Где правда, там и ложь (ЛП) - Гир Керстин. Страница 19

– Да ты параноик, – сказал Лео.

Ну всё, с меня хватит.

– А ты ведёшь себя со мной довольно-таки противно! – Я открыла дверцу машины и вышла, ожидая, что Лео меня остановит. Но он не стал этого делать.

Я нерешительно застыла рядом с машиной и глядела на него через окно.

– Ну тогда… я, пожалуй, пойду, – наконец сказала я.

– Позвони, когда вернёшься, – ответил Лео.

– Что ты имеешь ввиду?

Лео вздохнул.

– У меня такое чувство, что нам не повредит небольшая пауза.

Я почувствовала глубокую неуверенность. У меня не было никакого практического опыта, но «Нам не повредит небольшая пауза» и «Между нами всё кончено» – разве это не одно и то же?

– Как надолго? – Мне пришлось опять бороться со слезами, и Лео мог это услышать.

– Может, я тебе сам позвоню, – сказал Лео.

Я попыталась разглядеть в полумраке выражение его лица.

– Да. Было бы хорошо. – Я внезапно почувствовала тяжесть в желудке, а горло заболело от усилий сдержать слёзы.

– Лео? А если бы я действительно родилась с шестью пальцами? – Мой голос прозвучал жалко, и я сразу же пожалела о своём вопросе.

– Это всё глупости. Давай поговорим об этом в другой раз, хорошо? Дай мне просто немного времени на раздумье. – Лео включил зажигание. – Тебе это тоже не повредит.

Мне не оставалось ничего другого, как закрыть дверцу машины и смотреть ему вслед, когда он уехал.

Окей. Я глубоко вдохнула. Окей. Потом выдохнула. При этом я постаралась подумать о чём-нибудь хорошем. Пять месяцев. Не так уж и мало. Абсолютный рекорд.

В любом случае это достаточно долго, чтобы привыкнуть к другому человеку.

Вот дерьмо! Я всё испортила.

10

«Некоторые находят своё сердце только тогда,

когда теряют голову».

Фридрих Ницше

Бедного Ницше заклеймили жутким шовинистом, потому что он

постоянно произносил хлёсткие фразы типа «Идя к женщине, не

забудь хлыст». На самом же деле он всего лишь вложил в уста одной

старушки из книги «Как говорил Заратустра» следующие слова:

«Ты ходишь к женщинам? Не забудь хлыст». Не важно, почему.

Э-э-э. Я просто хотела это сказать.

Пока я глядела вслед удалявшейся машине Лео, по моим щекам текли слёзы. Тут опять зазвонил мобильник. Это была Мими, которая, к моему ужасу, тоже плакала.

– …это так подло… уже столько лет… Это моё имя… только моё…

– Что случилось? – всхлипнула я.

– Циркульная пила х-х-хочет назвать ребёнка Нина-Луиза!

– Но так же нельзя! – Я перестала плакать. – Это же твоё дурацкое имя, она это точно знает!

– Да, – прорыдала Мими. – Но она говорит, кто первый встал, т-т-того и тапки, и я должна была поторопиться, и вообще имена нельзя резервировать. Мама говорит, ничего страшного, ведь есть так много других прекрасных имён. А папа говорит, что нечего из-за ерунды поднимать шум.

– А что говорит Мануэль?

– Он говорит, что ничего не может сде… сделать, Циркульная пила во время схваток вырвала у него обещание, что имя будет выбирать она, а он ответил, что любое, кроме Эрны. И не могу ли я, пожалуйста-пожалуйста, подарить им Нину-Луизу. Но я н-не могу! Это было всегда моё имя. И я не могу поехать туда и прибить её, потому что мне надо работать. И Ронни говорит, что ничего страшного. Главное, что имя останется в семье.

– Я сделаю это для тебя, – сказала я. – Я поеду в Ганновер и прибью Циркульную пилу. И позабочусь о том, чтобы ребёнку дали другое имя. – И за бедным псом тоже надо присмотреть.

– Спасибо, – всхлипнула Мими. – Ты единственная, кто меня понимает.

– Нет, – ответила я. – Но я на твоей стороне. Есть вещи, которые нельзя допускать.

Некоторое время Мими ещё сопела и хлюпала носом, а потом спросила:

– Ну как прошёл день рождения?

– Мне кажется, Лео со мной порвал, – ответила я.

