Обернись! Академия превращений (СИ) - Фельдман Ирина Игоревна. Страница 16

— Так, ребята, стоп, всё же хорошо закончилось. Вы не представляете, как я рада, что меня заменила Нора: мне пока слабо превращать солому в ключи.

Рас принял мой гостинчик и пошарил свободной рукой в кармане брюк.

— Не повезло нам в этом году с конференцией, толку от неё никакого. И с практикой зря затевались.

— Ну почему зря, — я нагнулась к морским свинкам, чтобы погладить самых смелых. — Сказали же, победила дружба.

— Как она могла победить, если даже не участвовала? — парень выудил из кармана серебряный значок и подбросил его в воздух. — Мне лично после теперь даже общаться с этими психами не хочется, не то, что дружить.

Мне даже возразить ему было нечего. При преподах наши студенты вели себя безупречно, но я-то знала, каких трудов им стоило сохранять спокойствие. История про Соловьиный бельведер распространилась ещё до конца конференции. В антирейтинге симпатий кукловод занял первое место, обогнав свою белокурую подругу. А как иначе? Расу от него здорово досталось, а Горацик взял и отправил парня чистить вольеры. Несправедливо!

Рас захрустел яблоком.

— Подарили какую-то фигню с бабочкой, — значок блеснул и упал в опилки. Свинки отреагировали испуганным свистом. — Как будто грамот было не достаточно.

— Ну, хоть не волчья башка, — отозвалась Маришка. — Как там они сказали? «Бабочка — символ прекрасного преображения». Типа соригинальничали.

Я вытащила из опилок подарок телепатов. Да ничего так, серебряная бабочка со сложенными крылышками. Нам всем такие дали, на память. С другой стороны, какая разница, что это? Лично мне дороже стеклянные шарики…

— Поздно уже, — Маришка обулась и демонстративно пошла к выходу. — Кто со мной чай пить?

Я сняла с гвоздика Ольгин плащик. Когда речь идёт о чае, меня долго уговаривать не надо.

— Я с вами, — тоже засобирался Рас, — два часа здесь угробил, ещё эта Мася придурочная меня клюнула!

Да уж, не повезло человеку. Одна радость, ужасный день закончился.

Следующий день подарил мне преображение, о котором я даже мечтать не осмеливалась. Поскольку у Софии была Нестабильность, сокурсники единодушно наделили меня полномочиями старосты. А что? Почётно, да и работа непыльная. Таскай журнал группы, открывай аудитории и доску мой. Мне бояться нечего, за несколько часов же не успею накосячить.

В начале лекции по преобразованию неодушевлённых предметов Николис попросила старосту, то есть в данном случае её заместителя, отнести на кафедру стопочку рефератов. «Стопочка» оказалась внушительной — Гнездо, как я убедилась спустя несколько мгновений, жаловала исключительно работы, напечатанные крупными буквами, от того расход бумаги всеми любимого формата 䄄 у студентов увеличивался. Как назло, преподавательница ухитрилась всё это добро выронить, и один реферат разлетелся по полу. Мистрис Николис так засуетилась, будто разбила редчайший фарфор, и её мельтешение только мешало мне собирать листы. Под зазывания в духе «Ах, я уже начала читать эту работу и потеряла скрепочку…» я сидела перед всей группой на корточках и, стараясь действовать как можно деликатней, вырывала из рук суетливой женщины листы, которые она так и норовила помять и перепутать. Выйдя в коридор, я почувствовала несказанное облегчение, даже плечами повела, словно с них груз свалился. Больше никогда не буду клушей, это же так напрягает окружающих!

Размышляя о собственном поведении и его последствиях, я уверенно шла по знакомому маршруту. А жаль, что сейчас лекция, лучше бы с практики ушла…

Шедший мне навстречу парень внезапно остановился посреди коридора. Выронил сумку и схватился за голову, будто на него напала мигрень. Наверное, у него тоже сегодня Нестабильность. Мне уже говорили, что перед непроизвольным превращением у юного мага проявляются симптомы-звоночки. У Раса, например, это рези в груди, а у Маришки начинает двоиться в глазах.

Белая сфера съёжилась до маленького комочка, и на полу беспокойно задёргался рыжий карп с белым брюшком. Словно в мольбе о помощи, рыбка беззвучно хлопала губами.

