Обернись! Академия превращений (СИ) - Фельдман Ирина Игоревна. Страница 41

Я не знала, куда от волнения деть руки. Скрещивать нельзя, это невежливо, да и наш потенциальный враг расценит этот жест либо как внутреннюю агрессию, либо как осознание вины и попытку «спрятаться». В карманы не сунешь, их просто нет. От безысходности пальцы вцепились в складку юбки.

— Почему из всего потока вы выбрали нас? — тихо спросила я.

— Потому, Оленька, — притворно вздохнул Бартос, — что только ваша троица ведёт себя так, как будто им всё дозволено. Вы самые умные, что ли? А вот и нет. Поначалу я смотрел на ваши выходки сквозь пальцы, но вы настолько оборзели, что наказание неминуемо.

Шестое чувство подсказывало, что живыми мы с кафедры не выйдем.

— Вы нам угрожаете? — окрысился Рас.

— Это не угроза, а почти дружеское предупреждение. Если не прекратите фелонить на парах и тренировках, я вам зачёт не поставлю и не допущу к экзаменам. Можете сколько угодно считать меня злобной тварью, но к отличникам у меня всегда завышенные требования. Я доступно объяснил или вам требуется особый подход?

Только и всего?! Какое облегчение, какая радость! В глазах Бартоса мы не заклятые враги, а всего лишь зазнавшиеся студенты, которые перестали на занятиях тянуть руки и взяли в привычку отсиживаться в углу на тренировках. На самом деле здесь есть и существенный минус, так как я была отчасти причиной такого пофигистического отношения к учёбе, однако это всё же поправимо.

Изображая раскаяние, достойное собаки, получившей газетой по морде за свои проказы, мы покинули кафедру.

Сразу после занятий многие наши одногруппники отправились на консультации по факультативным предметам. Время шло к зачётам, а проект-работы даже в волшебной академии сами не напишутся.

Рас с Маришкой пошли к своим преподам, а я пока наслаждалась бездельем. Вечером всё равно заставят и конспекты в порядок привести, и на тренировку сходить… Бартоса порадовать.

На первом этаже меня остановил мастер Горацик. В отличие от некоторых декан был настроен ко мне более чем дружелюбно. Благосклонно улыбаясь, он предложил мне навестить свой гибрид в первой лаборатории.

Зверокустик Флора, оказывается, замечательно освоилась в новом облике и в буквальном смысле цвела и пахла: на ушках появились нежные розовенькие цветочки.

— Хороший зверь получился, — сказал декан, поглаживая лиственный гребень на спине гибрида. — Ласковый, людей не боится.

В подтверждение его слов, Флора подставила ему под руку круглую голову.

— А что же она ест? — с неподдельным интересом спросила я.

— Да почти всё, кроме мяса. Но она больше воду пить любит, с минеральной подкормкой.

В принципе, неудивительно. Если бы я была кустом, вода была бы и моей любимой едой.

— За ней наблюдать так интересно, — с воодушевлением рассказывал Горацик. — Она, когда спать ложиться, вырывает в земле небольшую ямку и сворачивает листья на ушах. А сегодня утром она принимала солнечные ванны у окна. Всё распустила, хвост распушила…

Вот это жизнь у моей Флоры! Не каждому дано так хорошо устроиться. А что? Попил, поспал, на солнышке погрелся. И вниманием не обделён.

Завтра, если получится, снова зайду её проведать.

Я вышла на улицу в приподнятом настроении. До проверки Коллекций ещё дожить надо, так что буду радоваться жизни, как морская свинка. Или гибрид морской свинки.

Жмурясь от весеннего солнца, я шла по дорожке. Погодка сегодня что надо, безветренно и тепло, местами даже жарко. Я аккуратно повесила курточку на свою сумку. Меня обогнала пара студентов на велосипедах, но мне самой некуда было торопится. Я просто прогуливалась в ожидании Маришки.

— Ольга Фокинская?

Я обернулась.

Прямо за мной стоял тёмноволосый мужчина, несмотря на жару одетый в плащ.

Да я же его знаю! Это же инспектор, который недавно нас допрашивал! Имрих, вроде бы. Ума не приложу, зачем я ему понадобилась.

Стараясь не щуриться, я заговорила с ним.

— Да, это я. Что вам угодно?

