Абсолютная Энциклопедия. Том 1 - Диксон Гордон Руперт. Страница 59

— Тебе-то я, конечно, верю, — проворчал Иаков. — Как же может быть иначе?

— Хорошо, — кивнула Рух.

Она встала, взяла поднос у него из рук и направилась к раздаче. Рух прошла примерно половину пути, когда Иаков вскочил на ноги.

— Ну зачем же я буду ждать! — крикнул он и поспешил вслед за ней. Он нагнал Рух, и они вместе подошли к пищевому баку с его заветной похлебкой.

— Ох уж эти мне древние пророки! — с негодованием воскликнула Тэлла, повернувшись к Хэлу. Она несколько мгновений пристально смотрела на него, потом вдруг неожиданно улыбнулась. — Ты не понимаешь?

— Я должен понять, — ответил Хэл. — Я чувствую, что должен во всем этом разобраться, но пока не понимаю.

— Это потому, что таких, как он, осталось уже немного, — сказала Тэлла. — Ты где вырос?

— Не на Гармонии, — уклончиво ответил Хэл.

— Тогда понятно. Ассоциация — это едва ли тот мир, который достоин Бога. Иаков... Послушай, ты только в глаза не называй его Иаковом.

— А что, мне нельзя?

— Никто из нас не обращается к нему так, кроме Рух. Он все-таки один из тех, кто до сих пор соблюдает правила, действовавшие в большинстве сект в те времена, когда мы были столь бедными, что питались растениями, чтобы выжить. А все, что выходило за рамки необходимого для выживания, считалось кощунственным и противоречащим воле Господа. Сейчас нет никаких внешних причин, которые вынуждали бы его следовать этой старинной диете. Можно подумать, что Бог не простил бы ему одного маленького шага в сторону от праведного пути, после того как он сражался за веру всю свою жизнь, не говоря уж о том, что он сам называет себя одним из Божьих Избранников.

Хэл вспомнил, что провозгласившие себя Божьими Избранниками в любой секте на Гармонии или Ассоциации считались несомненно посланцами Провидения независимо от образа их жизни, просто по той причине, что они были специально отобраны Богом.

— А мы не можем, мы просто не можем постоянно доставать необходимые ему овощи, потому что все время находимся в движении. Из того, что нам удается раздобыть, невозможно составить для него полную и сбалансированную диету. Рух должна положить этому конец и приказать ему есть.

— А почему она не сделала этого до сих пор? — Хэл попробовал свою порцию овощной похлебки — того единственного кушанья, которое находилось на подносе Иакова. Еда показалась ему странной на вкус, сильно наперченной и сдобренной какими-то незнакомыми приправами. Есть ее было можно, но без особого удовольствия.

— Потому что и в этом случае он винил бы себя за нарушение правил питания, даже если бы это произошло не по его вине... Вот они возвращаются! Теперь, по крайней мере, его поднос заполнен как следует.

Тэлла ушла. Рух и Дитя Господа снова заняли прежние места.

— Перед нами стоят две задачи, — сообщила Рух, обращаясь к Хэлу. — В ближайшие месяцы мы попробуем их выполнить, постаравшись одновременно уклониться от столкновений с милицией и покрыть за это время расстояние в пару тысяч километров по территории континента. Если милиция нас все же выследит, я надеюсь, что ты станешь с ней сражаться; если не выследит, я надеюсь, что ты будешь работать наравне со всеми остальными членами отряда, то есть изо всех своих сил, начиная с того момента, как проснешься утром, и до тех пор, пока не повалишься на свою постель вечером Мы же постараемся досыта кормить тебя и сохранить твою жизнь и свободу. В этом отряде, как и во всех остальных, за которыми охотятся рабы Иных, не существует ни праздничных дней, ни свободного времени. Борьба за выживание требует отдавать ей все время без остатка. Ты понимаешь, на что хочешь себя обречь?

— Думаю, что да, — ответил Хэл. — Во всяком случае, если бы я попытался выжить здесь в одиночку, то оказался бы в гораздо более тяжелых условиях, чем те, которые ты обрисовала.

Рух кивнула:

— Пожалуй, это верно. Но есть еще два момента. Первый. Я рассчитываю на твое незамедлительное и беспрекословное подчинение любому приказу, который ты получишь от меня или от Иакова. Ты согласен?

