Незнакомец из-за моря (ЛП) - Грэм Уинстон. Страница 44

— И с каким результатом?

— Нужно ли спрашивать? Оба промахнулись, честь была удовлетворена... некоторым образом. Они с каменными лицами пожали друг другу руки, раскланялись, и на этом с инцидентом было покончено. Но на самом деле ссора не делает чести ни одному из них, неудивительно, что они о ней не болтают.

Росс последовал за хозяином дома к двери.

— Дуэль редко делает честь кому-либо из ее участников.

Фалмут обернулся.

— Отец говорил, будто и вы оказывались в подобной ситуации. Тогда всё было совершенно по-другому, я уверен. Оскорбление вашей жены... В то время как эта ссора...

— Да, разница есть. Но тогда дело закончилось смертельным исходом.

Под эти слова они прошли через приемную, под гулкое эхо шагов по дубовому полу, а потом оказались под лучами зимнего солнца. Вопреки воле Росса слова прозвучали с оттенком упрямства — всегда присущего ему недостатка. Пока лакей помогал Россу надеть плащ, молодой пэр молчал и взял собственный. С годами на лице Росса еще сильнее проступили скулы, он стал выглядеть еще чуть более мрачным.

— Как миссис Полдарк? — добродушно спросил Фалмут. — После нашего возвращения, а это будет в конце июля или в августе, если всё пройдет благополучно, ждем вас на крестины. Приедет моя тетушка, миссис Говер. Я знаю, как ей нравится ваша жена.

— Благодарю вас. Придем с удовольствием.

Эдвард Боскауэн оглядел свои владения.

— Из нового дома будет лучший вид на реку. Но до этого еще далеко, строительство продлится несколько лет. Мне кажется, у отца когда-то была такая мысль, но после смерти матушки у него пропал стимул.

— С моим отцом много лет назад тоже приключилось подобное — разумеется, в куда меньшем масштабе. Нампару начали строить в 1765 году и не закончили до 1797-го, когда моя шахта процветала и я мог позволить себе кое-какие излишества.

Конюх привел лошадь Росса.

— Но ведь банк Корнуолла процветает? — поинтересовался Фалмут.

— О да, несомненно. Но вы же понимаете — хотя я и совладелец, мои вложения крайне малы. А потому и доля в доходах банка весьма незначительна.

— Как я слышал, банк Уорлеггана идет ко дну.

Росс удивленно уставился на молодого виконта.

— Вы серьезно?!

— Так мне сказали, хотя и не в Корнуолле.

— Но они... они же славятся тем, что никогда не ошибаются.

— Мне сказали, что и лично сэр Джордж испытывает финансовые затруднения. Он рискованно вложил средства в Манчестере в надежде на рост прибыли от мануфактур. А вместо этого они пришли в еще большее запустение, и вряд ли в скором времени что-то изменится.

— Не похоже на Джорджа.

— Что ж, говорят, что у него большие трудности. Хотя он делает хорошую мину здесь, в Труро, и в основном ему верят.

— Я бы тоже поверил.

— Надо полагать, вы хорошо знаете сэра Джорджа.

— Можно и так сказать.

— Я встречался с ним всего пару раз. Мне он показался выскочкой и малоприятным типом. Отец, разумеется, его терпеть не мог.

— Разумеется. И частично именно из-за неприязни вашего отца к Джорджу я и занял место в парламенте.

— Да будет вам. Вы себя недооцениваете. Но я понимаю, о чем вы. В отличие от многих сыновей...

Росс подождал, но продолжения не последовало.

— Что вы хотели сказать?

— Я хотел сказать, что в отличие от многих сыновей, я прислушивался к отцу и часто с ним разговаривал. Мы хорошо друг друга понимали. Он много рассказывал мне о парламентских округах, которые мы контролируем, и о людях, имеющих к ним отношение. Он подолгу жил в Лондоне, но следил за событиями в Труро. К примеру, он рассказал мне о банкротстве банка Паско.

— Вот как.

— Да, именно так. И о слухах, которые распространили, чтобы подкосить банк.

— Да, это правда.

Они задумчиво замолчали. Проводив гостя до двери, его сиятельство не торопился с ним распрощаться.

— Мистер Харрис Паско скончался?

— Да, увы, в прошлом году.

— Как жаль.

— Согласен. Но почему жаль вам?

