Хранительница персиков (ЛП) - Аллен Сара. Страница 6

– Спокойной ночи, красавица, – примирительно сказал он и погладил ее по голове. И в этот момент ее словно током прошибло. Он знал.

В ужасе она повернулась к выходу. Как давно он знает? Неужели всегда знал? Может, она где-то оступилась, из-за чего он и догадался? Боже, какая ужасная ночь ее ждет. Будто сама вселенная ее разыгрывает.

– Пэкс, что случилось? – спросил он, провожая ее.

– Ничего. Все хорошо. Увидимся завтра утром. – Она старалась говорить счастливым и непринужденным тоном, пока не вышла на улицу, в мрачную сырую темноту.

Она могла поклясться, что слышала чей-то приглушенный смех.

ГЛАВА 3

Кодекс изгоев

Уилла услышала стук в дверь, когда доставала из стиральной машинки последнюю чистую партию белья. Ей казалось, будто она знает, кто это. Но перед тем как включить на полную громкость Брюса Спрингстина*, она закрыла все окна и включила кондиционер, поэтому соседи не должны были ничего услышать.

Брюс Спрингстин (амер. певец, автор и исполнитель рок-музыки)

Уилла направилась к входной двери, поставив корзину с бельем на кухонный стол и пропустив ее любимый ритуал: зарыться лицом в теплую свежевыстиранную одежду.

Это один из недостатков проживания в таком месте, где старые дома расположены близко друг к другу. Но это наследие Уиллы – дом ее детства, в котором отец ушел из этого мира почти семь лет назад. И следует учесть то, что это ее собственный дом, за который ей ничего не надо платить, а новый она себе не может позволить, так как только недавно рассчиталась с долгами за учебу в колледже. В Вотер Волс обитало много богатых жителей; когда Уилла была младше, она мечтала быть одной из них. Когда она получила доступ к деньгам в колледже, ее опьянило чувство вседозволенности – как она всегда мечтала. Ее отец умер до того, как узнал, что она погрязла в долгах.

Сейчас же у Уиллы были и свой дом, и бизнес, все благодаря отцу, который оставил ей дом. К тому же она получала регулярные выплаты по его договору на страхование жизни. Он всегда хотел, чтобы Уилла наконец стала вести себя как взрослая. Это было ее наказание за то, сколько горя она принесла ему и бабушке будучи младше, когда не хотела жить тихой, нормальной жизнью, которую ее родные всегда для нее желали.

Спрингстин начал петь «I'm on Fire», когда она открыла дверь. Уилла посмотрела наверх и высокий мужчина, стоящий на ступеньках крыльца, произнес:

– И вот мы встретились опять.

Она застыла, не в силах ничего произнести.

-– Ты так быстро сегодня убежала, что не заметила, как потеряла это, – сказал мужчина и протянул ей приглашение.

Уилла схватила его и по непонятной причине тут же спрятала за спиной.

Он убрал руки в карманы. На нем были те же штаны и рубашка, только теперь сухая и напоминавшая мятую бумагу. Из-за яркого света от фонаря на ее крыльце ему пришлось щуриться, из-за чего вокруг его глаз появились мелкие морщинки.

– В школе всю вину за твои шалости я брал на себя. Меньшее, что ты можешь для меня сделать, пригласить к себе.

Это вывело ее из себя.

-– Ты не брал вину на себя, ты выдавал все мои выходки за свои!

Он улыбнулся.

– Так ты все-таки помнишь меня.

Ну конечно она помнила его. Именно поэтому она убежала от него. Хоть она никогда не уделяла Колину много внимания, но всегда знала, кто он. И все знали. Осгуд. Но его всегда затмевала его популярная и своевольная сестра-близнец. И вроде бы его все устраивало. Наверняка он мог быть таким же популярным, как и Пэкстон, но он никогда не хотел быть президентом школы или участником тысячи различных клубов. Он в основном тусовался с ребятами, которые носили поло и играли в гольф по выходным. Казалось, после колледжа он должен был вернуться и стать «королем поля для гольфа», как и его отец, но по какой-то причине он выбрал другой путь. И она понятия не имела почему.

