Русалка и гламурный пират (СИ) - Филимонова Лина. Страница 22

На самом деле сейчас даже крошка от торта могла бы привести к непоправимым последствиям. Я бы попросту лопнула, если бы ее съела.

Пока я бегала припудрить носик, остатки нашего пиршества исчезли, на столе появилась бутылка шампанского и ваза с фруктами.

— Десерт, — торжественно объявил Аркадий.

— Скатерть-самобранка — это удобно.

Я устроилась на диване, поджав под себя ноги, Аркадий протянул мне бокал с пузырящимся напитком. Шампанского не хотелось, в голове и так шумело от избытка впечатлений. Я отпила глоток, поставила бокал на стол и свернулась клубочком, положив голову на колени Аркадия.

Яхту еле заметно покачивало, на небе ярко сияли несколько миллиардов звезд, теплый соленый бриз приятно освежал после дневного зноя. У меня было ощущение, что мы совсем одни, где-то посреди бескрайнего мирового океана, вдали от берега, людей и всего того, что составляет привычную суетливую повседневность. Ни в одном месте на суше я не смогла бы испытать подобного. Яхта оказалась идеальным местом для того, чтобы на несколько часов перенестись в другое измерение.

Я чувствовала, что погружаюсь в дрему, но сопротивляться сну не хотелось. Мне было уютно, тепло, спокойно. Наверное, такие же ощущения я испытывала в детстве, засыпая на маминых руках.

После любой, даже самой долгой ночи неизбежно наступает утро. Обычно после безумных ночей утра хмурые, с головной болью, вселенской жаждой и более или менее выраженным раскаянием. Так было и на этот раз. Я не раскаивалась в том, что провела на яхте с Аркадием почти сутки, но мне было стыдно перед дедом, за то, что я сбежала в тот момент, когда ему нужна была моя помощь. А ведь я даже не успела узнать, в чем эта помощь заключается!

— Не хмурься, — сказал Аркадий, который проснулся раньше меня и успел раздобыть пару кружек кофе.

Кофе был очень кстати, но этого было недостаточно для того, чтобы я почувствовала себя свежей и бодрой.

— Ты по утрам всегда такая бука? — не унимался мой пылкий друг, успевший нацепить свою обычную тысячеваттную улыбку.

— Ты этого не узнаешь, — буркнула я и, завернувшись в простыню, выползла на палубу.

Море невыносимо манило меня голубизной и прохладой. Как здорово было бы сейчас окунуться и проплыть пару сотен метров! Мое настроение сразу пришло бы в норму. Но у меня не было купальника, а использовать и так изрядно пострадавшее белье не хотелось. Не возвращаться же потом домой в сарафане на голое тело. А если я нырну в чем мать родила, мое бесстыдство наверняка заметит наша немногочисленная команда.

Хотя… плевать на всех. Ну увидят они из своей рубки, что на волнах колышется нечто без купальника. Вряд ли их из-за этого хватит инфаркт. Небось, еще и не такое видали, раз сдают яхту в аренду разным аморальным типам вроде Аркадия.

Я позволила простыне упасть на палубу и рыбкой скользнула с бортика головой вперед, прорезав водную гладь сложенными ладонями и почти не подняв брызг. Вынырнув, я увидела Аркадия, стягивающего джинсы. Никаких других предметов одежды на нем не было, так что действо слегка напоминало суетливый стриптиз. Его прыжок был не таким безупречным, как мой, он вошел в воду под неправильным углом и поднял тучу брызг. Надеюсь, он ничего себе не отбил.

Я наблюдала за его кульбитами, отплыв от яхты метров на двадцать. Аркадий показался на поверхности и помахал мне рукой. Я помахала в ответ и заняла стартовую позицию. Когда он приблизился, я, успев крикнуть: «Догоняй!», активно заработала конечностями. В прошлый раз наше соревнование было нечестным. Теперь же мы на равных, если не считать того, что у него ноги почти как ласты, минимум сорок пятого размера, и руки загребущие, как лопасти катамарана.

Не то чтобы я отнеслась к нашему соревнованию серьезно, но мне очень не хотелось, чтобы Аркадий меня догнал. Все-таки вода — моя стихия, а он здесь чужак, довольно обидно, когда какой-то сдых плавает лучше регулярно тренирующегося аборигена. Я вырвалась вперед, потому что действовала в несвойственной мне манере: как спринтер, рванула на старте, не экономя силы. Как и следовало ожидать, моего рывка хватило ненадолго, минут через десять я начала выдыхаться. Соперник наступал мне на пятки, но сдаваться я не желала. Ни за что!

