Город для хранящего (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна. Страница 62

Еще во втором списке выделялась группа лиц, считавших, что знают как нужно управлять хранящим и что он должен на самом деле делать. В принципе они были бы безобидны. Если бы не додумались позвать собирателя. Любитель ритуалов Тейка был среди них, ему просто повезло, что он все еще оставался в больнице и не мог поучаствовать в веселье лично.

Но хуже всего были люди в конце списка. Хият обозвал их вредителями. А Каит надиктовал по полстраницы их деяний, направленных то на попытки захватить власть, то на попытки стать независимыми от города и не отдавать больше ему энергию. То на борьбу с хранящими. То с советами. То со старыми семьями. То с теми, у кого поддержки семьи не было, но они посмели стать хорошими магами. В общем, они были недовольны практически всем и просто баламутили обстановку. Всего лишь из-за того, что им что-то не нравилось. Тоже еще, всезнайки и образцы для подражания.

И ладно бы протестовали и возражали. Так нет же. Эти гады подколодные действовали, частенько искренне веря, что несут свет, добро и прочие хорошие вещи. И впутывали в свои дела юных и не определившихся. Убеждали и направляли. А потом мальчишки то родственников хранящих с горы роняют, то отпрыска благородного семейства избивают, то что-то опасное призывают, искренне веря, что это принесет очищение.

А самое плохое, что даже если избавиться от людей, находящихся в конце списка Каита, им на смену обязательно вырастут другие. Они часто вырастают из хороших мальчиков и девочек, которых ни в чем подобном не заподозришь. Поэтому действовать надо как-то иначе. В школах учить, наверное. За обиженными лучше присматирвать. И создать структуру, которая будет следить за теми, кто вырос и решил нести свет истины до победного конца. А то вроде бы дурачки занимающиеся глупостями. Никто их всерьез не воспринимает. А потом в городе какая-то ерунда случается. Нехорошая ерунда.

Атана вздохнула, а потом улыбнулась отражению в темном зеркале.

Во всей этой истории радовало только одно: Хияту учителей искать не надо. Они у него есть — отец и сам город. А кто считает, что его кандидатура подходит лучше… Тех Хият обещал сводить на экскурсию. В гости к белой змее, разумной и в истинном размере. Воднику очень хотелось посмотреть, как эти желающие будут доказывать, что именно они лучшие учителя.

А в крайнем случае, чтобы заткнуть самых неуступчивых, Хияту можно будет еще раз съездить в город Волчьи Челюсти. Якобы чему-то поучиться у хранящей. Заодно и с дальними родственниками перезнакомится.

Вейн мрачно грыз леденцовую елочку и делал вид, что в упор не видит Хията. Что-либо спрашивать рыжий родственник хранящей не собирался. В последнее время он вообще предпочитал молчать и таращиться в стену. Такое поведение и охранники, сторожившие дверь в эту комнату, и медики, приходившие проверять насколько он здоров, да и все остальные считали странным. Но к Вейну не лезли. Кто знает, как должен вести себя человек, которого медленно сводит с ума проклятие? Не бросается на людей, не буянит, и ладно.

А вот Хият сразу понял, что Вейн ведет себя правильно. Чем меньше беспокоишься, интересуешся чем-либо, злишься или веселишься, тем медленнее будет расти проклятье. Проклятия вообще питаются эмоциями и крайне редко только отрицательными.

Сохранять спокойствие Вейну помогала дыхательная гимнастика и леденцы, которые он поедал в неимоверных количествах.

— Ладно, — сказал Хият. — Попробуем.

И попытался себя успокоить тем, что Вейн в любом случае долго не проживет. Потому что находится на самом краю. Тут любой толчок и он свалится. Так или иначе. Лучше уж попытаться его спасти, чем просто стоять и смотреть. Не так он и плох.

Хият сдвинул в сторону лежащие на столе листы бумаги и стал чертить миниатюрный ритуальный рисунок. Ошибиться он не боялся. Подобные стандартные рисунки он чертил часто. Просто в конце нужно добавить направление и имя.

Вейн все так же грыз леденец, не проявляя ни беспокойства, ни любопытсва. Сильная воля у человека, давить такие порывы в себе очень сложно. Даже Ладаю сложно. А для таких рыжих и порывистых — это вообще подвиг.