Инспектор Имрих подошёл ко мне почти вплотную.

— У вас нет причин для беспокойства, мне всего лишь необходимо задать вам пару уточняющих вопросов.

— Хорошо.

— Не возражаете, если мы отойдём в сторонку? — спросил он, кивая в сторону Соловьиного бельведера.

— Нет, что вы.

— Я постараюсь не отнимать у вас много времени

Неужели опять будет спрашивать, почему я не подозреваю Бартоса, как все нормальные студенты? А, может, он уже меня в чём-то подозревает!? Так, Оля, без паники, тебе скрывать почти нечего, а задавать вопросы его работа.

Мы пошли к Соловьиному бельведеру.

— Я понимаю, вы волнуетесь за своих друзей, и хотите, чтобы они как можно скорее вернулись в Академию, — мягко сказал инспектор Имрих. — Надеюсь, что ваши честные ответы помогут расследованию.

Вот как, ещё ничего не спросил, а уже манипулировать мной пытается. Но меня так просто не возьмёшь! Я буду с ним откровенна ровно настолько, чтобы не выдать нашу троицу.

В Соловьином Бельведере кто-то был. Мужчина. Он стоял к нам спиной, и я не разобрала, кто это.

— Ой, здесь занято, — вякнула я.

— Это со мной.

Так, мне это уже не нравится. Они что, будут устраивать перекрёстный допрос? Мы так не договаривались!

Отступать было поздно. Я зашла в беседку, тихонько поздоровалась с незнакомцем и села на скамейку. Тот даже не повернулся. Скрывая волнение, я устроила рядом сумку и начала расправлять на ней свою куртку. Инспектор не стал садиться, он опять встал слишком близко ко мне. И всё молча.

Повисшая тишина стала меня напрягать. Как долго мы будем играть в молчанку? Может, они ждут мою инициативу? Постараюсь привлечь их внимание.

— Я вас внимательно слушаю.

Я вскрикнула, когда инспектор резко вцепился пятернёй мне в голову.

— Умница. А теперь спи.

Не успела я ничего сообразить, как меня затянуло во тьму.

ГЛАВА 15

Болела шея. Сильно, как будто мне в неё воткнули острый предмет. Жгучая боль расплывалась аурой, переходя на спину и ключицу.

Вообще странно, что я понимала, какая именно часть тела меня беспокоит. Больше ничего не чувствовала, пошевелиться не пыталась. Да и не особо-то хотелось шевелиться. Несмотря на не самые приятные ощущения, сон по-прежнему был сладок.

Послышался слабый шлепок. По-моему, это удар по лицу… Или показалось?

Новый шлепок был звонче, и боль от него словно осколками стекла разлетелась по щеке.

С жалким всхлипом я открыла глаза. В полумраке разглядела черты Бартоса, и сон как рукой сняло.

Всё-таки он всё знал!

Стоило ему чуть наклониться, как у меня сработал инстинкт самосохранения. Мой кулак угодил ему в скулу. Только спустя мгновение поняла, какую ошибку совершила — в ответ может удар похлеще прилететь! Терпя боль в шее, я съёжилась в скрипучем кресле… кресле?

Шипя, Бартос потёр ушибленное место.

— Не ожидал от тебя такого.

— Так вам и надо!

Тот покачал головой. По его губам пробежала насмешливая ухмылка.

Чуть дыша, я таращилась на него как загнанная в угол мышь на кота. И без того несвязные мысли перепутались и затянулись в тугой клубок, распутать который с первого раза не представлялось возможным. Я опустила ладони на деревянные подлокотники и услышала сухой стук. Присмотрелась.

Моё запястье обвивал металлический браслет с тусклым свечением малинового цвета. Просто так браслет не снимался и ничего похожего на застёжку или хотя бы кнопку у него не было.

Я метнула в Братоса полный презрения взгляд.

— Что это?!

— Ну-ну, зачем так грубо? Не по душе пришёлся? Странно, обычно девочкам нравится розовый.

— Перестаньте! Ваши шутки неуместны. И лучше вам отпустить меня сразу, иначе вам придётся ответить за моё похищение!

— Хм. Значит, тебя похитил я… А кто же тогда похитил меня?

Явно наслаждаясь моим замешательством, Бартос приподнял правый рукав пиджака, и продемонстрировал точно такую же железяку.