Стражница (ЛП) - О'. Страница 47

— Но…

Я хотела сказать, что боюсь, но не смогла.

— Эти типы сегодня ночью могли нас убить, — она вздрогнула и отпила чай. — Кто-то преследует тебя, и я действительно благодарна за то, что Колин находился рядом. Но ты не можешь продолжать жить дальше, как жила до сих пор. Если мы выясним правду, то сможем найти способ всё исправить.

Она взяла вторую чашку чая с комода, поднесла обе к моей кровати и опустилась перед ней на пол.

— Прочитай папку, Мо. Я составлю тебе компанию.

Я выдвинула ящик и вытащила стопку бумаги. Если уж мой мир должен взорваться, тогда лучше, когда в такой момент рядом находится подруга.

Глава 29

Я просматривала стопку документов. Я не сильна в иностранных языках, и юридическая тарабарщина не является исключением.

— Я даже не знаю, что ищу.

— Чуть дальше вперёд, — сказала она и показала пальцем. — Вот.

— Документ о смягчении приговора в обмен на показания? Он не подписал его. Какое это имеет значение?

— Читай, — посоветовала Лена.

Я прочитала крошечный шрифт три раза.

— Я всё ещё не понимаю.

— Прокурор предложил твоему отцу смягчение приговора. Пять лет, с возможностью досрочного освобождения. Он вышел бы из тюрьмы ещё прежде, чем тебе исполнилось десять лет. Ему просто нужно было обо всём рассказать.

— Рассказать о Билли, — размышляла я вслух. — И обо всём, что они сделали, как например, воспользовались «Морганом» и «Слайс», чтобы отмыть деньги.

— Это логично, — сказала Лена, вытянув губы в трубочку. — Нельзя нелегально заработать кучу денег и положить их в банк, потому что об этом сообщают правительству, а она потом проверяет. Те, кто отмывает деньги, ищут компанию, которая указывает в качестве выручки наличные, платит налоги и отдаёт их уже чистыми.

— Откуда ты всё это знаешь? — спросила я.

— С уроков экономики, — сказала она почти скучающе. — «Слайс» не принимает кредитные карточки, так ведь? Для твоего отца было бы проще-простого подделать учётные книги так, будто выручки было больше, чем вы на самом деле заработали. Но нужно было делать это осторожно. «Слайс» приносит хорошую прибыль, но через него нельзя переправить огромные суммы денег. Поэтому они не должны слишком жадничать.

Я снова вспомнила слова Колина. «Билли только потому выживал так долго, потому что он умный — не слишком алчный, старается не привлекать к себе внимание.»

— У Билли есть несколько фирм. Не только «Морган» и строительная компания, но и другие. «Слайс» тоже принадлежал ему, пока его не переняла моя мать.

У него были десятки возможностей сделать так, чтобы деньги мафии выглядели кристально чистыми. Когда мой отец был бухгалтером, заметать следы было ещё даже проще.

— Но моя мать никогда бы не согласилась. Должно быть они делали это без её разрешения.

Лена смотрела на бумагу, лежащую перед нами.

— Почему твой отец не согласился на их предложение? Должно быть у него была причина. Пять лет, с возможностью досрочного освобождения, это намного меньше двенадцати.

— Я не знаю.

Я просмотрела перекрёстный допрос, которому подвергла моего отца обвинительная сторона. Независимо от того, как они формулировали вопрос, мой отец оставался непреклонен — нет, у него не было сообщников. Нет, он не работал на кого-то другого. Нет, никто не обещал ему льгот для его семьи. Нет, он никогда не имел никаких дел с Марко Форелли или каким-нибудь другим членом семьи Форелли. Джек Фитцжеральд действовал в одиночку, и ни повторение вопроса, ни угроза, ни вопрос с подвохом не смогли что-то изменить в его истории.

— Он стал козлом отпущения, — сказала я.

— Должно быть у мафии имелся какой-то рычаг давления, — пробормотала Лена с беспокойством во взгляде. — Что-то такое, что заставило твоего отца покрывать их.

Я почувствовала холод, который не имел ничего общего с окном внизу.

— Это мы. Моя мама и я. И если мой дядя остался цел…

— Тогда он всё знал.

Я молча кивнула, перелистывая большим пальцем оставшиеся бумаги.

