Мадам Икс (ЛП) - Уайлдер Джасинда. Страница 4

Как бы оно ни было, такова моя работа.

***

Раздаётся стук в дверь, тихий скрип шарниров, а затем я чувствую тепло и твёрдость позади себя. Слабый, но опьяняющий намёк на одеколон, скрип кожи. Руки на моей талии. Губы на шее. Дыхание на моей коже.

Я не смею возбуждаться, не смею дышать от страха, не смею отстраниться.

Сильные, твёрдые, накаченные руки поворачивают меня на месте, а указательный палец касается моего подбородка и поднимает лицо. Он ловит мой пристальный взгляд. Я не могу дышать, не смею, мне не было дано разрешение.

— Ты красивее, чем когда-либо, Икс, — произносит глубокий, ровный, благородный голос, похожий на мурлыканье точно настроенного двигателя.

— Спасибо, Калеб, — мой голос тих и осторожен. Мои слова тщательно подобраны и аккуратны.

— Виски,— команда прозвучала шёпотом, едва слышно.

Я знаю, какой ты любишь: стакан, ограненный кристаллами, один кубик льда, густая янтарная жидкость не должна доходить дюйма до края. Я предлагаю стакан и жду, опустив глаза и держа руки за спиной.

— Ты была слишком жестока с Джонатоном.

— Со всем почтением, я не согласна.

— Его отец ожидает результатов.

Я ощетиниваюсь, и это не остается незамеченным:

— Я когда-либо не достигала результатов?

—Ты послала его подальше менее чем через час.

— Он не был готов. Ему надо было показать его недостатки. Он должен понимать, сколькому нужно научиться.

— Возможно, ты права.

Лёд звенит, и я беру пустой стакан, ставлю его в сторону, заставляю себя оставаться на месте, вынуждаю себя продолжать дышать и напоминаю, что должна повиноваться.

— Я пришёл сюда не для того, чтобы обсудить Джонатана Картрайта.

— Предполагаю, что нет.

Мне не нужно было говорить это. Я пожалела о сказанном, как только слова слетели с губ.

Мои запястья стукнулись друг об друга от его сокрушительной хватки. Жёсткие тёмные глаза находят мои пронзительные и испуганные.

— Предполагаешь, что нет?

Мне следовало бы попросить прощения, но я лучше знаю. Поднимаю свой подбородок и встречаю эти холодные, жестокие, умные тёмные глаза.

— Вы знаете, что я буду выполнять наш договор. Это всё, что я имела в виду.

— Нет, это не всё, что ты имела в виду, — рука проходит сквозь искусно взъерошенные чёрные волосы. — Скажи мне, что ты действительно имела в виду, Икс.

Я с трудом сглотнула:

— Вы здесь для того чтобы получить то, что всегда хотите, когда навещаете меня.

— Что именно? — тёплый палец касается моей ключицы, сползает в вырез декольте. — Скажи мне, чего же я хочу.

— Меня, — прошептала я так тихо, что даже стены не услышали.

— Верно, — моя кожа горит там, где его сильный палец с ухоженным ногтём проводит линию до моего плеча. — Порой ты испытываешь моё терпение.

Я стою неподвижно, даже не дыша. Его дыхание касается моей шеи, он горячо фыркает мне в затылок, а его пальцы играют с застёжкой платья.

— Знаю, — отвечаю я.

А затем, когда я ожидаю, что молния скользнёт вниз по моему позвоночнику, жар его тела и горячее дыхание, пронизанное нотками виски, внезапно исчезает. И одно единственное слово опаляет мою душу:

— Раздевайся.

Мой язык касается сухих губ и лёгкие сжимаются, протестуя отсутствию воздуха. Руки дрожат. Я знаю, что от меня ожидают, и не могу, не смею оказывать сопротивление или протест. И... какая-то часть меня не хочет этого делать. Но я хочу... хочу свободы выбора.

Я слишком долго колебалась.

— Икс. Я сказал... раздевайся.

Молния скользит вниз между моими лопатками.

— Покажи мне свою кожу.

Я опускаю застёжку-молнию вниз к её началу, напротив основы моего позвоночника. Сильные, настойчивые руки помогают мне снять платье с плеч, стягивают его с рук, и затем оно плавно спадает на пол к моим ногам. Это вся помощь, которую я получу. Я знаю на основе своего большого опыта, что должна сделать маленькое шоу из своих следующих действий.