— Как я понимаю, он занимал значительную позицию в вашем банке. Банки, хорошие банки, имеют в своей власти мощные разрушительные инструменты. Возможно, ему хотелось бы этим воспользоваться.

Росс посмотрел на сверкающую за лужайкой реку.

— На что вы намекаете?

— Намекаю? Ни на что.

— Ну, значит, предполагаете.

Молодой Боскауэн махнул рукой.

— Ваш мистер Паско, возможно, захотел бы поквитаться по старым счетам. Вот и всё.

Лошадь Росса, увидев хозяина, заржала, приготовившись к дороге.

— А вы, сэр Фалмут?

— Я?

— Хотите поквитаться по старым счетам?

— У меня нет никаких неоплаченных счетов. А чего хотел мой отец — не могу сказать. Всё это было так давно. Но в любом случае, для меня это лишь теоретический вопрос. Интересы моей семьи в банках Корнуолла весьма незначительны. Даже если бы мы хотели повлиять на положение дел, то не обладаем для этого необходимым влиянием.

— Другое дело — банк Корнуолла.

— Решать ему, не правда ли?

— В самом деле. Да, и впрямь. — Росс взобрался в седло и приподнял шляпу. — Хорошего дня, ваше сиятельство. Ваши слова дадут мне пищу для размышлений по пути домой.

Глава шестая

Неделю спустя сэр Джордж Уорлегган посетил своего дядю в конторе за Большим домом в Труро. За последнее десятилетие Кэрри мало изменился. Замедленное пищеварение уже давно лишило его даже тех остатков плоти, что имелись в зрелые годы, но костям оно не повредило. Без одежды он бы выглядел как модель человеческого тела для демонстрации в анатомическом театре, но к счастью, никто не видел его в таком первозданном состоянии. Маленькая шапочка прикрывала коротко стриженные седые волосы, черный сюртук болтался на нем, как на пугале. Но глаза за толстыми стеклами очков смотрели внимательно, как и прежде, а мозг, привыкший думать лишь о цифрах, продолжал функционировать с эмоциональностью автомата. В прошлом месяце Кэрри испытал острую неприязнь к своему выдающемуся племяннику.

— Ну что, — сказал Джордж, — тебе ответили?

— Да, — сказал Кэрри. — На вопросы, которые я задавал. Но ответы тебе не понравятся.

— На вопросы, которые ты задавал? Что это значит?

— Значит, что чем меньше людей знают о наших финансовых затруднениях, тем лучше! Это же элементарно. Как по букварю. Переписка с другими банками и вопросы к ним, особенно в такое время, когда всем не хватает денег, все равно что признание. Я написал только самым крупным, а именно трем: Карну из Фалмута, Робинсу, Фостеру и Куду в Лискерд и Болито из Пензанса. И все ответили одинаково, как и следовало ожидать.

— Как?

— Отговорки. Отовсюду. Война с Францией продолжается, принося разрушительные потери экспортерам, сокращение выпуска частных векселей, снижение числа кредитных операций, политику уменьшения собственных обязательств. Чего еще ты ждал? Разве мы долгие годы старались построить добрососедские отношения с этими людьми? Ничего подобного. Ведь мы считали, что нам они не нужны, никогда не понадобятся. Мы считали, что Уорлегганам ничто не грозит, с нашими-то плавильными заводами, оловянными и медными шахтами, мельницами, шхунами, прокатными станами! Кто мог представить, что единственный сын Николаса Уорлеггана и внук Люка Уорлеггана вдруг сойдет с ума и потратит всё свое состояние на покупку обанкротившихся фабрик в Манчестере!

— Мы справимся, — твердо сказал Джордж.

— Но этого недостаточно. Когда больше десяти лет назад умерла твоя жена, ты ввязался в пару неразумных спекуляций, это было беспечно, но объяснимо. Ты был расстроен, еще хранил память об этой женщине и толком не понимал, что делаешь. Но сейчас! При всех твоих возможностях!

— Мои вложения не потеряны. В должное время всё наладится.

— Что за ситцевая мануфактура — как ее там — кажется, Ормрода? Обанкротилась! Это не вложение капитала, а стопроцентная потеря, Джордж, стопроцентная потеря! А фирма Флеминга держится на плаву только после вливания внушительной суммы. А что делать с твоим товаром на складах? Деньги на ветер! Никто не купит эти ткани! Да что с тобой случилось?