Пути и стены (СИ) - Егоров Алексей. Страница 52

Виал направил судно к свободному причалу. Рядом на волнах качались еще две лодки, судя по виду прибывшие из Кемила. Раньше эти люди строили лодки из тростника, кожи, но познакомившись с цивилизованными народами, освоили строительство настоящих судов.

Паруса на этих лодках были из льна, а не шерсти, как на лодке торговца из Гирции. Для него лен это дорогой материал, не каждый гражданин купит себе тунику изо льна. А уж использовать его для производства парусов, вообще кажется безрассудным и расточительным.

Зато для Кемила это вполне нормально.

Пришвартовавшись, Виал разрешил морякам уходить развлекаться. Эгрегия он оставил в лодке, чтобы сторожил.

- Заменю тебя через пару часов. Воруют тут, сам понимаешь.

Парню хотелось посмотреть на город, но спорить он не стал. Понимал, что припасов осталось мало, да и саму лодку могут утащить.

Были бы у Виала деньги, он мог бы нанять охрану для лодки. Хотя это тоже не гарантирует защиту; сами охранники могут позариться на имущество торговца, у которого нет здесь связей.

Вот еще одна черта восточных городов - повальное воровство!

Оставив отпущенника, Виал перебрался на причал и направился в город. Из оружия он взял топорик, благо здесь не запрещалось ношение. Часто путешественникам приходилось защищаться от нападений, так что никто не смел запретить им носить оружие.

Виал собирался раздобыть денег, а как сделать это, он все еще не придумал. Решил, что боги сами направят его в нужное место.

Проталкиваясь через разноязыковую толпу, Виал слышал голоса десятка народов. Многие даже не понимали тех, кто оказывался рядом с ними. Это недопонимание всегда приводило к склокам. Тут и там вспыхивали драки, работники порта, стражники не вмешивались.

Пусть гости развлекаются, как хотят. Такая свобода приводит к хаосу.

Ощущалось это и в застройке. Никакой прямой планировки, привычной гражданам. Безумное хитросплетение улиц, отсутствие канализации, слой грязи и мусора доходящий местами до окон старых домов.

Гардумет древний город, многие его дома по уши в грязи. Веками копилась эта грязь, мусор превращался в новую мостовую. Редкие дожди почти не разрушали слой отходов.

Вот дом из кирпича, его окно было расширено и превращено в дверь. Потому что прошлый вход - теперь заложенный кирпичом, зарос грязью. Вход в дом прикрыт занавесью, видна лестница, уходящая внутрь жилья.

Из-за этого многие дома выглядят как землянки, словно их намеренно строили наполовину врытыми в землю. В новой части города дома выше, а за стенами можно найти обширные усадьбы.

В порту, где площади под застройку нет, дома выглядят ужасно.

И кривые улочки не улучшают впечатления.

Даже пожары и шторма не в силах разрушить эти ужасные постройки. Кирпич сырец не горит, а дома из мазанки сами разваливаются. Только верхний город, окруженный стеной, стал символом богатства. Множество храмов, статуй, общественных сооружений пестрели яркими красками. Фасады обновляли каждый год, а не "как придется". Только чужаков за стены верхнего города пускали редко.

Виал там бывал, но не видел ничего уникального в сооружениях тиринцев. Они торговцы, восприняли культуру всех народов, с которыми имели дело. Обжившись в Гардумете, они смешались с кочевниками Вии, и крестьянами Кемила, стали такими же смуглыми, черноволосыми и белозубыми. Не утратили только свойственную только их народу деловую хватку. Или проще говоря - хитрость.

Иметь дело с ростовщиками Виал не хотел, но не знал, куда еще податься. Взять ссуду у тиринцев равносильно тому, что продать себя в рабство, стать бойцом на арене или проституткой в харчевне. В любом случае это позор, утрата прав и свобод.

Для тиринцев ростовщичество не было зазорным делом. Они охотно давали в долг - чужакам, это их метод экспансии. Когда-нибудь подобная политика доведет их до беды. Но пока народ процветал, наглел и жирел.

Люди Гирции в первую очередь земледельцы. Потому даже торговцы стремились в общество тех, кто живет плодами земли. Идейных торговцев почти не встречается.

