Чужое счастье. Мой чужой монстр - Савенко Валентина. Страница 27

Секс?

Вряд ли. Хотя Стен в прошлый раз проговорился, что конкретно у них причина — именно в нем, точнее, в его отсутствии. А у других? Допустим, я влюблюсь в Стена, а его переклинит на мне — очевидное — невероятное, но все же?

Услышав это, Лила поперхнулась, а Стен, постукивая ее по спине, коротко отрезал: «Нет, не будет такого».

Поняла, что от двух партизан я ничего путного не узнаю, и решила озадачиться поисками альтернативных источников знаний. Самым подходящим мне казался Лир, которого сейчас неизвестно где носили черти.

В комнату возвращалась с четким планом действий на завтра: допросить Лира об избрании, вплотную заняться изучением законов этого мира, конкретно — основ, касающихся магии, чтобы больше не попасть под влияние чар по незнанию. Третьим пунктом значились законы иераклионцев — нужно выяснить, могу я подать в суд на Ферузу или нет? Помимо русалки, не мешало бы поставить на место моих несостоявшихся мамаш. Ловко у них вышло, виден опыт. Я не злопамятная, просто не люблю, когда подлость кому-то сходит с рук.

В комнате меня ждал сюрприз — небольшая раковина, напоминающая красивый бледно-лиловый цветок розы, переливающийся внутри перламутром. Прочитав обнаруженную под ней записку, я задумчиво посмотрела на подарок.

Неожиданно.

Лир извинялся за то, что повел себя грубо, и сообщал, что в ближайшее время Феруза уедет из города.

Иллир

Я извинился, подарил Марине раковину, но легче не стало. Ярость становилась все сильнее, вместе с ней рос холод, вымораживающий разумную часть. Все же это была не случайность — тело выбрало ту, чье тепло утолит голод. Впервые выбрал не я сам. Как такое возможно? Марина — избранница Стена, она с ним связана, и хоть чар я почти не ощущаю, не могу определить, от кого и к кому тянется невидимая нить, как в других парах, однако она существует! Что будет с их связью, когда я начну утолять голод? О чем я вообще думаю? Марина не может быть источником. Не она. Стоило представить, что вытягиваю из нее тепло, как внутри все застывало от злости. Я не монстр, идущий на поводу своих инстинктов!

Выбирая девушек, я старался действовать осторожно, чтобы не навредить. Иногда это оказывалось трудно. Но я сдерживался, растягивал подпитку, выбирал самую спокойную девушку. А после помогал ей устроиться в жизни, прекрасно понимая: люди считают меня чудовищем и думают, что я творю с их дочерьми невероятные непотребства. Вначале я пытался их переубедить, потом плюнул. Проще потратить время и помочь островитянке, которую считают из-за меня едва ли не шлюхой, чем доказать ее родителям, что между нами не было ничего из того, о чем они думают.

Пять девушек вполне благополучно устроились в этой непростой жизни. Четыре из них тут же забыли о моем существовании и удачно вышли замуж, обосновавшись на островах, где обо мне слыхом не слыхивали. А пятой была Лила. Моя ошибка, ставшая избранницей брата.

Шестой вполне может быть Марина. Нет… сделаю все, чтобы этого не случилось.

Людям придется поторопиться.

Главу Совета мой ночной визит ничуть не удивил — уверен, стражи, с которыми служил, уже донесли о некоторых странностях в моем поведении. Так вышло, что, когда голод усиливался, я становился более раздражительным и нелюдимым, чем обычно. Меня злила постоянная слежка, но я понимал — это необходимость. Ведь ручной пастух монстров вполне может выйти из-под контроля и сам стать подобным им.

Глава еще утром связался с королем людей, и тот уже прислал три добровольные «жертвы». Девушки ждали меня в соседней комнате. Едва посмотрев на испуганные лица островитянок, я недовольно фыркнул — ни одна не подходила, слишком много страха. Таким бесполезно объяснять.

«Людям потребуется время, чтобы найти новых девушек, уверен, что выдержишь. Может, посмотришь еще раз?» — с надеждой проговорил глава. Две островитянки мешками свалились на пол, потеряв сознание. Он не собирался никого пугать, всего лишь поморщился, случайно показав треугольные зубы — особенность рода Белой акулы.

