Избранные (СИ) - Жадан Анна Сергеевна. Страница 4

- С днем рождения, малышка. Прости меня. Прости нас, пожалуйста...

Отец придвигает меня к себе и одаривает тяжелым взглядом:

- Эланис, сегодня ты стала взрослой. Тебе придется научиться бороться за себя, отстаивать свое место в мире и свою жизнь. Ты сейчас ценнее всех сокровищ в королевской казне, ценнее Просветителей и их дара. Ты должна сделать то, что велит тебе мама, а дальше - позаботиться о себе. Пообещай мне заботиться о себе.

- О чем ты говоришь? - недоуменно пячусь от него я.

Папа лишь качает головой, подталкивая меня к двери.

- Мам? - бормочу я, но мои слова остаются без ответа.

Когда до меня доходит вся серьезность их намерений, я изо всех сил сжимаю губы, чтобы сдержать рвущиеся наружу рыдания. Я смотрю на маму, которая прячет лицо в ладонях и на папу, который кажется постаревшим лет на десять с прошедшего вечера.

- Вы не можете выгнать меня. Кто позаботится о вас? Я должна помогать маме по хозяйству, ты целыми днями на работе...а теперь вы отправляете меня куда-то, не сказав ни слова...

- Единственное, чем ты можешь нам сейчас помочь - своим отъездом. И себе тоже. Ты мне веришь? Скажи мне, Эланис, ты веришь мне? - его голос дрожит, как будто он сам сомневается в своих словах.

Я теряюсь в собственном разуме, не зная, что мне делать. Моя преданность родителям тянет меня подчиниться их просьбе, но страх удерживает меня на месте. Мама в отчаянной мольбе заламывает руки, а отец с силой стискивает мои плечи:

- Пожалуйста, Эланис, просто поверь мне. Ты должна уехать сейчас - позже ты все узнаешь. Я обещаю тебе, что мы не пострадаем.

Его глаза я не забуду никогда - темные, подернутые дымкой отчаяния и боли, как будто он только что отдал все, что у него было. Скача на своей вороной фризе Аните, я позволяла утреннему ветру развевать мои слезы и уносить мои мысли. Я думала обо всем, чего мне уже недоставало и что у меня так резко отняли - о маминой стряпне, о наших детских прогулках с отцом, о его историях. Я думала о своих мечтах прожить жизнь нормально, как и мои родители - выйти замуж по любви, родить детей и стать хорошей женой и матерью. Мне так мало нужно было от жизни, а теперь я не понимаю, куда еду и когда смогу вернуться.

Мое темное пальто не спасает от пронизывающего холодного ветра - мой путь лежал на север через Священные долины Лакнеса, и дальше - в горы Ветров, через которые можно было добраться в Стейси. Куда же мне ехать потом? В Кравер?

Стараясь не оглядываться на пробуждающийся за спиной Лакнес, я пришпорила коня и позволила Аните увозить меня от дома все дальше. Передо мной стелились зеленые равнины, украшенные редкими маленькими домиками - ничего похожего на торговый центр, который всегда кипел жизнью.

Через четыре часа изматывающей поездки и чувства полнейшей растерянности, я подъехала к маленькой красной постройке, огражденной покосившейся калиткой. Дом возле нее выглядел опустевшим - синяя краска облезла, а окна взирали на меня пустыми глазницами. Несколько лет назад дядя Томсон с семьей перебрались в Кравер, куда, судя по всему, и должен лежать мой путь. Я вполне могла бы обойтись и без передышки, но впереди долгая дорога, а я не привыкла к часам, проведенным в седле.

Если родители сказали переночевать здесь, значит, у них на то были причины. Возможно, тут я найду что-нибудь, чем смогу пополнить мои скудные припасы из быстрого пайка, бутылки воды, теплого свитера и десяти звонких весенцев. Или, что важнее, возможно, здесь я найду ответы.

Я привязываю Аниту к калитке. Она недовольно брыкается и обеспокоенно качает головой, как будто что-то в этом месте ей отчаянно не нравится. Отец рассказывал, что вороные кони когда-то считались посланниками Сатаны, пока историю не переиначили, превратив в святых того, кого стоило бы считать монстрами.

Я похлопала Аниту по боку, призывая успокоиться:

- Мне тоже это не нравится, малышка, но нам надо как-то выжить. Отдохни, а я пока поищу хоть что-то полезное.

