Тёмная потерна (СИ) - "Луми Йоханнес". Страница 14

Водка была уже в стопках и пришлось растянуть порцию на два раза. После второй, как ни странно, немного отпустило.

— Тут водка хорошая, — вещал Дмитрий, очень быстро пережёвывая пельменину, — не бодяжат, так что вот так, пожрать, самое то. И пельмени у них всегда вкусные. Да, мужики?

«Братья» синхронно кивнули головами. Разговор перескочил на то, кто и как провалился сюда, причём истории предназначались не только мне, впервые их слушающему, но и самим рассказчикам. Было заметно, что ностальгия грызёт этих людей несмотря на то, что прошло уже несколько лет с момента их перемещения в этот не лучший из миров.

— Мужики, а что, отсюда на самом деле без вариантов выбраться? — спросил я.

Вообще и гэбист Виноградов, и инструктировавший нас, группу новичков, молодой парнишка из Отдела приёма, регистрации и размещения (ОПРР) на этот вопрос отвечали однозначно — забудьте. Смиритесь, выкиньте из головы, примите как данность — выхода отсюда НЕТ. И всё же? Ну не бывает так, это нарушение Закона сохранения равновесия. Если где-то что-то убыло, то где-то что-то прибыло. Правда, есть вариант, что вместо меня там, в подвале, появился какой-то другой, не менее охреневший мужик. Например из этого мира. Хех, вот глянуть бы одним (гхм) глазком на эту картину — что на его репу, что на лики Ольги и её великовозрастных дочурок. Чёрт, а если это ублюдок какой-нибудь? Да, мысли не туда завернули.

— …ский, говорят он нашёл способ.

Я понял, что задумался настолько, что даже не слушаю, что говорит Черепанов-старший.

— Э-э извини, я тут потерялся немного, — изобразил я рукой смятение мыслей. — Кто нашёл способ?

— Некто профессор Милославский, — повторил Максим Сергеич, — не наш, в смысле не Вышинский. Из Углегорска, это в семистах километрах от нас.

— И что, действительно нашёл? — я уже понял, что в истории есть какой-то подвох, это у них на лицах было написано.

— Вроде как. Дело, как ты понимаешь тёмное и строго секретное, но слухи ходят, что он лет десять искал выход, заодно Тьму исследовал. Книжку про Тварей тебе давали?

— Ага.

— Вот, это его труды.

Я напряг память и не вспомнил среди авторов никакого Милославского, там вообще не было авторов. Брошюрка из серии «Руководство по эксплуатации».

— Наши, разумеется, сплагиатили всё, что могли, Твари у него по-другому называются, но я видел исходник, так что могу ручаться.

Старший Черепанов работал в городской типографии наборщиком, и в этом ему, наверное, можно было верить.

— И что этот Милославский? — спросил я, силясь вспомнить, где я мог слышать эту фамилию.

— Да ничего! — хмыкнул Максим Сергеич. — Если он чего и нашёл, то всё унёс с собой в могилу.

Я так и думал!

— Не, говорят, его ученик ушёл, — встрял в разговор младший из «братьев», которого для простоты все звали просто Максим, без отчества.

И работал он там же, в типографии, видимо и впрямь было нечто, что их связывало.

— Да, это всё слухи, — отмахнулся «отец».

— Ну а что за ученик? — продолжал пытать я.

— Ну… — хором сказали «братья» и рассмеялись, затем старший жестом уступил младшему, мол, продолжай.

— В общем, у них там целый отдел этим занимался, серьёзный, даже самолёты свои были…

— Самолёты были не их, а города, — менторским тоном перебил Сергеич, — он их использовал просто, незаконно. Там его помощник, забыл фамилию, надо же… в общем, вступил он в сговор с пилотом, она его любовницей была.

О как! Чем дальше, тем круче сюжет, уже девушки-пилоты в ход пошли.

— Ну, может и так, — не стал препираться Максимка. — В общем, собрались они ставить эксперимент, профессор вроде как нащупал вариант. Ну и…

— Что?

— Ничего! Профессора убили, а ассистент этот с любовницей того…

— Того что? — такая манера изложения уже начинала подбешивать.

Максимка взглянул на старшего товарища.

