Джек Мэггс - Кэри Питер. Страница 8

– Да, – подтвердил хозяин дома, но на этот раз так тихо, словно разговаривал сам с собой.

– Человеческий мозг, – продолжал Тобиас Отс, переводя взгляд с одного своего слушателя на другого, – это сосуд, который никогда не дает течи. Он хранит все и помнит все. И если мистер Хауторн предпочитает думать о животном магнетизме как о салонной игре, построенной на обмане, то это потому, что он не читал Вилльера или Пьюзегюра.

– А вы читали в «Морнинг кроникл» о некоем русском джентльмене? – спросил Хауторн. – Он приехал из такой дали, как Севастополь, чтобы в Лондоне поучиться гипнотизму? Читали об этом? Нет? Пишете, но не читаете. Жаль. Кое-кто подумывает использовать ваше благородное искусство для соблазна юных дев.

– К буфету, – прошипел Констебл. – По сторонам. Джек Мэггс, заложив руки за спину, застыл у одной стенки буфета, Констебл – у другой.

– Теперь уже совершенно очевидно, – заметил Отс, – что ни один сеанс гипноза на нашей земле не побудит кого-либо действовать вопреки своей морали.

– Доклад короля Филиппа! – вдруг воскликнул мистер Бакл. – Я должен сказать, что есть совсем иное мнение.

– Вы студент Королевской комиссии?

– Мой ответ – да, – промолвил Перси Бакл.

Он опустил глаза на стол и на его бледных щеках появились красные пятна.

– Я должен предостеречь нашего хозяина, – вдруг заявил Генри Хауторн, не скрывая улыбки в своей густой бороде. – Мой друг Отс стал тайным гипнотизером, как я слышал, – а я действительно слышал, как вы, Отс, пытались убедить Королевского адвоката, что вам должны разрешить подвергать гипнозу всех судимых преступников прямо в зале суда.

– Но Хауторн, мой старый друг, вы просто не поняли моей точки зрения.

– У вас их больше, чем зубцов на вилке, Отс, – ответил Генри Хауторн и вернулся к своему хлебу с маслом.

– Ум преступника так же поддается гипнозу, как и ум любого из людей, – пояснил Отс, и в его светло-голубых глазах заискрились крохотные коричневые крапинки.

Новый лакей слушал этот спор с большим интересом.

– Да что вы, Отс? – вмешался в разговор гость с дрожащей губой. – Какой закоренелый преступник станет делиться своими секретами в зале суда?

– Даже самый последний изменник, – возразил Тобиас Отс, – испытывает внутреннюю потребность рассказать правду. Вспомните предсмертные признания, которые продолжают посылать в Холборн. Это и есть то, что наши отцы называли «совестью». Она есть у всех нас. Для преступника – это как бы своего рода страстное побуждение прыгнуть вниз с большой высоты.

Резкие складки у рта нового лакея выдавали его мнение на сей счет, и это не осталось бы незамеченным, если бы буря скрываемых эмоций не вызвала у бедняги привычный нервный тик, на сей раз невыносимой силы.

Как всегда, это произошло внезапно.

Ему казалось, что в его щеку когтями вцепилась разъяренная кошка. Глаза резало так, словно в них брызнули лимонным соком. Боль была столь велика, что Мэггс не удержался от крика, а бутылка с кларетом, которую он должен был поставить гостям на стол, выпала из его руки и ее содержимое пролилось на персидский ковер.

Разумеется, Тобиас Отс первым увидел, что лакей вдруг упал. Пока гости, не зная, что делать, застыли в испуге на своих местах, он встал на колени около Джека Мэггса и, нагнувшись над его искаженным лицом, осторожно, но уверенно убрал тяжелую руку бедняги с больной щеки.

– Я понимаю, что это. – Взяв ложку, он приложил конец ее ручки к искривленной в гримасе щеке. Как только ложка коснулась больного места на лице, под кожей словно забился живой пульс.

– «Тик болезненный», – констатировал Тобиас Отс и, поднявшись, протянул лакею свою в чернильных пятнах руку, помогая ему встать. С помощью Генри Хауторна он усадил Джека Мэггса на стул. – Вы когда-нибудь слышали такой диагноз: «Тик болезненный»?

Но новый лакей едва ли что-либо сознавал, кроме собственной боли и ужаса, который ее сопровождал. Это не был ужас чего-то определенного, но он был столь глубоким, что в такие минуты Джек Мэггс порой не сознавал, где он и кто он.

