Fleurs d'orange (СИ) - Пузыренко Оксана. Страница 21

В моей жизни было всего два человека, которых я мог назвать лучшими друзьями. Этан, которого я потерял десять лет назад, и Реми, которого я должен был потерять сейчас. Эленор я не мог ставить с ними в общий ряд, она была другая. Она не была мне другом, она… Сейчас это неважно.

Толпа снова завопила, требуя крови. Шум трибун, из фонового, превратился в нарастающий гвалт рассерженных голосов. Что они требуют? Не разобрать. Да и в гробу я видел все их слова. Кичливые ублюдки, все сплошь — трусы.

Абрахам посмотрел сначала на зрительный зал, взмывающий вверх вокруг арены, а затем снова на нас:

— Они заплатили не за то, чтобы вы смотрели друг на друга, как пара любовников. Деритесь.

Я не двинулся с места. Реми на секунду закрыл глаза и сделал короткий вздох. Когда он снова открыл их, он был полностью спокоен и решителен. Только вот решимость его была вовсе не нацелена на победу:

— Сделай это, Брендан. Ты должен выйти отсюда. Мы оба это знаем. Ты, не я.

Я все еще смотрел на Реми. Вот так просто? Он решил, что можект вверить свою жизнь мне? Чтобы я один продолжал наш путь? Вот же глупый щенок.

Медленно отвернулся от него к Абрахаму:

— Я хочу бросить вызов Защитнику. — Зал накрыла оглушительная тишина. Все замерли, жадно ловя мои слова и не веря в них. Кажется, в этой тишине я мог расслышать мерное биение моего сердца. Оно снова замедлялось, в ожидании схватки. Зверь зарычал. — Я вызываю на бой Абрахама Гривас.

Периферическим зрением я видел, как Реми, выйдя из оцепенения, дернулся ко мне, но я поднял правую руку, не давая ему сделать опрометчивого поступка.

— Это безумие, он сожрет тебя! — Рявкнул Реми.

— Подавится. — С усмешкой ответил я. Ни один мускул на лице Абрахама не дернулся, но я видел, что он не ожидал такого поворота событий. Он хотел видеть, как я всажу меч по рукоятку в грудь Реми, думая, что этим сломает меня. Но, как оказалось, я больше не могу терять друзей. Наверное потому, что я только недавно, 43 часа назад, нашел светлый проблеск надежды в своей жизни и не мог снова дать ему погаснуть, убив единственного, кто по эту сторону баррикады.

Поняв, что Реми не собирается уходить, я резко обернулся к нему:

— Убирайся. Прямо сейчас. Ты задерживаешь нас. Помнишь? У нас еще дела.

Реми будто не мог сделать ни единого шага, но Абрахам уже вырос рядом с нами, толкая его плечом:

— Шуруй отсюда, дитя Фортуны, тебе круто повезло. — Он встал лицом ко мне. — А тебе нет. Признаться, я думал, что ты умнее, Матео.

Не дожидаясь моего ответа, он резким движением оголил свой меч и вскинул его, приветствуя толпу:

— Вас ждет отличное зрелище! Я не буду убивать его быстро! — Зычно крикнул он, а его взгляд все больше наливался кровью, становясь почти плотоядным.

***

Расстояние между мной и Абрахамом постоянно менялось: метр, два метра, три метра, метр. Мы ступали по мягкому песку, и я постоянно уклонялся от выпадов. Абрахам будто проверял меня. Как тыкать палкой в гнездо с осами или змеями, проверяя, дразня, выжидая. Я бы лучше сохранил дистанцию, но рыжий демон был со мной не согласен.

В отличие от прошлых поединков, на этот раз никто не нарушал тишину. Будто они боялись пропустить что-то, если скажут одно лишнее слово. Когда в последний раз Юниор вызывал кого-то из Защитников? Не знаю, это явление слишком редкое. А когда он побеждал? Нет… Побеждал ли он вообще? Это возможно? Сейчас узнаем.

Сколько длилась наша битва? Наверное, долго, потому что жаркий и едкий пот уже застилал мне глаза. Противником воин был отличным, не зря он был одним из главнокомандующих. Что еще хуже, он был одним из лучших мечников. А правила не разрешали применять нам иные техники, кроме меча. И если я мог бы дать ему фору, сойдись мы в рукопашную, здесь мне стоило постоянно быть начеку.