— Одним из первых усвоенных мной правил поведения стало правило повиноваться, когда это необходимо, — произнес Хэл.

— Очень хорошо. Второй момент. Джейсон и раньше состоял в отряде, а кроме того, он поборник веры. Ты увидишь, что в течение последующих нескольких недель он найдет свое место среди нас в соответствии со своими способностями. Ты же, в отличие от него, чужой. Ты не знаешь нашего уклада жизни, обычаев. По этой причине ты почувствуешь, что в данном отношении любой другой в лагере превосходит тебя. Тебе, возможно, придется почти от каждого в тот или иной момент выслушивать указания. Способен ли ты выполнять подобные указания так же быстро и охотно, как приказы Иакова и мои?

— Да, — кивнул Хэл.

— Ты должен поступать именно так, если намерен оставаться с нами, — сказала Рух, — хотя, возможно, для тебя это окажется не таким легким делом, как ты думаешь. Допустим, речь пойдет о технике обращения с оружием, и ты совершенно резонно сочтешь, что твоя квалификация в этом деле гораздо выше, чем у того, кто объясняет тебе, что и как надо делать. Но каковы бы ни были твои чувства в этот момент, ты все равно обязан подчиниться — или покинуть нас. Потому что без такого подчинения наш отряд не сможет уцелеть.

— Я смогу это сделать, — ответил Хэл.

— Хорошо. Я обещаю тебе: с течением времени все твои подлинные способности, которые ты нам продемонстрируешь, получат достойную оценку. А сейчас, чтобы не тратить зря времени и не рисковать понапрасну, мы будем воспринимать тебя только как неопытного, необстрелянного новобранца, до тех пор пока у нас не появятся основания изменить свою точку зрения.

Рух снова принялась за еду.

— Это все? — спросил Хэл. Его поднос уже опустел, и у него складывалось впечатление, что он может не успеть вовремя оказаться у раздаточной линии, чтобы снова заполнить его.

— Да, это все, — ответила Рух. — Как только поешь, помоги поварской команде с уборкой, потом разыщи Джейсона. Он должен найти палатку и снаряжение для вас обоих. Когда закончишь все эти дела, то, если уже стемнеет, лучше ложись спать. Хотя ты будешь желанным гостем, присоединившись к тем из нас, кто соберется у лагерного костра. Однако в этом случае не советую засиживаться допоздна. Завтра тебя ждет трудный день, такой же, впрочем, как и все последующие.

— Я понял. Спасибо, — сказал Хэл.

Он поднялся на ноги и направился назад, к раздаче. Там он снова заполнил едой свой поднос и тут же опустошил его, а потом стал в нерешительности, размышляя, насколько прилично проделать то же самое в третий раз. Его сомнения развеяла Тэлла, сообщившая ему, что есть столько, сколько захочется, считается здесь вполне нормальным делом.

— По крайней мере теперь, — добавила она. — Если в отряде станет плохо с провиантом, ты сразу об этом узнаешь, так же как и остальные. А пока у нас все в порядке. Мы сейчас находимся в богатом краю, и приятно видеть, что люди едят досыта.

— В богатом краю? — переспросил Хэл. Она рассмеялась.

— В этом районе много истинно верующих, у них есть продукты и другие припасы, и люди могут себе позволить поделиться с нами.

— Понимаю.

— Ну а после того, как ты наешься, займись-ка этими баками. Их надо отнести к ручью и вымыть. Потом можешь идти.

Хэл поел, вымыл баки и ушел. К этому моменту на лагерь уже опустились настоящие сумерки. Он побродил между деревьями в поисках Джейсона, надеясь найти его, не прибегая к расспросам. Однако в конце концов ему все же пришлось обратиться за помощью к почти облысевшему, но еще достаточно молодому на вид человеку, который сидел, скрестив ноги, перед одной из палаток и занимался ремонтом сапог, прибивая к подошвам новые рифленые накладки.

Услышав вопрос Хэла, человек выплюнул изо рта несколько крепежных скобок, поймал их в горсть левой руки, переложил туда же молоток и протянул Хэлу правую руку.

— Джорэлмон Трои, — представился он. — Ты — Ховард Иммануэльсон?