем чреве существо непохожее на нее. Когда пришло время рожать, Мать Покровительница разрешилась сыном. Она посмотрела на него и дала имя — Мужчина. Богиня растила сына в любви и нежности, но ей приходилось часто оставлять его одного, и потому однажды Мужчина заскучал.

Чтобы ему больше не было одиноко, Богиня слепила из теста фигурку — подобие себя, прикрепила к фигурке прядь своих чудесных волос, а потом вдохнула жизнь в новое создание и назвала свое подобие — Женщиной. Женщина должна была скрашивать досуг Мужчины, служить ему, развлекать и любить столь же чистой любовью, как любила сына сама Мать Покровительница. Мужчине до того понравилась Женщина, что однажды они совершили грех, и Богиня вознегодовала, обвинив Женщину в том, что ее любовь оказалась не так чиста, как любовь матери. Покровительница изгнала Женщину из мира вечной Жизни, и тогда Мужчина отправился за своей возлюбленной. Богиня наказала Мужчину и Женщину за ослушание тем, что лишила сына бессмертия, а Женщину покарала ежемесячными недомоганиями, чтобы, теряя кровь, она осознавала свою хрупкость и уязвимость. Но увидев, как хорошо вместе ее детям, Мать Покровительница подарила им то, что заменило бессмертие — возможность порождать новую жизнь. И с тех пор жизнь на земле не угасает.

В память о божественном происхождении мужчины он оставался во время свадебного обряда на ногах. Женщине же напоминали, что она была создана для мужчины, и что она виновна в потере им бессмертия. Как искупение своего греха, невеста проводила весь обряд на коленях. Поначалу женщины стояли на холодном каменном полу, обильно сдобренном мелкими камешками, но позже ввели подножник, решив проявить милосердие. И теперь его расстилание стало частью обряда, означавшей защиту и заботу.

Диар расстелил передо мной подножник, больше похожий на маленькую перину, помог встать на колени и замер рядом, накрыв рукоять меча ладонью.

— Соедините руки, — произнес священнослужитель.

Я протянула ладонь, и на ней сжались пальцы свободной руки д’агнара Альдиса. Дальше следовали ритуальные фразы и песнопения. Священник взял с алтаря ветвь Древа Жизни и коснулся ею плеча диара, после моего и вложил в наши переплетенные пальцы, благословляя на продолжение рода. Затем снова звучала молитва и в окончании ее священник спросил диара:

— Готов ли ты вести за собой эту женщину, оберегать ее и защищать от невзгод?

— Готов, — чуть севшим голосом ответил Аристан.

— Готова ли ты быть послушной женой этому мужчине? Заботится о благе его и его потомства, дабы род, идущий от самой Матери Покровительницы, не прервался?

— Готова, — ответила я, и пальцы диара сжались чуть сильней.

— Ваше единение свершилось перед лицом Матери Покровительницы, благословение получено. Отныне вы муж и жена, и пусть Древо Жизни даст всходы в вашем саду.

Супруг помог мне подняться, убрал с лица вуаль и заглянул в глаза, после провел по щеке тыльной стороной ладони и тихо сказал:

— Свершилось.

— Да, ваше сиятельство, — прошептала я.

— Простите, д’агнара Альдис, я хотел сказать — свершилось, ваше сиятельство, — он улыбнулся, и мне подумалось, что так тепло он мне еще никогда не улыбался.

— Ох, Богиня, — всхлипнула я.

Диар склонился ко мне и, как велит обычай, коснулся губами лба, делясь благословением Богини. Затем подал мне руку, и мы направились к выходу из храма. Под громогласные поздравления, осыпаемые градом цветов, мы с супругом подошли к карете, близнецы подали шлейф лакеям и отошли. Обратно я ехала одна, мои родные должны были вернуться в поместье диара в другом экипаже. Аристану подвели Грома, он легко вскочил в седло, поправил меч, кажется, не очень красиво обругав древний клинок, и карета тронулась прочь с площади. Диар гарцевал на своем жеребце, держась рядом с каретой.