Не помню, чтобы я когда-нибудь так уставала от плавания. Утренний заплыв, задумывавшийся как бодрящая альтернатива чашке кофе, превратился в изматывающий марафон. Меня спасало только то, что я немного сбавила темп и выровняла ритм движений и дыхания. Но все равно, чтобы не дать Аркадию вырваться вперед, мне приходилось плыть гораздо быстрее, чем я это обычно делаю. Мне все труднее было грести руками и работать ногами, у меня даже голова немного кружилась от того, что я постоянно ею вертела, делая вдох над поверхностью и выдыхая вниз, в воду.

Когда Аркадий схватил меня за пятку, я дернулась в последний раз, как подстреленная на лету куропатка, перевернулась на спину и раскинула конечности в разные стороны. Надо отдышаться.

Он все-таки меня догнал. Он плавает лучше, хоть я и Русалка. Обидно.

— Убери руки! — завопила я, когда ладони Аркадия накрыли мою грудь.

— Ладно, ладно.

Руки-то он убрал, но теперь на сверхчувствительных, немного выступающих над водой, участках моего тела оказались его губы. Я его утоплю. Нет… пока не буду.

Заниматься тем, чем мы занимались, не имея точки опоры, совсем не просто. Но дельфинам, акулам и китам это удается. А чем мы хуже? Правда, пару раз Аркадий чуть не захлебнулся, задерживаясь под водой дольше, чем позволял запас воздуха в легких, да и у меня не всегда получалось сохранять бдительность и думать о вдохах и выдохах, но в целом мы были не хуже дельфинов. Наверное.

При мысли о том, что еще нужно плыть обратно на яхту, которая так далеко, что кажется игрушечным корабликом, я испустила долгий стон.

— Призываешь морских чудищ? — сострил Аркадий.

— У меня нет сил плыть обратно. Так что я останусь здесь.

Я распласталась на поверхности воды, мне было довольно уютно, почти как на мягком диване. Краем глаза я заметила хаотичное движение по левому борту. Слегка повернув голову, я смогла наблюдать, как Аркадий выполняет интенсивные махи над головой.

— Изображаешь утопающего? Думаешь, нас заметят и придут на помощь?

— Даже не сомневайся. Обязательно придут. Они же должны беспокоиться о своих пассажирах, голышом уплывших за горизонт.

— Они слишком далеко, чтобы нас увидеть.

— У них есть бинокль.

— Что?! Ты хочешь сказать, что они все это время за нами наблюдали?

— Э-э… возможно.

— Тебя это не смущает?

— А тебя смущает?

— Ну… да.

— Мне до ужаса нравится, как ты смущаешься.

— Сейчас я злюсь!

— Тоже неплохо.

Аркадий чмокнул меня в нос и продолжил свои упражнения.

Наши наблюдательные мореплаватели все же заметили и подобрали нас. Первым на борт взобрался Аркадий, нагой, бесстыдный и прекрасный, как Аполлон. Матрос, опустивший трап в воду, остался невозмутим. Я подумала: «Какого черта?» и тоже собралась подняться по трапу. Уверена, ни одна мышца моего лица не дрогнула бы. Я тоже умею быть дерзкой, если надо. Но Аркадий чего-то вдруг засуетился, прогнал матроса и поднял с пола мою простыню.

Я уже настроилась быть беззастенчивой, поэтому простыню проигнорировала и проследовала в каюту в чем мать родила. Все же хорошо, что матрос к тому моменту успел ретироваться.

От места дислокации нашей яхты до города было, по моим предположениям, около пятнадцати морских миль. Время приближалось к вечеру.

— Пора домой, — сказала я Аркадию, развалившемуся в шезлонге на палубе.

К этому моменту мы успели перекусить, отдохнуть, выпить кофе и немного позагорать. Бесцельно жариться на солнце я не люблю, да и беспокойные мысли не давали расслабиться и получать удовольствие. Надо возвращаться.

— А я надеялся, что мы останемся хотя бы до завтра, — произнес Аркадий с несвойственной ему неуверенностью в голосе.

— Не останемся. Хотя ты можешь.