А уж давать в долг вообще считается позорным. Потому этим обычно занимаются отпущенники - не по своей воле, конечно. Они служат только инструментами в руках тех, кто владеет и лавкой ростовщика, и деньгами, которыми он распоряжается.

Можно назвать это лицемерием, но от этого ничего не изменится.

Не сказать, что Виал страдает от недостатка средств. Он не голодает, путешествие можно продолжать, но под его началом люди, которые не настолько готовы жертвовать собой, чтобы три месяца прожить без вина и хлеба.

Бросить моряков тоже нельзя, хотя очень уж хочется. К своему стыду, Виал не мог их бросить не из обязательств, что он взял на себя, как их наниматель. Просто они нужны ему, кто-то ведь должен работать веслами и охранять лодку после прибытия.

Ростовщики обосновались в портике у рынка. Так забавно смотрелся этот вполне гирцийский портик на фоне грязного восточного рынка. Весь город образовался из смешения культур. Где-то в окрестностях есть даже район соотечественников, но обращаться к ним Виал не собирался, потому что они принадлежали враждебной коллегии.

Циралис не настолько крупный город, чтобы его коллегии выводили фактории за море. Лишь отдельные торговцы решаются протянуть связи к соседям. Сам же город слишком патриархальный, хотя живет морем.

Менялы и ростовщики занимали ближайший к рынку ряд. Многие из них совмещали профессии. Перед каждым человеком на небольшом столе стояли двуплечные весы, набор разновесов из бронзы, стали или камня, а так же несколько мешков с разменной монетой. Охраны нет, но обворовать этих почтенных господ, замотавшихся в цветные халаты, никто не рискнет.

Ругаться, даже драться с бородатыми менялами - можно, но покушаться на их богатства нельзя ни в коем случае. Виал вспомнил, как пару лет назад подпалил бороденку одному такому, так ему ничего за это не было! Личная честь стоит в их череде приоритетов после прибыли. Может быть, это даже хорошо, вон они как процветают.

На столах кроме рабочих инструментов находились кувшины с вином, пшеничные лепешки и миски с сыром или инжиром. Это угощение предназначалось для менял и некоторых просителей, которые собирались разменять по меньшей мере фунт серебра.

Виал проходил мимо столов, разглядывая менял, искал тех, с кем уже имел дело. В отличие от уличных торговцев, эти мужчины в халатах не зазывали посетителей, не заманивали угощениями. Они сидели степенно, как старцы в сенате. Лишь хитрые глазки поблескивали из-под прикрытых век, подведенных тушью.

У этого народа принято краситься не только у женщин, но и у мужчин. Хотя женщин тиринцев Виал никогда не видел. Если не считать рабынь и бедноты.

Позади гремел рынок, сотканный из множества голосов, перевитый десятком ароматов и сдобренный смрадом. Пахло всем: специи, навоз, пот, кровь, цветы, рыба. Как пахнут эти люди, Виал не представлял, они уже давно утратили собственные запахи, смешали его с тем, чем торгуют.

Вот и от менял пахло бронзой и полиролью. Многие менялы, ради забавы натирали монетки, чтобы они блестели, привлекали просителей. Считают, что подобные монеты выглядят более... внушительно, что ли. В отличие от тех, что покрыты патиной.

Это показуха для тех, кто не знает цену деньгам. Старинные деньги, покрытые окислами намного весомее.

Виал остановился у скромного с виду человека, приткнувшегося в углу портика. Он сидел как бы в стороне от коллег. Вокруг него не сновал народ, было пространство свежего воздуха, тишины.

- Косс Виал из Циралиса? - спросил меняла, заметив торговца.

- Ты до сих пор помнишь меня, Фартеш.

Виал не стал ждать приглашения, уселся на ковер перед столом менялы. Поджать ноги оказалось тяжело, мешал край туники. Фартеш наблюдал за тем, как возится посетитель, затем передал ему чашку, полную вина. Для него эта капля не будет расточительством.

Вино было прекрасным, даже на расстоянии Виал учуял аромат. Его ноздри расширились, глаза заблестели, что не укрылось от внимания Фартеша.