– Тебе кажется? – сейчас уже Мими перестала плакать, а я, наоборот, снова начала.

– Он сказал, что нам не повредит небольшая пауза.

– Ох. – Мими на мгновение умолкла. – Ну да, похоже, он с тобой порвал. Мне очень жаль. Что случилось? Он что, выяснил, что ты вдвое умнее его, и его эго не смогло это переварить, потому что он относится к мужчинам, которые имеют дело только с теми женщинами, которые их боготворят?

– Нет. Он сказал, что я гадко поступила с его сёстрами. А на самом деле это они гадко обошлись со мной.

– Это как мы с Циркульной пилой?

Ох. Верно. Определённые параллели прослеживаются.

– Намного хуже.

– И тем не менее он встал на сторону своих сестёр? Радуйся, что ты от него избавилась, мышка.

– Но я так к нему привыкла, – сказала я.

Мими вздохнула.

– Это пройдёт, – сказала она.

– Но это больно, когда с тобой вот так порывают, – ответила я.

– Это тоже пройдёт.

– Но может быть, он вовсе со мной не порвал. Он не сказал, давай останемся друзьями.

– Алло?

– Он просто был занят другими вещами, э-э-э… не проработанный эдипов комплекс, понимаешь, травма от развода родителей, неправильно понятый инстинкт защитника… Собственно говоря, он сердился не на меня, он был просто зол на своего отца, и ему нужен был вентиль. – Наверное, мне надо было учить психологию. Я здорово всё поняла.

– Ты это серьёзно?

– Хм, так он со мной порвал?

– Похоже на то.

– Это плохо. Неприятное чувство.

– Ты должна научиться играть на опережение.

– Но…

– Поверь мне, это только вопрос правильно выбранного момента. Ты не хочешь приехать? Мы можем устроить девичник на диване.

– Что, сейчас?

– Ты можешь взять такси.

– Ну, не знаю…

– Я оплачу.

– Ну хорошо, – сказала я и закончила разговор, чтобы набрать номер вызова такси. То, что случилось потом, было одной из тех историй, которые рассказываются в основном людьми, утверждающими, что не бывает случайностей, а бывают судьбоносные события, организованные таинственными высшими силами. «Такого количества совпадений не бывает вообще», – торжественно заявляют они. Но, люди, давайте не будем подсчитывать вероятности! Может быть, такое количество совпадений и является маловероятным, но оно не настолько невозможно, что нужно всё сваливать на высшие силы.

Ну вот слушайте: за мной приехала машина с водителем по имени Дженкальп Пинарбаси, который, по его собственным словам, не спал последние 24 часа и питался всё это время исключительно кофе.

– В моих венах течёт не кровь, а кофеин, – сказал он, нажимая на педаль газа и срываясь с места.

– Шершневый проезд, 18, – трясясь, ответила я. Хорошо, что я села на заднее сиденье.

– Будем там через десять минут, – уверенно заявил Дженкальп Пинарбаси. Его имя значилось на табличке рядом с таксометром. Хотя, подумала я, может быть, это вовсе не имя. Может быть, это написано по-турецки и означает «Пожалуйста, не курите». Или «Спаси и сохрани». Я инстинктивно вцепилась руками в сиденье.

Уже шёл двенадцатый час, поэтому транспорта было относительно немного, но тем не менее хватало машин, которые Дженкальп Пинарбаси подрезал, обгонял и прижимал к обочине. Он проделывал всё это очень основательно, при этом непрерывно ругаясь на незнакомом мне языке – курдском? турецком? персидском? – и я уже начала верить, что он действительно доедет до Мими за невероятные десять минут. Но тут ему пришлось уворачиваться от своего коллеги, неожиданно выскочившего из боковой улицы. Нас занесло, и такси чиркнуло боком о тротуар. Машина на тормозах крутанулась вокруг своей оси и столкнулась на встречной полосе с тёмно-синим гольфом. Всё это произошло так быстро, что я пропустила тот момент, когда перед водительским сиденьем выскочила подушка безопасности и защитила голову Дженкальпа Пинарбаси от столкновения с лобовым стеклом. Я, несмотря на ремень, ударилась лбом о переднее сиденье. Полсекунды спустя раздался раздался новый грохот – это серебристый форд мондео врезался в тёмно-синий гольф. Такси, которое своим внезапным появлением вызвало весь этот переполох, с рёвом исчезло за ближайшим углом.