«Сам посмотри. И это мы в человеческом облике. Что с ними будет, если я обернусь?» — показал на третью девушку, незаметно отступающую к окну. Очевидно, ей было проще выпрыгнуть из окна пятого этажа, чем признать, что иераклионцы не опасны. И это самые храбрые!

Из дома главы я выходил злой, как барракуда. Успокоиться не получалось, решил разобраться с причиной переноса Марины к дому. Что за смертельная опасность могла угрожать смуглянке, что хранителю пришлось вытаскивать ее с острова?

Вызвав хранителя, я отправился следом за дельфином. У реки, кишащей пресноводными ящерами, нашел лоскут туники Марины на прибрежных кустах, по следам понял, что она от кого-то убегала. Вышел к поселку людей. Отыскать главного не составило труда. Сопоставив случившийся не так давно скандал и смуглянку, я чудом не убил старика.

Дальше действовал с удивительно трезвой головой. Инстинкты и разум требовали мести. Но я помнил, что ушлые недотопленные утопленницы и торговец пряностями действовали в рамках людских законов. Официально две твари сосватали «дочку» состоятельному островитянину, после заключения брачного договора он мог ее хоть убить, хоть подарить, хоть продать. И люди считают себя цивилизованными, а нас монстрами!

Первым я навестил несостоявшегося покупателя смуглянки. Толстяк напивался у себя дома, топил горе в вине. Он не сразу понял, кто перед ним, и в пьяном угаре поведал, что господин, которому он пообещал достать новую прислужницу для постельных утех, в ярости.

Я выбрал для них весьма изощренное наказание. Каждый, включая двух дамочек, получил особое заклинание, распознать которое могли лишь иераклионцы. При малейшем намеке на попытку подавить делом или словом чужую волю они начинали испытывать беспричинный ужас.

Домой приплыл уставший — магия рассудка вымотала, с разумными всегда крайне трудно иметь дело, именно поэтому иераклионцы предпочитали не использовать эту часть своих способностей. Поднимаясь вверх по лестнице, предвкушал, как лягу и просплю до утра. Уловил колебание воздуха чисто случайно — кто-то тихо разговаривал в комнате Марины.

Марина

— Ну и как у тебя звук отключается? — Я сердито хлопнула ладонью по кровати. Губка мягко спружинила и едва заметно булькнула. Именно это бульканье не давало заснуть. Вчера меня ничего не смущало, слишком устала, а сегодня, едва опустила голову на подушку и закрыла глаза, как услышала тихое бульканье. Стоило чуть пошевелиться, и снова булькало.

Как люди спят на водных матрасах? По мне, гораздо проще лежать столбиком, боясь пошевелиться, на скрипящем диване, чем на этом аквариуме! Понятно, до женитьбы иераклионцы глухие, им все равно. Но ведь потом они как-то привыкают к этому бульканью? Или как-то его отключают…

Бабочка под потолком, сонно шевеля крылышками, следила, как я осваиваю позы йогов на… — жаль, снизу не подобраться! — кровати, пытаясь отыскать какую-нибудь кнопку, отключающую звук.

— Неужели никого не раздражают твои звуки? — сидя на полу, поинтересовалась я у отнюдь не безмолвного спального места.

— Бульк!

— Вот тебе и бульк! Я, в общем-то, люблю море и воду…

— Если тебя раздражают звуки, под подушкой есть выемка, нажми на нее, и чары опутают губку на время твоего сна. — В дверном проеме стоял Лир.

— Спасибо! — Быстро отыскав выемку, я отключила раздражающие звуки. Задумчиво покосилась на иераклионца, замершего на пороге. — А у вас не принято стучаться, прежде чем входить?

То, что в мою комнату все входят, не спросив разрешения, начинало раздражать. Вдруг я тут голая! Или в белье эротическом! Ой! Кажется, я опять мысли не туда направила!

Лир демонстративно окинул взглядом мою ночнушку. Подарок Лилы. Покрой — чтоб никто не посмотрел, фасон не определен: нечто с рукавами, до пола и крохотным вырезом, в который моя голова еле вошла. Увидев это чудо, я хотела лечь спать в той ночнушке, что вчера мне дал Лир. Но ко мне заглянула Лила. Она так переживала, что ее покупки не подойдут. Пришлось залезать в это!