Если я решу остаться здесь до полудня, чтобы собраться с мыслями и перевести дух, а потом отправиться в горы в более благоприятную погоду, то мне надо напоить Аниту и отвести ее в сарай. Едва ли там хватит места на нас обеих, но придется втиснуться, а иначе она будет вынуждена остаться на попечении холодного утра.

Я толкаю ветхую дверь сарая, и меня окутывают запахи сырости и затхлости. Внутри нет ничего, кроме охапки сена у дальнего угла. Это привлекает мое внимание, и я осторожно подхожу ближе, подозрительно оглядывая его. Откуда свежее сено в заброшенном сарае? Какой-то бедняк решил устроить себе приют на ночлег? Но куда же он пропал? Сейчас едва ли больше семи утра.

Осторожно, стараясь не производить много шума, я поднимаю небольшую, но увесистую палку, валяющуюся на холодной земле. В сарае не слышно ни единого звука, кроме моего тяжелого дыхания.

Тишину разрезает тревожное ржание лошади. Я резко разворачиваюсь, едва не поскользнувшись от страха. Дверь громко распахивается, чуть не слетая с петель, и в сарай входят трое мужчин в длинных черных плащах. Их лица скрыты капюшонами, но я все равно без труда могу представить ледяное сверкание равнодушных глаз.

В моей голове сразу вспыхивает картинка - я у папы на плечах, а такие же черные плащи ведут за руки Рея Стоуна на эшафот. С тех пор много лет прошло, но в душе от этого воспоминания у меня до сих пор остались смешанные чувства страха и благоговения.

Я неуверенно поднимаю палку, не зная, стоит мне обороняться или меня пришли защищать. Члены Элитного отряда? Что они тут делают? Они что, как-то связаны с моим отцом? Пришли передать мне сообщение? И с каких это пор я такая важная персона?

Один из них - визуально выше и мощнее - вышагивает чуть впереди. Он останавливается прямо передо мной и произносит низким, бесцветным голосом:

- Эланис Марлен, вы призваны служить короне, и будете доставлены в королевский дворец, чтобы положить свою жизнь на алтарь долга.

Очень забавный мужчина, который несет околесицу. Я враждебно приподнимаю палку, стараясь казаться грознее и выше:

- С какой стати мне с вами куда-то идти? Что тут вообще творится?

Позы членов Элитного отряда ничего не выражают - они стоят прямо, широко расставив ноги, и держат голову высоко, что наводит меня на мысль, что отсюда меня могут забрать силой.

- У вас есть необычные способности, которые могут пригодиться его величеству, - скучающе информирует меня главный.

- Способности? Я думаю, это недоразумение. Я клянусь, что у меня нет никаких способностей.

- Наша информация абсолютно точна.

- Знаете, что, мне нужно вернуться домой, я немного ошиблась...

Я делаю уверенные шаги вперед, намереваясь миновать их, спокойно добрать до лошади и не вмешиваться ни в какие политические игры, но они преграждают мне дорогу. Я полагала, что они достанут мечи и приставят мне их к горлу, но вместо этого главный чуть смягчившимся голосом удивленно интересуется:

- Домой? Вам больше некуда возвращаться, госпожа Марлен.

Внутри меня все холодеет. Бесчувственными пальцами я сжимаю палку и застывшим взглядом смотрю на темноту в проеме капюшона:

- Что это значит?

- За вашей семьей давно велась слежка по причине подозрений вашей принадлежности к древнему роду Ламеха. Ваши родители продали вас королевскому дому взамен на собственную жизнь. Можете не волноваться, их прекрасно обеспечили, и вы, если так можно выразиться, подарили им безбедное и относительно счастливое существование.

- Ты врешь, - каждая клетка моего тела взрывается яростью, и я взмахиваю палкой, - ты лжец! Мои родители хотели уберечь меня и никогда бы так со мной не поступили. Никогда!

Один из членов Элитного отряда резким, отточенным движением вырывает у меня палку, но главный поднимает ладонь в предупредительном жесте.

- Тогда откуда мы, по-вашему, знали, где вы будете находиться?

- Откуда я знаю? Я похожа на члена Элитного отряда? Уверена, у вас есть масса способов вычислить интересующих вас людей.