Разбойник с большой дороги. Бесприданницы - Чиркова Вера Андреевна. Страница 25

— Бетрисса почти у выхода, — пробормотал необычайно бледный маг, и комендант внутренне содрогнулся, рассмотрев его запавшие глаза и заострившиеся скулы. — Мне нужно срочно уйти, он как взбесился — вытянул весь резерв. И накопителей не осталось, но я постараюсь вернуться как можно скорее.

Годренс поднялся со стула, шагнул к лесенке, ведущей прямо во двор замка, но пошатнулся и вынужден был схватиться за стену. Крепкая рука графа тут же обхватила друга за пояс, помогла преодолеть полтора десятка ступеней и распахнула дверцу, которую снаружи можно было принять за ставни одного из полуподвальных окон.

— Спасибо, — скупо усмехнулся Год, коснулся камней браслета и словно растаял в призрачном свете гаснущего заката.

— Да не за что, — ворчливо фыркнул комендант и поспешил назад, встречать старшину.

Никто не знает, как будут чувствовать себя кадетки после этой проверки, все-таки ползанию, да еще и в одиночку, по запутанным ходам лабиринта не учат ни одну знатную девушку. Вполне возможно, у кого-то начнется истерика, а кому-то станет плохо. Но и отменить задание нельзя: почти все королевские дворцы, особенно построенные еще прадедами принцев, просто кишат не только тайными ходами, но и разными переходами, галереями и тупичками. Все потомки тех, кто рисовал первоначальные планы и возводил грандиозные здания, непременно перестраивали их, расширяя собственные покои и любимые помещения, и обычно делали это за счет проходных залов и широких коридоров.

Бет осторожно толкнула правую дверь, заглянула в открывшийся перед ней кусок прохода и устало шагнула вперед. Несколько нехитрых опытов убедили ее в бесполезности попыток выбора. После того как свежеиспеченной герцогине пришлось пару раз возвращаться и идти в тот проход, который она сначала отвергла, старшина просто шла туда, где дверка казалась ей хоть немного шире или выше. И только если вход в выбранный тоннель не хотел открываться, направлялась туда, куда вела воля создателя этого хитроумного сооружения.

Очередная дверца была всего одна, и бывшая компаньонка, ничуть не колеблясь, шагнула к ней. В случае чего вернуться назад она всегда успеет. Однако эта створка распахнулась сразу, и Бетрисса даже не поверила своим глазам, обнаружив перед собой простор тренировочного зала и высокую фигуру разбойника, прихлопывающего себя по ноге неизменной тросточкой.

Старшина облегченно выдохнула, слава богам, все неприятные дела когда-то заканчиваются, и торопливо шагнула из лабиринта:

— Кто-нибудь уже вышел?

— Да, Тэрлина. Вон там на столе чай, Фанья покажет, где можно умыться.

— А Тэри где?

— Изучает малые тренажеры, — тростью указал в конец зала комендант, исподтишка разглядывая помолодевшую и похорошевшую компаньонку маркизы Ульгер.

Похоже, для нее прогулка по лабиринту не стала особым испытанием, во всяком случае, никаких следов волнения не заметно. Видимо, и в самом деле работа фрейлины, как сито, отсеивает слабых, зато закаляет сильных. Жаль только, далеко не всем из них удается сохранить такие важные для людей душевные качества, как честность, преданность и способность к состраданию.

— Бет! — уже мчалась к ним Тэрлина, и комендант поспешил отступить, уйдя в тень колонн, подальше от всевидящих глаз Фаньи.

Разумеется, напарница приметила его ловкий маневр, осуждающе поджала губы и демонстративно отвернулась, но граф ни на секунду не засомневался в ее молчании и преданности. Как бы сильно ни расходились их мнения о различных вещах и событиях, Фанья никогда не станет докладывать об этом своей повелительнице.

Августа выбралась из таинственного пенька через четверть часа после Бетриссы, злая, вымазанная трухой и зеленоватым клейким веществом, похожим на крыжовенный кисель.

— Он же обещал, что там не будет никаких ловушек, — вплотную подступаясь к Фанье, сверкала она глазами. — А я влезла в целое болото и едва выкарабкалась.

— Любые вещи можно сломать, если очень постараться, — загадочно буркнула домоправительница и торопливо повела девушку в купальню, незаметно кинув хмурый взор в ту сторону, где находилась потайная комнатка. — Тем более такие сложные. А вы все наверняка дергали и пинали дверки с досады, вот ты и попала не туда. Иди ополоснись и надень чистую форму, там в шкафу найдешь по своему размеру.

