Жнец. Возрождение (СИ) - "Тота Моль". Страница 51

Денис почувствовал, что краснеет и поспешно отвернулся, чтобы этого не заметила Ёлька. В воздухе повисла неловкость, как трехчасовая жвачка, растянутая между креслом и полом.

– Ну что, давай одолеем дедушку Кармина? – первой предложила Ёлька.

Денис не стал возражать и с облегчением протянул девушке свиток.

– Он мне не нужен, – отмахнулась та. – Смотри.

Порывшись в одном из шкафов, она извлекла из недр толстенный фолиант вполне книгопечатного вида.

– Основы настоев, зелий и отваров, – прочитал Денис на темно-зеленой обложке. – Царицынский Лицей, семьдесят третий год.

– Странно, что Верона не дала тебе этот справочник, – задумчиво проговорила Ёлька. – Нам про него рассказывают на той же лекции про посуду и прочую зельеварскую атрибутику.

– Кажется, она мне говорила что-то про это, – начал припоминать Денис. – Точнее она задала найти в библиотеке все это перед папоротником. А я, по-моему, забыл...

– Понятно, – протянула Ёлька. – Ну тогда считай, что тебе крупно повезло. Без него ты бы не сварил не то, что зелье прозрения, но и просто живой воды не получил бы.

Денис тихо застонал. Судя по всему, не знал он гораздо больше, чем хотелось бы.

– Если хочешь... – начала было Ёлька, и обреченность в глазах Дениса на мгновение отступила. – Если хочешь, я могу посидеть тут с тобой, пока ты зелье варить будешь. За тебя я его сделать не смогу – Верона сразу поймет, кто варил. А вот проконтролировать, чтобы ты не превратился в праздничный фейерверк, могу. Уставом это точно не запрещено.

– Ёлька! Ты мой Ангел-Хранитель! – в порыве благодарности признался Денис. И, несмотря на то, что девушка отвернулась, он успел заметить яркий румянец на щеках с ямочками.

Никогда еще процесс приготовления зелья не был таким волнительным и увлекательным одновременно. Денис поначалу комплексовал, но вскоре так втянулся в беседу, что попросту перестал обращать внимание на свои комплексы. Ёлька то и дело давала полезные советы – как лучше растереть папоротник, чтобы не полыхнул в брови. С какой стороны лучше приливать в колбу русальи слезы. И, конечно же, как добывать дыхание Морфея из склянки.

– Никогда бы не подумал отмерять вдохи-выдохи резиновыми грушами, – признался Денис, аккуратно выдувая содержимое ярко-зеленой груши в колбу. По стеклянным стенкам пробежала изморозь, а на поверхности жидкости заклубился розоватый туман, который на глазах стал темнеть, приобретая фиолетово-черничную окраску.

– Чего только не придумали умельцы за все эти годы, – поддержала его Ёлька. – А уж что сейчас разрабатывают в подземных лабораториях Ладогора и подумать страшно.

Денис собрался было слушать увлекательные истории о тайных знаниях, как Ёлька замерла и прислушалась. До слуха Дениса долетел тонкий писк.

– Что это? – поинтересовался он.

Ёлька похлопала себя по бокам, ища что-то в карманах, и вытащила из пиджака под халатом маленький серый клубочек. Он то и дело подпрыгивал на вытянутой ладони, а нить на конце извивалась, как обезумевшая змея.

– Странно, – Ёлька внимательно осмотрела клубок. – Ткачей зачем-то собирают к станкам. Опять что ли случилось что-то…

Денис, не отрываясь, наблюдал за этим клановым орудием Ткачей. В чужих руках оно казалось беспомощным и безобидным. Но уж Денис-то знал, как легко с его помощью можно переплести судьбы десятков, сотен людей, как запросто можно связать то, что никогда не должно быть связано. И все это одним движением на станке.

– Прости, мне надо идти, – мягкий голос одноклассницы развеял наваждение.

– Да-да, иди, конечно, – Денис попытался придать своему лицу непринужденный вид.

– Смотри, тебе осталось только папоротник засыпать, но не раньше, чем через тридцать семь минут. Иначе нежитий дух не выветрится и рванет. И не позже сорока двух минут, чтобы Морфей не успел набраться силы, а то выпьешь зелье и не просветлишься, а наоборот…

Что значило это загадочное "наоборот" Денис узнавать не хотел. Он наскоро попрощался с Ёлькой, поблагодарил её еще раз и снова остался в одиночестве посреди лаборатории.