Уилла не пыталась намеренно сделать его главным лицом своих розыгрышей. В начале выпускного класса она как-то вечером прикрепила плакат с цитатой Огдена Неша над входом в школу: «Леденцы - молодцы, но коньяк - 100% верняк». Она слышала, как Колин постоянно говорил эту фразу - весь день, - и подумала, что это забавно. Но она не знала, что он только что защитил свое Эссе на тему творчества Огдена Неша, поэтому она непреднамеренно сделала так, что он оказался в центре внимания. Никто никогда не смог бы доказать, что все это дело рук Колина; родители тоже не верили, что это он все устроил, но после этого случая каждая выходка Уиллы списывалась на его счет. Джокером теперь все считали его, он был героем учеников, проклятием учителей. И только за три недели вручения дипломов Уилла была поймана с поличным, тогда все и поняли, кто на самом деле Джокер.

– Так ты собираешься меня впустить или нет? Эта неопределенность убивает меня.

Она вздохнула и отступила назад, приглашая его войти. Когда он вошел, Уилла подошла к компьютеру и выключила звук, пока Спрингтин не начал петь еще более сексуальные песни. Она повернулась к Колину: он разглядывал комнату, поглаживая спинку ее любимого мягкого дивана. Это был диван, который невозможно не потрогать. За почти семь лет это была первая новая вещь, которую она купила для дома. Только недавно его доставили. Диван был дорогой и непрактичный, Уилла чувствовала себя виноватой за то, что потратила деньги на такую ерунду, но с первого прикосновения она полюбила его.

– Никто мне не говорил, что ты вернулась сюда, – сказал Колин.

– А должны были?

Он покачал головой, будто не знал, что ответить.

– Давно ты здесь?

– С тех пор, как умер папа.

Плечи Колина поникли.

– Сожалею слышать о таком.

Ее отец был насмерть сбит на шоссе, когда он пытался помочь кому-то поменять пробитое колесо. Он как раз направлялся в колледж к Уилле. Он не знал, что ее исключили за неуспеваемость.

– Он был отличным учителем. Я занимался у него химией в выпускном классе. Он даже как-то устроил ужин для своих учеников в этом доме.

– Да, я помню. – Она ненавидела, когда ее отец устраивал такие ужины. Ненавидела только потому, что другие дети видели, как она живет. Она всегда пряталась в своей комнате, притворившись больной. С домом все было в порядке, он был просто маленький и старый, не сравнить с особняками других детей.

– Я много о тебе думал в последнее время, что ты делаешь, в какие неприятности ты влипла. – Он сделал небольшую паузу. – Я и понятия не имел, что ты находилась здесь все это время.

Она просто смотрела на него и думала, какое это вообще имеет значение.

Он опять начал расхаживать по гостиной, осматриваясь. Затем сел на диван, утомленно вздохнув. Он провел пальцами по своим темным волосам. Его ладони были огромными. Он был большим мужчиной, его присутствие нельзя не заметить. Никто, кажется, не замечал этого в школе. Время изменило его, придало уверенности, независимости. Такого раньше не было.

– Так чем ты занимаешься, Уилла Джейсон?

– У меня магазин спортивных товаров на Нейшенел стрит.

Звучит вполне ответственно, правда? Нормально и практично. По-взрослому.

– А как ты развлекаешься?

Она приподняла бровь. Что это за вопрос?

– Стираю, – ответила она с каменным выражением лица.

– Замужем? Дети есть?

– Нет.

– Значит, у тебя нет потомков, которых можно было бы научить измазывать учительские журналы арахисовым маслом, или вывешивать скандальные выражения над входом в школу, или на протяжении всего выпускного года менять замки на шкафчиках учеников? – Он засмеялся. – Классика. Наверняка на замену замков уходила целая ночь.

Он говорил так, будто для него это были хорошие, добрые воспоминания. Она вспомнила выражение его лица, когда ее уводили из школы в сопровождении полиции после того, как она включила пожарную тревогу. «Это она, всегда была она», – шептались все ученики, выйдя на газон перед школой. – «Она и есть Джокер! Уилла Джексон!» Колин Осгуд выглядел так, словно его рубанули тесаком. То ли потому, что это она оказалась настоящим Джокером, то ли потому, что теперь он не мог выдавать все ее проделки за свои.