Обратный путь был даже более волнительным, чем тот, что я проделала в Кольберн. Я все еще не могла поверить, что обряд и правда свершился, и я теперь диара Данбьергская, д’агнара Флоретта Альдис, и что столь ожидаемое и пугающее событие осталось позади. Нет больше бесприданницы и никому не нужной девицы Берлуэн, есть супруга диара Данбьерга… Невероятно!

В поместье нас встречала вся прислуга. Они не кричали и не забрасывали цветами. Выстроившись в две шеренги, слуги дружно склонились, как только их хозяин спешился и подошел к карете, чтобы помочь мне выйти.

— Люди приветствуют свою хозяйку, — сказал мне супруг, подводя к живому коридору.

— Ваши сиятельства, мы счастливы поздравить вас, — произнес дворецкий, и склонился вместе со всеми.

Подавив ненужную неловкость, я шла рука об руку со своим мужем, ощущая тепло его ладони, и оно придавало мне уверенности и сил. А когда мы вошли во дворец, диар сорвал с себя плащ, рывком расстегнул ворот камзола и издал протяжное:

— У-уф. Наконец-то!

Он отстегнул от пояса меч, передал его подоспевшему камердинеру, и снова предложил опереться на него. Мы поднялись к моим комнатам, и супруг галантно поцеловал мне руку.

— Не мешкайте, Флоретта, я скоро вернусь за вами, — сказал он.

Горничные уже бежали следом, чтобы помочь мне избавиться от длиннющей вуали и поправить прическу. Нам с мужем предстояло встречать гостей, которые останутся с нами долгие десять дней, празднуя нашу свадьбу. Мне было сложно представить, как я все это выдержу, развлечений приготовили множество. Но отныне мой долг быть гостеприимной хозяйкой этого дома, а благодаря затее диара с моим проживанием здесь, я уже привыкла и к дворцу, и к поместью, и к людям. Так что почувствовать себя хозяйкой оказалось достаточно просто.

Когда я уже отходила от зеркала, вернулся мой муж, переодетый в белый фрак. Он удовлетворенно кивнул, увидев, что я уже готова. Теперь вуаль сменила корона диары. На груди д’агнара Альдиса висел медальон — знак его власти, венец супруг не надел.

— Вы очаровательны, ваше сиятельство, — произнес Аристан.

— Вы смеетесь надо мной, — грустно улыбнулась я. — Вас забавляет…

— Флоретта, что за чушь вы сейчас говорите? — искренне удивился диар. — Я всего лишь обратился к вам сообразно вашего нового титула. Сколько можно искать в моих словах подвох? Или вам теперь везде чудятся насмешки? — Однако супруг быстро смягчился. — Я понимаю, вы еще не привыкли. Идемте, нужно встретить гостей.

Мы покинули мои комнаты и направились вниз. Неловкость снедала меня. Что же это я, в самом деле? Не пора ли уже перестать дичиться и искать подвох? Кому же мне доверять, как ни собственному мужу? Я остановилась, вынудив этим остановиться и диара. Он обернулся ко мне, взглянув с удивлением и ожиданием.

— Вы правы, Аристан, — заговорила я. — Я, действительно, слишком увлеклась своими страхами. Обещаю, что с этой минуты буду уверенней в себе. Ведь вы рядом, и единственное, чего мне стоит опасаться, это то, что я могу вас расстроить…

Его сиятельство неожиданно заключил мое лицо в ладони и склонился, глядя в глаза.

— Что же вы все не о том толкуете, сиятельная диара? — спросил он, изучая взглядом мое лицо. — Бесспорно, у нас есть обязательства друг перед другом, но к чему превращать их в рутину? Давайте просто жить, привыкать друг к другу, запоминать привычки и прощать маленькие недостатки. Я не обещаю, что вам будет легко со мной, но менее всего я ожидаю от вас раболепия и желания угождать. Будьте собой и считайтесь с моими пожеланиями — этого вполне достаточно. В свою очередь, обещаю, что ваши нужды и желания не оставлю без внимания.

— Вы хотите, чтобы я оставалась трусишкой и врушкой? — с улыбкой спросила я, пряча волнение от непривычной близости своего супруга.