Я поворачиваю голову и вижу загорелую кожу и вечную двухдневную щетину на красивом, сильном подбородке. Острые скулы, твёрдые тонкие губы, чёрные глаза-омуты, глаза, что источают желание. Мои волосы перекинуты на одно плечо. Я поднимаю колено, ставлю голые пальчики ног на блестящий дуб, поджимаю плечи, показывая взглядом свою уязвимость. Сделав глубокий вдох, растёгиваю лифчик, позволяя ему упасть.

Ну вот я и добралась до нижнего белья.

— Нет, — раздалось мурлыканье. — Оставь это. Я сам.

Я позволяю пальцам слегка затронуть бёдра и жду. Моё нижнее бельё медленно соскальзывает, и вслед за его пальцами, горячие и влажные губы касаются моей кожи, и я не могу уклониться, не могу уйти или сказать, как сильно сейчас хочу побыть одна. Что хоть раз я имею право хотеть чего-то ещё.

Но у меня нет этого права.

Его руки путешествуют по моей обнажённой коже и разжигают во мне желание против воли. Я слишком хорошо знаю тепло этих прикосновений, пожары кульминации, последующие моменты приятных ощущений, когда тёмные глаза дремлют и мощные руки спокойны, и я могу позволить себе снять оборону. Я по-прежнему стою, коленки дрожат, а его губы скользят по моей коже. Он вдыхает аромат моих бёдер, а прикосновения его языка похожи на удары молнии.

Я задыхаюсь, но один единственный взгляд успокаивает меня.

— Не дыши, не разговаривай, не произноси ни звука, — я чувствую его шёпот на своих бёдрах, ощущаю, как дрожат мои кости, и киваю, соглашаясь. — Не подходи ко мне, пока я не скажу.

У меня нет выбора, кроме как, стоять и молча принимать атаку на мои чувства: мягкие волосы напротив моего живота, щетина касается бёдер, руки обхватывают зад. Ярость расцветает внутри меня. Я сдерживаю её, прикусываю язык, чтобы заглушить стоны, сжимаю руки в кулаки, потому что не получила разрешение на прикосновение.

— Хорошо. Теперь не сдерживайся, Икс. Хочу услышать твой голос, — его палец проникает в меня, кружит внутри, находит мою потребность и выпускает её, я освобождаю свой голос, позволяю стонам и хныканью сорваться с моих губ. — Хорошо, очень хорошо. Так красиво, так сексуально. Теперь покажи мне свою комнату.

Я веду его к себе в спальню, распахиваю дверь, за которой открывается вид на белое покрывало, с лежащими на нём чёрными подушками. Всё заправлено и расположено, как требуется. Ложусь, отбросив в сторону подушки, и жду. Его глаза разглядывают моё обнажённое тело, изучая меня и оценивая.

— Думаю, дополнительные двадцать минут в спортзале пойдут тебе на пользу.

Эта критика воспринимается болезненно, она предназначена напомнить мне о моём месте. — Сбросить лишний вес, совсем чуть-чуть.

Я скрываю спазм в животе, боль в сердце, ожог в глазах. Скрыть всё, похоронить, потому что это не позволено. Я моргаю и киваю:

— Конечно, Калеб.

— Ты прекрасна. Не пойми меня неправильно.

— Я знаю. Спасибо Вам.

— Я говорю это просто потому, что наши клиенты ожидают совершенства, — его поднятая бровь указывает на то, что я должна продолжить фразу.

— И Вы тоже.

— Точно. А ты, Икс, можешь это дать. Ты идеальна. Почти, во всяком случае.

Теперь твоя улыбка сверкающая, блестящая, ослепляющая и мучительно прекрасная, была направлена на то, чтобы меня успокоить. Палец касается моих губ и затем проходит по любимым местам на моем теле: губам, горлу, груди, бёдрам.

— Перевернись.

Меня начинает тошнить.

— На колени.

Я притягиваю колени к животу.

— Дай мне свои руки.

Я завожу обе руки за спину, он связывает мои запястья своей сильной накаченной рукой. Мои лопатки касаются друг друга, а лицо вдавливается в матрас. Я сглотнула, напряглась, сделала вдох.

О, я чувствую болезненную жёсткую пульсацию, когда он проникает в меня, толкается вперёд и боль доходит аж до моих плеч, но властный контроль запястий удерживает меня на месте.

У меня нет выбора, кроме как, ощущать растущее пламя внутри, нет выбора, кроме как, задыхаться и позволять ему входить в меня. Мне хочется плакать, проливать слёзы, рыдать...