— В общем, есть две версии, — взялся тот за разъяснения, — по одной, помощник этот с женщиной, которая даже его типа жена была, ушёл. По другой…хе-хе…тоже ушёл, но… В общем, смылись они от профессора, потому что бабёнка эта была любовницей Милославского, ну и рога ему наставила. Выбирай любую. — Молоде?жь вон, — кивнул он укоризненно головой на младшего, — хочет верить, что нашёл тот мужик способ уйти отсюда. Только я думаю, ни черта у них не вышло, да и выйти не могло. Не бывает так, что кто-то выход нашёл, и никто ничего не знает.

— А может и знают? — запальчиво воскликнул Максимка.

— Да-да, знают, — пробурчал «отец», — нихрена они не знают. Там, в Углегорске этом, чёрт-те что тогда творилось, передел власти, переворот за переворотом, прямо Чили какое-то. Вот под шумок и убрали старичка, а всё списали на ассистента этого. Может, и не было никакого помощника-то?

— Да, вроде был, — задумчиво произнёс Дима, — я с одним кадром разговаривал, он в этом Углегорске бывал. Там он типа легенда местная, Би… Бу…, да, забыл тоже фамилию. И у него кореш был. Так вот, после того, как мужик этот исчез, тот резко в гору пошёл, дом хороший купил, бизнес развернул.

— И чего? — хмыкнул Сергеич. — Это ни о чём не говорит!

— Ну, как! — не согласился Дима. — Дела они мутили с профессорским ассистентом вместе, денег намыли, а тот как ушёл, весь капитал партнёру его достался.

— Во, значит и помощника этого грохнули, может, сам этот партнёр и грохнул, под шумок! — сделал логичный, в общем-то, вывод Черепанов-старший.

— А что за дела у них были? — спросил я.

Дом купить, это, наверное, нормально денег нужно намыть.

— Да мародёрка! — с таким отчаянием в голосе выдал Дима, что я сразу понял — это очередная «городская легенда», в которой моего приятеля привлекает именно способ обогащения героев.

Хрустальная, так сказать, мечта. Да и потом, какая может быть мародёрка у помощника профессора? Лажа, понятно.

— Но были же ещё случаи! — воскликнул не желающий признавать поражение молодой Максим.

Однако, что это были за случаи, я так и не узнал, ибо беседа наша прервалась самым неожиданным образом. На компанию за соседним столиком я обратил более пристальное внимание потому, что присматривался ко всем людям, попадавшим в поле зрения. Не знаю, может, подсознательно искал знакомые лица, а может наоборот, хотел увидеть явное проявление «чуждости» из какого-нибудь совсем уж отдалённого слоя, типа рожек на голове, или третьего глаза. Сидевшие там посетители ушли минут десять как, и новая компания заняла стол моментально, словно ждали у входа.

Мужики как мужики, один так вообще в полувоенном одеянии — галифе, сапоги и рубаха навыпуск, остальные тоже в смеси местного и «нового», явно пошитого здесь уже. Сидевший ко мне боком дядёк лет под сорок уже, полный и довольно высокий, обратил на себя внимание каким-то неестественно резким жестом, словно хотел прихлопнуть муху на столе, но на полпути передумал. Говорят, что утрата одного из органов чувств усиливает остальные и, скажу откровенно, говорят абсолютно верно. Сужение поля зрения ровно наполовину развило у меня другие чувства, в том числе такую штуку как интуицию. Под ней я понимаю максимально быструю способность оценить вероятную угрозу и принять какие-то меры. Глаз остался всего один, и он мне в буквальном смысле жизненно необходим, так что от всех вот таких кабацких заварух я старался держаться подальше. Мужик явно перебрал, и относился к категории «бычья» — то есть тех, до кого в пьяном виде докричаться невозможно. Здоровый, уже изрядно побагровевший, глаза навыкате, чёрные волосы прилипли ко лбу мокрыми прядями, причём пот на глазах собирается в более и более крупные капли, а он даже не вытирает их. Толстые губы исказила уже постоянная злобная гримаса, одно неосторожное слово и всё, он пойдёт в разнос, я такое видел не раз. Вот гад, всё настроение испоганил, не люблю я эти пьяные разборки, ужас как, дело, как правило, выеденного яйца не стоит, а людям праздник испорчен. Надо меры принять, некоторые. Мы сидим так, что один приятель набычившегося мужика справа находится, у меня фактически за спиной, и если я резко встану, то толкну его, а он, соответственно, меня, значит надо плавно сдвинуться назад…