Фиолетовый туман клубился по стенкам колбы, изредка касаясь булькающей жидкости. Денис поставил таймер на телефоне и теперь с нетерпением поглядывал на него каждые три-четыре секунды, боясь пропустить нужный временной промежуток. Собственно, самое выматывающее в зельеварение было ожидание. Некоторые зелья требовали часов, а то и дней бесконечного ожидания над реакционной смесью.

– Ну прям чахну аки Кощей, – пробормотал Денис, разминая шею и плечи.

Таймер пискнул. Прошло пятнадцать минут. Осталось чуть больше половины. Денис потянулся за Основами настоев, когда услышал скрип открывающейся двери. Несколько ударов сердца Денис размышлял – оглянуться или нет. Если за спиной стоит Верона, она его по головке не погладит за то, что оторвался от зелья. Поэтому Денис решил процитировать галчонка из мультика:

– Кто там?

– О, Васнецов! А ты что тут делаешь? А, зелье варишь? Просветления разума? Ну да, ну да!

Денис напрягся, но постарался ничем не выдать своего удивления.

– Витор Витольдович? А Вы… Инспектируете?

Ответом ему послужили лишь звенящие благодаря плитке на полу шаги.

Денис принялся соображать, что могло привести директора в учебную лабораторию Медногора в такой час. Может, Верону потерял? Или, наоборот, проверяет, как она занимается с вечно приносящим проблемы учеником?

– А где Верона Вергардовна? – подтверждая мысли Дениса, поинтересовался директор.

– Она… Вышла за руническим букварем. Я попросил помочь мне в изучении изначального языка, сам не справляюсь!

Отговорка была бредовой, но, похоже, директора она устроила. По крайней мере, он прекратил задавать вопросы и лишь молча расхаживал по кабинету, словно бы что-то высматривая.

Денис не совсем понимал, что тут делает директор, зачем он пришел, а главное – когда уйдет. Но поинтересоваться вслух не хватило духу. Оставалось лишь молча наблюдать за посинением своего зелья – благо время еще оставалось.

Шаги за спиной стихли. Денис выпрямился и почувствовал тяжелое дыхание у себя на щеке. Скосив взгляд он увидел, что директор также склонился над колбой и внимательно рассматривает ее содержимое. Как будто жаждет там картины грядущего разглядеть.

– Витор Витольдович? – шепотом позвал Денис.

– А? А, что? – вздрогнул директор и выпрямился.

Денис, оторвавшись наконец от созерцания колбы, повернулся к директору. Какой-то он был странный. Денис переключил зрение – возможно, в объеме что-то не заметил? Но картинка была точно такой же – никаких возмущений и искривлений пространства. Отчего же где-то под левым ребром внезапно заныло чувство тревоги?

– Вари, вари, Васнецов. Недолго осталось!

Директор словно вынырнул из своего оцепенения. Кивнул в сторону колбы и ободряюще хлопнул Дениса по плечу.

Что-то кольнуло, как будто на руках директора оказалась колючка. Денис вздрогнул, но тут же все прошло.

– Не отвлекайся! Уже скоро! – директор указал на вьющийся почти черный туман и вышел из кабинета, ничего больше не добавив.

Денис проводил директора взглядом. Он и до этого считал его слегка чудаковатым. А теперь лишний раз убедился в своей правоте.

Таймер снова пискнул. Тридцать пять минут осталось позади. Денис взглянул на алый порошок цветка папоротника в ступке. Даже в таком состоянии то и дело по крупицам пробегали искры – цветок чувствовал соседство нежити и ему это не нравилось.

– Ничего, скоро отправишься мне разум просветлять! – пообещал Денис папоротнику.

Неожиданно по телу пробежала волна озноба. Как будто кто-то приоткрыл дверь и в комнату ворвался ледяной сквозняк. Денис оглянулся – подумал было, что кто-то еще заглянул на огонек. Но лаборатория была пуста. А все окна и двери оставались плотно закрытыми. Озноб между тем становился все сильнее. Волны парализующего холода накатывали откуда-то со спины и растекались по телу, сковывая и обездвиживая его. Денис потянулся за телефоном, но не смог даже разогнуть руки. Казалось, что тело деревенеет. С каждым ударом сердца из него уходило тепло, уступая место неземному, потустороннему холоду. Денис прищурился и разглядел, как откуда-то из объема на него надвигается, шевеля белесыми щупальцами, леденящий туман.