А потом я замерла, потому что в конце, после протокола заключительной речи и судебного приговора, находился один единственный лист бумаги, отделённый от других юридических документов. Это была дарственная на «Слайс», переписывающая собственность Билли на мою мать. Она была датирована днём, после вынесения обвинительного приговора моего отца.

— Лена, — сказала я, мне не хотелось прикасаться к этой бумаге. — Не только рычаг давления. Взятка.

Она взяла дарственную в руки, прочитала её и прикрыла рот рукой. Мой отец был не единственным, кто заключил соглашение, прежде чем попасть в тюрьму. Мама сама не плохо заработала. На документе красовалась её аккуратная, округлая подпись. До сих пор я не замечала, как сильно похожи наши почерки.

— Чёрт возьми, — тихо сказала Лена.

Что-то внутри меня шевельнулось, медленное, болезненное давление. Я прислонилась головой к кровати, и почва ушла у меня из-под ног. При этом я задавалась вопросом, как долго так будет ещё продолжаться, и останется ли в конце хоть что-то таким, каким было раньше.

Глава 30

Лена ушла на следующее утро, рассердившись, что Колин настоял на том, чтобы её сопровождал до дома один из людей Билли.

— Мне жаль, — пробормотала я, когда она уходила, убивая взглядом Колина.

— Это действительно было так необходимо? — спросила я мгновение спустя.

— Да.

Он встретил мой хмурый взгляд холодным безразличием, а потом принялся вновь выдалбливать из оконной рамы старую шпаклёвку. В нескольких шагах, прислонённое к книжной полочке, стояло стекло на замену.

— Что ты запланировала на сегодня?

Я подумала о папке, лежащей в моём комоде. Потом оглядела разнесённую гостиную и мужчину, который был готов заслонить меня от пули своим телом.

— Я что-нибудь придумаю.

— Билли сильно рассердился, — сказал он через плечо, сосредотачиваясь и дальше на своей работе. — Он хочет, чтобы ты уехала из города, по крайней мере на какое-то время.

— Ну конечно. Ты же знаешь, как он ненавидит, когда мне кто-то угрожает.

Он медленно отложил в сторону зубило и повернулся, чтобы заглянуть мне в лицо.

— У тебя есть что-то, что ты хотела бы мне рассказать?

— Нет.

И это было правдой.

— А что с тобой?

— Ты злишься, — сказал он.

Я натянула рукава свитера на руки.

— Я испугалась.

Колин принялся снимать свои рабочие перчатки, не сводя с меня взгляда.

— Сейчас ты злишься. Это совсем другое.

Я подняла одно плечо вверх.

— У меня есть право злиться, не находишь?

— Да. Пообещай мне, что не сделаешь что-нибудь глупое или легкомысленное, — сказал он.

— Никогда в жизни. Ты меня знаешь.

Он фыркнул и снова взялся за работу. Я поднялась наверх и ещё раз внимательно прочитала папку отца, но всё выглядело точно так, как вчера ночью. Меня всё больше переполнял гнев, но так я не знала, на кого точно злюсь, я чувствовала себя рассеяно и беспомощно. Мне нужно было что-то сделать, поэтому я взяла одинокий адрес из папки Колина и внесла его в гугл.

Не знаю, что я ожидала найти, но точно не дом для инвалидов.

Я увеличила масштаб карты и попыталась выяснить, какая комбинация автобусов и трамваев быстрее всего отвезёт меня туда. Однако я не успела закончить, потому что минуту спустя пришла домой мама. Мой гнев нашёл свою мишень.

— Мо?

Её шаги слышались, как быстрое постукивание на лестнице, а потом она уже стояла в моей комнате, размахивая руками и бесполезно суетясь. Она обняла меня, но моё тело осталось напряжённым.

— Мне не стоило оставлять тебя здесь одну! Билли должен был позвонить, как только это случилось. Должно быть ты так испугалась! Да ещё и твоя подруга была здесь. Немыслимо, что она теперь будет рассказывать людям! Слава Богу, Колин был рядом, — она замолчала, чтобы набрать в лёгкие воздуха и заметила моё молчание. — Ты ранена, моё золотце? Колин сказал, что никто не пострадал. Ты в порядке?