– Посмотрите на меня, – тоном приказа сказал Тобиас Отс. – Смотрите мне прямо в глаза. Я сниму вашу боль.

Мэггс видел Отса сквозь пелену тумана. Этот невысокого роста джентльмен водил перед ним руками. Вверх-вниз, вверх-вниз.

Глава 8

Джек Мэггс, проснувшись, нашел себя сидевшим на том же стуле с прямой спинкой, но только уже у дверного проема. Напротив него сидел Тобиас Отс, да так близко, что Джек чувствовал его дыхание, пахнущее супом из угрей; его аккуратные колени легонько касались шелковых гольфов Джека.

– Итак, – спросил молодой джентльмен, – ваша боль прошла, мистер Мэггс? – Он казался заботливым и доброжелательным и внушал такое же доверие, как ньюгейтский сокамерник.

– Ну давайте, Джек. – Он легонько тронул пальцем его колено и улыбнулся. У него были длинные ресницы и ласковые в коричневых «веснушках» голубые глаза.

Джек Мэггс отодвинул колено.

– Давайте. Джек, вы должны поговорить со мной. Кто-то вздохнул, и Джек чуть поднял плечи.

– То он речи произносит, – сказал кто-то, стоящий за его спиной, – а теперь молчит, как могила.

– Эй, Джек, – тихо подзадоривал его друг-писатель. – Что вы теперь нам скажете?

– Простите, сэр, какие речи я произносил? Тобиас Отс широко улыбнулся и посмотрел куда-то вдаль, за плечо Мэггса, а тот, проследив его взгляд, как бы проснувшись, обнаружил, что он в знакомом ему месте, но объяснить что-либо не мог. Обед был прерван. Хмурые, неулыбающиеся гости столпились за его спиной и смотрели на него, как на преступника на скамье подсудимых.

– Вы спали, – объяснил Тобиас Отс. – Я задавал вам вопросы, вы мне отвечали на них.

– Значит, я говорил громко?

– Да, очень отчетливо, – улыбнулся молодой джентльмен. – А теперь, Джек, скажите, ваша боль утихла или нет? Ответа ждут все эти джентльмены.

Но Джека Мэггса беспокоила теперь не боль, а нечто более серьезное.

– Я спал? – Он поднялся со стула. – Я сказал вам, что меня зовут Джек?

Тобиас Отс остался сидеть, скрестив ноги и как-то криво улыбаясь.

– И спал, и не спал.

– Значит, я говорил во сне, да?

– Мистер Отс вылечил вас, – вмешался коротконогий хозяин дома, став между гипнотизером и его субъектом. – А теперь пришло время вам позаботиться о моих гостях и спасти их от голода.

Лакей даже не посмотрел на хозяина.

– Пожалуйста, – продолжил Перси Бакл, который, как всегда, чувствовал себя неловко, отдавая распоряжения прислуге. – Я прошу вас, хотя бы на время побудьте лакеем.

Сказав «на время», он только хотел смягчить свое распоряжение, имея в виду, что лакей в данный момент выполнит свои обязанности, а потом может и отдохнуть.

Но Джек Мэггс услышал только слово «на время». Он решил, что теперь его уволят или случится что-нибудь похуже. Когда хозяин положил ему руку на плечо, он почувствовал себя в опасности.

– Поторапливайтесь, – свистящим шепотом сказал ему Констебл, верный пес хозяина, и тут же постарался увести Джека. – Вон отсюда. Вниз.

Два лакея плечо к плечу вышли из столовой и так же дружно спустились по узкой лестнице вниз.

– Господи, что я говорил?

– Это был грандиозный номер, мистер Мэггс. Вы здорово позабавили джентльменов, но, клянусь Богом, ни испорченный ковер, ни перестоявшая рыба под соусом вам не забудутся.

–Что я говорил? Скажите же мне, вы, дурья голова?

– О, отправляйтесь назад в Боро, никто вас не держит. Лицо Мэггса угрожающе потемнело.

– Я говорил о Боро? И что еще?

– Вот и он! – весело крикнул Констебл, войдя в кухню. – Того же роста и никаких сомнений не может быть.

Маленькая повариха посмотрела на Мэггса и, зацокав языком и покачав головой, отвернулась,

– Мерси, сними застывшую корочку с соуса и подогрей его хорошенько. Мы будем поливать рыбу соусом прямо здесь, на кухне.

– Мисс Мотт! – попытался возразить Констебл.