Тут тактика Абрахама изменилась, возможно, он нашел мои слабые места, о которых не знал даже я. Он заставил меня уклониться от обманки и, заметив брешь в моей защите, он молниеносно ринулся вперед, пуская меч, как продолжение своей руки, вперед, в мое сердце. Этот удар почти застал меня врасплох, но я сумел в последний миг уйти корпусом в сторону, дав мечу вспороть черную форму.

— В следующий раз это будет твоя утроба. — Прошипел Абрахам.

Обычно я не отвлекаюсь на разговоры, но в этом случае его гнев был мне лишь на руку:

— Ты слабее своего отца. Я не оставлю тебе шансов.

Абрахам, как ожидалось, побагровел, будто вся кровь в его теле прилила к лицу, грозясь вырваться наружу. Отец — его слабость. Я — его слабость. Его эго — его слабость. Очень много слабостей передо мной.

Он совершил еще один бросок, подсказанный не разумом воина, а сердцем, я его видел и был к нему готов, но следующий, уже заставил меня сделать шаг назад, и я поскользнулся на песке, чувствуя, что острое лезвие меча полоснуло меня по предплечью. Выступила кровь. Отлично.

— Моя сталь почувствовала твою кровь, мальчишка. Теперь ее ничего не остановит.

— У меня нет цели воевать со сталью, Абрахам. Мой противник — это ты.

Парировал очередной удар, мечи со звоном сошлись и разошлись, высекая искры друг из друга, но не видя больше крови. Ноги прочно вгрызались в песочную поверхность арены.

Глаза Абрахама стали почти безумными, как у бешеного животного. А бешеных животных принято усыплять.

— Ты сдохнешь. И знаешь что? Спасибо тебе за такую возможность, убить тебя своими руками, ублюдок. И ты…

— Брендан! Быстрее! У нас еще дела! — Крик Реми ворвался в мое сознание, прерывая проклятия оппонента. Я не смог сдержать усмешки. Он как всегда вовремя. И он прав, действительно, так много времени уходит в пустую.

Прямо сейчас, глядя на него, я понимал, что не смогу проиграть. Потому что я дерусь за слишком многое и слишком многих. На кону свобода, наша свобода. Моя ухмылка привела Абрахама в еще большее неистовство, и он с диким первобытным криком ринулся на меня, замахиваясь мечом. Он начал наносить удар за ударом, заставляя меня отступать и обороняться. Я смотрел так внимательно, что глаза от напряжения стало сводить. И… Резко я отступил сильнее, чем должен был для защиты от очередного удара, пропуская Абрахама вперед по скользкому, обагрённому кровью песку, тот по инерции сделал лишний полушаг, в то время как мое лезвие уже поймало тусклый свет, заносимое моей рукой для удара в шею Абрахама. И он нашел ее. Это была моя единственная атака за всю битву. И она сделала свое дело. Кажется, у прозвища Дракон есть смысл. Дракон не разменивается по пустякам, он выжидает, чтобы нанести один смертельный удар. Абрахам этого не знал.

Из горла бывшего Главнокомандующего вырывались булькающие и хлюпающие звуки, быстро смешавшиеся с кровью, которая большими пузырями рвалась наружу. Кажется, он хотел что-то сказать. Я рывком выдернул меч из его шеи. Тело Абрахама с глухим звуком упало на колени, а затем ничком на песок, подняв клубы пыли.

Я не стал возвращаться в строй и направился к выходу.

У меня слишком мало времени.

*Цитата Реми — Евангелие от Матфея.

Глава 5. Цветок апельсина

Глава 5. Цветок апельсина.

Элеонор

На следующий день после церемонии и нашей встречи с Бренданом андабаты уехали. В отличие от нас, их Посвящение начиналось практически сразу после бала, но когда именно и как оно проходит, он мне не сказал. Вообще друг всячески уклонялся от любых тем, касательно их обучения. Все его слова и фразы на эту тему были либо туманны, либо скупы и больше напоминали мне нехотя брошенные в воду маленькие камушки, вылетавшие из его рта. И я не стала наставить, не желая портить момент. Ведь, я надеялась, мы увидимся снова. И у нас еще будет много, много времени, чтобы узнать каждую деталь жизни, проведенную вдалеке друг от друга. Сбудется ли это? Брендан не успел попрощаться со мной, не сказал ни слова больше. Иногда мне действительно казалось это сказкой, которой, к сожалению, пришел конец. Я корила себя за то, что мы так мало времени провели вместе, что я не узнала его сразу. А еще в голове было слишком много вопросов, на которые у меня не было ответов.