Да не рыбка же… Студент!

Рефераты вылетели у меня из рук и веером рассыпались по полу. Я огляделась, но в коридоре не было ни одной аудитории, где могли быть преподаватели. А на единственной двери с табличкой «Лаборатория № 3», как издевательство, криво висела записка «Ушла принимать новые ингр. для зелий».

Так, без паники. Это не может длиться вечно. Самый максимум — минут десять. Только сможет ли карп выжить в таких условиях?

Моим вниманием завладела бутылочка с водой, торчащая из кармана сумки неудачливого студента. От страха ноги гнулись у меня еле-еле, да и руки не желали нормально слушаться. Трясущимися пальцами отвинтила крышку и полила почти переставшую шевелиться рыбку.

— Миленький, ну превращайся назад.

Полупрозрачный хвостик дёрнулся, то ли из чувства благодарности, то ли протестуя против моего неумелого обращения.

Со стороны лестницы послышались шаги. Я с пустой пластиковой бутылочкой в руке кинулась на спасительный звук. Хоть бы это был препод!

По ступенькам резво скакал вниз Бартос. Мне просто повезло, что я успела его увидеть.

— Мастер!

Он нехотя развернулся и вытащил из правого уха наушник.

— Что…

— Помогите!

Этого оказалось достаточно. Я мысленно добавила ему плюс в карму за сообразительность и оперативность.

Я привела Бартоса к жертве Нестабильности, и тот легко вывел парня из Образа.

— Стас! Ты какого… — препод сделал неопределённый взмах рукой, сдержав полную версию ругательства. — …вылез вообще из общежития? Тебе, как маленькому, надо объяснять, почему вам освобождения от занятий выписывают?

Из свешивающихся дохлыми змейками наушников по-прежнему гремел рок.

Стас тяжело сел и потёр рукавом мокрое лицо с прилипшими от влаги прядками.

— Да я в библиотеку хотел сходить. Позаниматься.

— Позанимался, — подытожил Бартос. — Это чем надо было думать, чтобы с рыбьим Образом пойти в библиотеку?!

— Я же не знал, что у меня такой Образ. У меня только один был…

— Скажи вот Ольге спасибо, а то не разговаривали бы мы сейчас с тобой.

Едва парень взглянул на меня, как тут же охнул и зажмурился. Что, опять?

Перед нами возник огромный лохматый пёс с грустной чёрной мордой. Он собрался было встряхнуться, но Бартос бесцеремонно схватил его за загривок.

— Эй, спокойно. Не прекратишь психовать, будешь до вечера из рыбы в собаку оборачиваться.

Я чуть ли не до хруста сдавила в руках бутылку.

— Простите, мастер. Я пыталась ему помочь, но…

— Не парься, ты всё равно бы ничего не сделала. Только со второго курса проходят принудительный выброс субъекта из Образа. Молодец. Правда, с водой получилось глупо, но от перепуганной бабы большего не стоило ожидать.

Вот умеет же как бы невзначай унизить. Неудивительно, что студенты не слишком хорошо о нём отзываются.

— Бумажки собери. Ты же уронила? Сумка чья, его? А мы пойдём в деканат, пусть ему в журнале Нестабильности специальную пометку поставят. Ты, чего встал? Пошли!

Бартос подхватил сумку Стаса и направился в указанном направлении. Пёс с обречённым видом поплёлся за ним.

Мда-а-а… Нестабильность это вам не прикольный выходной.

Наглость — неведомое мне счастье, но история с карпиком потрясла меня до такой степени, что я, еле дождавшись перемены, расспросила друзей об Ольгиной Коллекции. Те только удивились, как можно было так долго тянуть с этим вопросом.

Как уже можно было догадаться, первым Образом Ольги стала черепашка, самая обычная, сухопутная. Не очень романтично, да ещё добрый Рас сразу дал любимой «ласковое» прозвище «Ползучка».

Вот следующий Образ их в какой-то мере роднил.

Им оказалась собака — одно из самых распространённых животных среди метаморфов, но этот недостаток компенсировало немалое количество пород. Ольга могла теперь без труда превращаться… в таксу. Эх, а нам обеим нравятся собаки покрупнее, типа бобтейлов и сенбернаров. Парень тогда сказал ей то ли в шутку, то ли всерьёз: