От судьбы не убежать (СИ) - Буланова Юлия. Страница 8

 Утро началось с не слишком приятного заявления Светозара:

– Леди, я не хочу быть невежливым, но кто вы и что делаете в моей постели?

 Я еще не до конца проснувшись, пробормотала:

– Зар, ты что? Это моя постель! И ты сделал мне предложение перед тем, как мы в ней оказались.

 Парень спал с лица, но быстро взял себя в руки и холодно отчеканил:

– Я никак не мог этого сделать. Прошу прощения, но здесь какая-то ошибка. Я вас вообще, впервые вижу.

 Впервые видит! Надо же! А вчера… Стоп. Вчера он был ранен и под действием анестетика с алкоголем. Я его темноэльфийской магией только с того света и вытянула. Конечно, он ничего не помнит. В таких случаях благо, если человек имя свое не забывал.

– Последнее что ты помнишь?

– Я приехал в трактир, заказал ужин. А это имеет какое-либо значение?

– Частичная потеря памяти на фоне посттравматического синдрома, – спокойно констатирую я. – Вылечим сейчас вашу светлость. Вы только не нервничайте. Нервные клетки не восстанавливаются. Сделайте глубокий вдох.

 Сидит нахмуренный, губы поджаты, строит из себя оскорбленную невинность. Одеяло чуть ли не до подбородка натянул. Как будто я его в этой самой постели домогалась. Хотя, это мне, как приличной девице пристало так себя вести.

– Значит ваша светлость утверждает, что впервые меня видит? И предложение мне делать не изволили? А это тогда что? И как оно снимается, если уж вы на попятные идете.

 Показываю ему руку с колечком и самодовольно улыбаюсь. Проняло. Отстраненно-холодное выражение с лица резко стерлось. Парень покраснел. Протер глаза. Ничего не изменилось. Побелел. Попытался стащить с меня символ неожиданной помолвки. Не смог. Посинел. Валерьяночки дать ему что ли? Да нет. Слабовато. Не подействует. Встаю из теплой и такой уютной постели, роюсь в своей сумке, достаю желтенькую скляночку и подаю ему.

– Пей, горе ты мое.

Выпил одним глотком. Закашлялся. Недоуменно посмотрел на меня и похрипел:

– И что это была за отрава?

– Настойка редких трав. На спирту. Сейчас полегчает. Клин клином вышибают. А вот если бы ты не пил вчера… – начала было я душеспасительную лекцию, но Зар меня не слышал.

 Ему полегчало. Вскочил. Посмотрел на меня безумным взором. Забегал по комнате. Кругами. У меня аж в глазах зарябило, и голова закружилась. Похоже, с возвратом памяти, вернулась совесть.

– Успокойся, все нормально, не переживай. Но больше не пей, когда применяешь анестетики. Ладно? А лучше их вовсе не используй.

 Парень кивнул и посмотрел на меня глазами побитого щенка. Сразу стало стыдно за свои утренние издевательства над ним. Он, конечно, заслужил все это и даже больше, но не надо было так резко. А если бы у него сердце прихватило от неожиданного известия, что бы я тогда делала? Нет, не умею я все-таки быть невестой. И дня в этом качестве не пробыла, а любимого уже довела если не до инфаркта, то уж точно до истерики. Вот как скажет сейчас, что знать меня не желает, и пойдет искать другую невесту более чуткую, да ласковую. И не дай Боги, найдет в той же Любаве. Нет, так не пойдет. Мой он и точка. Делаю смущенно-виноватое личико и тяну к нему руки. Зар, судя по всему, сам рад быстренько помириться. Солнечно улыбается, и нежно обняв, жарко целует. У меня перед глазами, словно радуга расцветилась.

 И именно этот момент выбирает мой дражайший братик, что бы вломиться ко мне в комнату, да так и застыл у порога.

– А что это вы тут делаете?

– Целуемся, – холодно отвечает Зар, полоснув ревнивым взглядом незнакомого симпатичного парня.

– А… понятно, – протягивает царевич и чешет в затылке.

 На лице его проступает невероятная для него работа мысли. Потому как ситуация для него патовая. Вроде обнаружив в комнате сестры незнакомого не совсем одетого, точнее почти раздетого мужчину, по всем канонам рыцарства он должен вступиться за ее честь. Но разглядев мою недовольную мордашку и втихаря показанный сжатый кулак, оробел. Ну, и Зар выглядел очень даже воинственно. Вон как глазами сверкает, да так и норовит меня к себе за спину переместить, чтобы, в случае чего, не задеть ненароком.

– Ив, а это кто? – почти жалобно спрашивает Ванечка.

– Мой жених.

– А почему я его не знаю? – искренне удивляется сие недоразумение. – И что он тут делает?

– А я тебе разве не говорила, что он присоединится к нам по дороге?

Наивно хлопаю глазками и, повернувшись к Зару, газами показываю, мол, подыграй мне. Блондин упрямится, подыгрывать не желает и с угрозой посматривает на братика.

– Забыла, наверное, – преувеличенно бодрым голосом возвестила я, а потом с угрозой добавляю. – И вообще, это я тебя спрашиваю, почему ты его не знаешь? Что ты вообще за брат такой, если не удосужился познакомиться с моим женихом? Можно подумать, моя жизнь тебя совершенно не интересует. Ты меня совсем не любишь!

 Вот истинно говорят, что лучшая защита – нападение. Иванушка покраснел, как маков цвет, буйную головушку повесил, того и гляди сейчас извиняться начнет. Светозар немного расслабился. Но сверлить раздраженным взглядом наследника престола Лукоморского не перестал.

– И еще, Зар нам поможет твою Любаву вызволять.

 Но братец на пряник не купился. Все-таки он у меня благородный витязь. И от принципов так скоро не отступается. Не слишком благоразумно, но, наверное, правильно. Благородные порывы и не должны быть продиктованы разумом. Их делает сердце. Поэтому Ванечка, состроив самую серьезную мордашку, с вызовом вопросил:

– Но, надеюсь, он в твоей комнате не ночевал?

– Зачем ему моя? У него своя есть, – с самым честным видом отвечаю ему. И, главное, не вру ни капельки. Просто недоговариваю.

– А что- то мне подсказывает, что ночевал.

 И тут-то я понимаю, что все это время недооценивала братика. Оказывается не такой уж он и дурак. Хотя, будь он умнее, сделал бы вид, что ничего такого не заметил. И вообще во всем им увиденном, в том числе не совсем одетом парне стоящем посреди моей спальне, нет ничего необычного.

– Ну, а если я и провел здесь всю ночь? И что? – Явно нарывается на ссору Зар.

 Не стоило его все-таки лечить настойкой зимних цветов и оборотных ягод. Нет, мозги она прочищает отменно, хотя и имеет один существенный недостаток. Пациент становится раздражительным и агрессивным.

– Ах, ты негодяй! Ты зачем к невинной деве в покой пробрался?

– Что, правда, не понимаешь зачем? Просветить? Как же ты тогда жениться собрался, если таких вещей не знаешь? – ехидно ухмыляется Светозар.

– Ах ты, лиходей бесстыдный! – взревел Ванечка раненым изюбрем.

 И я поняла, что еще минута, и они сцепятся. И быть моему новоиспеченному жениху битым. Да, в адекватном состоянии он царевича скрутит за несколько минут. Но где вы сейчас видите адекват? Мало того, что он от анестетика не отошел, так я еще и зимними цветами напоила. К тому же я вылечила только рану. Истощения вызванного ей я отменить не в силах. В ближайшие пару дней, его и легкий толчок в исполнении моего двоюродного братика, отправит в глубокий нокаут. А мне жених нужен живой и здоровый, так что со всей силы бью его локтем в бок и поворачиваюсь к родственничку.

– Вань, успокойся и хватит орать дурным голосом. Моей девичьей чести ничего не угрожает. И вообще, у Зара самые благородные намерения на мой счет. Поверь.

– Ты, Ива, не встревай в серьезные мужские разговоры. Что бы ты о его намерениях знать могла? – возмущенно начал, было, братик, замолк на секунду, а потом сконфужено пробурчал. – Рассказать он тебе много чего мог, чтобы ты ему вольности всякие позволила.

– Что, по собственному опыту судишь? – опять съехидничал Светозар.

– А ну тихо! Оба! Милый, если бы не передумал на мне жениться, то очень прошу, прекрати издеваться над моим двоюродным братом. Он твоего тонкого юмора не понимает.

– Я ему передумаю! Я ему так передумаю, косточек вовек не соберет, – снова начал распаляться Иванушка.

– Вань, ну, перестань, пожалуйста. И вообще, иди, закажи нам завтрак. Мы спустимся через пару минут. И прекращай свои «благородные порывы». Мне не нужна нянька, а тем более дуэнья в твоем лице.