Рисунок Хият нарисовал в полной тишине. Достал мамин нож, вырезал на столешнице по углам центральной фигуры первые буквы своего и Вейнового имени, добавил символ воды и знак отрицания. А потом уколол себя в палец и размазал каплю крови в центре.

Всякие любители страшных сказок и старинных ритуалов почему-то считают, что чем больше крови будет, тем лучше. А на самом деле все зависит от силы крови, а не ее количества. На Хиятову ритуальный рисунок откликнулся мгновенно. На кровь Ладая он бы отреагировал точно так же, просто из-за того, что Ладай успел побывать у самой грани между жизнью и смертью, едва ее не переступив. Кровь тех, кто часто сражался и был не единажды ранен, рисунку бы понравилась меньше, но он бы все равно ее принял. Да и просто сильные маги могли бы договориться, пожертвовав вместе с кровью немного силы. А вот воспетые в легендах девственницы… Тут хоть сотню зарежь самым зверским способом, рисунок будет молчалив и безучастен.

Говорят, где-то на материке именно этим и занимаются — убивают девушек в надежде обрести невиданную силу.

Хият вздохнул, схватил ладонь не сопроивляющегося Вейна и тоже уколол его в палец. Размазал каплю крови поверх своей и немного подождал.

Никакого демонического хохота и отклика злобных богов естественно не было. Кто-то неодаренный вообще бы ничего не заметил. Да и одаренные увидели бы обычный всплеск силы. Похожий бывает, если оборвать незаконченное плетение или со злости швырнуть в кого-то не оформленную ни во что энергию. В общем, ничего интересного. Нити проклятия вообще горят неинтересно. Вспыхнули и пропали, словно их и не было.

— Все, — сказал Хият. — Можешь оживать. Я тебя освободил. Главное, опять не вляпайся, и все будет в порядке. Уничтожить само проклятие я пока не могу. И понятия не имею, когда пойму, как это делается.

Вейн безучастно кивнул и закрыл глаза.

Хият опять вздохнул.

Что же, для того чтобы вывести себя из спасительного спокойствия, тоже требуется время. Сидеть здесь и ждать, когда это случится — глупо.

Хият встал, спрятал за пояс мамин нож, взмахом руки стер со стола ритуальный рисунок и пошел к двери.

— Спасибо, — прозвучало за спиной, когда парень был уже одной ногой в коридоре.

Он обернулся, кивнул и улыбнулся.

Вейн действительно не так уж плох. И, возможно, после произошедшего станет еще лучше. Кто его знает.

Самому Хияту сейчас было не до Вейна, если честно, освободил от проклятия, дальше пускай с ним разбирается мудрейшая, отправляет его домой, что-то там за него требует. Ей лучше знать, что. Эти проблемы Хият на себя взваливать не собирался. Ему хватало тех, которые есть.

Во-первых, его уже дважды пытались подкупить. Один раз нагло предложили деньги за то, что он закроет глаза и выпустит из города уважаемых людей, которым срочно надо уехать. Хият в ответ глупо поморгал и заявил, что лично он никого не держит. И сделал вид, что не понимает, кого и почему город не желает выпускать за свои пределы. А потом еще и пообещал с Таладатом и Атаной посоветоваться. На чем его и оставили в покое. Ушли с убеждением, что хранящий полный и беспросветный идиот.

Во второй раз поступили умнее. Хияту подарили мешочек с камнями, от чистого сердца и по доброте душевной. Якобы узнали, что он умеет собирать из таких камней артефакты, и решили отдать. Все равно они никому другому не нужны. Хият хмыкнул и подарок взял. Было интересно, что дарители скажут дальше.

А дальше Хияту рассказали сказку о благородных полуразбойниках, которые никого не грабят и не убивают, и вообще они белые и пушистые, как новорожденные ягнята. А возить конрабанду их нужда заставила. И маленькие дети, которые кушать просят. А при детях обязательно обретаются их мамки, которым одной еды мало. Им еще платья нужны, драгоценности и прочие интересные женщинам вещи. Хият слушал, слушал, а потом махнул рукой, намекнув, что если эти полуразбойники притащат в город что-то опасное, он лично им головы поотрывает. На чем разговор и увял. У Хията даже не спросили, что именно он считает опасным.