Августа, успевшая к этому моменту заметить две знакомые серые фигурки, уныло бродящие по кругу, держась за длинную жердь, спорить не стала, мгновенно сообразив, куда ее отправят вместо купальни.

Однако знакомиться ближе с малыми тренажерами ей все же пришлось, как и Октябрине с Дорой. Только Кателла, так и не сумевшая выбраться сама и принесенная из лабиринта разбойником, сидела у стола закутанная в одеяло, прихлебывала горячий чай и горько плакала.

Утешать брюнетку разбойник никому из кадеток не позволил, отправив их лупить кулаками мешки с опилками и крутить колесо, похожее на те, какие целыми днями таскают старые клячи. Он и сам шел следом за девушками, время от времени отпуская колкие замечания и меняя задания. Из тренировочного зала суровый наставник отпустил подопечных только с первым ударом гонга, извещающего о наступлении времени вечерней трапезы, и почти тотчас, пользуясь легкой суматохой, исчез, словно растворился в сумрачных уголках зала.

Потирая ноющие с непривычки поясницы и кулаки, их светлости нестройной толпой направились к маркизе Зайбер, желая выяснить, отчего она не сумела добраться до выхода. Ну и утешить, не без этого, хотя все уже начинали понимать, что простая жалость только распалит ее еще сильнее.

— Ну и чего ты заливаешь ценным ингредиентом казенную рубаху? — шлепнувшись на скамью, поинтересовалась Бетрисса, подтаскивая ближе блюдо с подсохшим хлебом. — Эх, жаль, еды тут маловато, я бы сразу в постель отправилась. Зато как хорошо я теперь понимаю лошадей! Раньше обижалась, почему это некоторые так и норовят цапнуть тебя за руку. Да будь я на их месте, не только руки — и головы бы мучителям отгрызла!

— Он такой грубый, — горько всхлипнула Кателла. — И рычит, как тигр!

— Кто это? — не поняла Тэри, но тут же разглядела на молодом лице своей хорошенькой соседки знакомую ехидную усмешку наставницы.

— Так вот почему ты так упорно там сидела, — без обиняков заявила старшина маркизе Зайбер, жарко вспыхнувшей от этого обвинения. — Понравилось, когда тебя на ручках носят! А не забыла, что не имеешь права ни с кем заводить особых отношений? Или полагаешь, раз разбойник наш наставник, то на него это правило не действует? И о том, сколько потеряешь, пытаясь обмануть Зантарию, тоже не подумала?

— Бет, ну зачем ты так… — попыталась защитить снова залившуюся слезами маркизу Дора, но получила в ответ язвительный взгляд и смолкла.

— Я ей добра желаю. Или вы сомневаетесь, как легко сможет тот маг отобрать у нас все, чем оделил? Я только теперь сообразила, это же тот дроу, которого королева назначила придворным магом всего несколько месяцев назад, Карлу кто-то тайком шепнул, а он — нам. Неужели кто-нибудь из вас хочет вернуться в беспросветное прошлое? Ну и, разумеется, беспокоюсь о себе. Ведь чем меньше нас останется, тем труднее будет справляться с заданием, ради которого ее величество потратила столько сил и денег.

Девушки хмуро промолчали. Все сказанное Бетриссой каждая из них в глубине души если не знала точно, то подозревала, только не решалась выразить вслух так безапелляционно. Но и Кателлу все понимали точно так же. Невольно примешь за особое отношение любой, самый безобидный знак участия, после того как все завидные женихи столько лет обходили тебя вниманием.

И как бы ни права была Бетрисса, всем его истово хочется, этого самого внимания, особенно теперь, когда судьба подарила невероятный шанс сполна получить все недоступное раньше.

— Кати, — подсела Октябрина к миниатюрной маркизе, — ты сейчас рыдаешь не из-за его рыка, вовсе нет. Рявкает он на всех нас, и мы постепенно начинаем к этому привыкать. На самом деле ты плачешь оттого, что обманулась, приняла за мужской интерес простую заботу наставника об ученице. А теперь представь, как обидно было бы всем нам, если бы ты не ошиблась! Кому из нас не знакома эта горькая, как отрава, боль — наблюдать за чужими свиданиями со стороны, не имея ни права, ни возможности даже мечтать о подобном? Поэтому трижды права Бетрисса: если мы хотим выжить и сохранить полученную внешность, то должны дать друг другу обещание запереть сердце на замок и до окончания этой проклятой работы не обращать на мужчин никакого внимания.