Вечная осень нового мира (СИ) - Тишинский Яромир. Страница 10

- Да, дитя, ты прав. И это естественно, - иногда в его голосе проскальзывала какая-то странная нотка, похожая на металлический звон или щелчок. - Ты изначально имеешь то, о чем остальные могут только мечтать. Ты силен, красив, твой организм намного превосходит человеческий. А у остальных моих детей была обычная, серая скучная жизнь, у них были живые родители и настоящее детство, которых был лишен ты в свое время. Так что каждый из вас жаждет только то, чего не имел в момент сотворения. Не стоит злиться из-за этого на них, они тоже ищут свой лучший мир, как это делаешь ты.

- Но разве быть машиной лучше, чем человеком? Почему они приходят к тебе, - он замолчал на несколько секунд, в очередной раз, содрогнувшись от вида немыслимого существа, - почему живые люди отказываются от реального мира?

- Ты видишь эти тела, что лежат позади меня? - Желтые маленькие глаза оракула неотрывно смотрели на испуганного Эдварда. – Когда-то давно, они были слабыми созданиями, неспособными принять тяготы этого страшного мира. Их тела тяготились сложностью и страданиями реальной жизни. Тогда они стали улучшать себя, стараясь быть похожими на таких как ты Эд, на киборгов. Эти люди вживляли имплантанты, заменяя свои слабые естественные органы на более сильные и искусственные, способные излечить их тела, победить болезни и опасности, таящиеся в вашем мире. Они становились лучше, сильнее. Они эволюционировали.

- Но почему же они теперь валяются в куче, позади тебя? - перебив его, растерянно спросил Эд. Он по-прежнему не понимал причин, из-за которых эти люди добровольно расставались с жизнью.

- Потому что мир, окружавший их, не менялся, - внутри оракула раздался короткий щелчок, и уродливое тело странного существа слегка вздрогнуло, как от легкого удара. – Мир, окружающий нас, умирает. Великий перелом не создал новый мир, он лишь запустил длительный процесс гибели старого мира, растянувшийся на сотни лет. Мои дети знают это, но ничего не могут изменить. Они меняли свои тела и становились лучше, но все то, что окружает их, не меняется, оно только деградирует. В массе своей, люди ничего не хотят, кроме самых примитивных потребностей. Они не желают совершенствоваться, делать этот мир лучше. Им достаточно и того, что они просто живут - без цели, без смысла для существования. Поэтому мои дети ищут способа вырваться навсегда из здешнего мира, чтобы слиться со мной, стать частью высшего разума. В моем мире они становятся по-настоящему счастливыми и свободными, радостно купаясь в лучах моей божественной благодати, порхая среди внутренних миров, как...

- Как бабочки, - неожиданно даже для самого себя произнес Эдвард.

Внутри странного существа вновь что-то щелкнуло:

- Да, как бабочки, - нежным женским голосом ответила Матерь Машин.

История вторая. «Добро пожаловать в организацию» ​

История вторая. «Добро пожаловать в организацию»

Сколько себя помнил, всю свою жизнь Рассел любил деньги. Однако эта любовь никогда не была взаимной: с детства он постоянно откладывал их, любые лишние монеты, что оказывались в его руках. Он всегда был готов ругаться с торговцами за каждый геллер, но так и не смог хотя бы раз скопить достаточно крупную сумму. Нищета, в которой он родился и вырос, никак не хотела отпускать его. Она свела в преждевременную могилу его родителей и сопровождала Рассела на протяжении всей его жизни. Любовь к деньгам, довольно банальное чувство для всех жителей трущоб Свободного города, особенно для потомка последней волны эмигрантов. Но, тем не менее, Рассел никогда не опускал руки, надеясь однажды в будущем на ответное чувство со стороны хрустящих банкнот. Получая свою скудную зарплату каждый месяц, он всегда четко знал, на что она будет потрачена, все статьи расходов в его жизни были расписаны заранее, так что откладывать много денег у него никак не получалось. Лишь те немногие пару десятков крон, что удавалось изредка сэкономить, Рассел всегда надежно прятал в своем тайнике, который он сделал в вентиляционной трубе квартиры. Память об этой отложенной на черный день заначке всегда согревала его, и даже не смотря на постоянные трудности, он старался сохранять свои неприкосновенные запасы, не тратя их попросту.

Но вот наступил день, когда Рассел больше не согревался теми крохами, что он прятал от посторонних глаз и самого себя многие годы. Внеплановый конверт с легкими деньгами не просто грел его, он по-настоящему жег пальцы, жег ладони, мягким теплом растекался по груди и полыхал во внутреннем кармане куртки. Впервые в жизни получив разом три тысячи крон, да еще и совсем за пустяковую работу, Рассел по-настоящему растерялся. Вначале он даже не смог придумать куда сможет потратить эти деньги и не был уверен – стоит ли вообще тратить их. Однако уже к вечеру, в его голове созрел план, о реализации которого он много раз грезил перед сном, но воплотить который в жизнь у него не было возможности. До недавнего времени.

Рассел шел по подворотням, бережно прижимая конверт локтем. Он радовался так как никогда в жизни, он был практически счастлив. Шальные деньги давали ему ощущение власти, открывали перед ним запертую многие годы дверь в мир новых возможностей. Наконец-то настал день, когда он мог позволить себе все, что хотел. Денег было не так много, чтобы прожить безбедную жизнь, но сегодня вечером он был королем мира. Самый лучший день, его единственный вечер роскоши и богатства. Легкие деньги: их нельзя копить, их надо сразу тратить, только так они смогут принести счастье своему владельцу. Обрести короткое счастье на один вечер - это и было главной целью его полуночного путешествия.

Разрисованные стены серых облупившихся зданий сменялись откровенными руинами, а те в свою очередь белесыми новыми строениями, фасады которых практически не были заметны за огромным количеством неоновых реклам и плакатов, сменявшихся все теми же обшарпанными халупами. Кроме центральных кварталов с их новыми высотками, которые сверкающими шпилями устремлялись в ночное небо, все остальные районы города были невзрачными трущобами. Несмотря на свое название, «желтые сектора» города мало чем отличались от менее благополучных районов. Главным отличием была более плотная застройка, загруженность людьми и машинами, а также бросавшееся в глаза обилие магазинов, ресторанов и деловых зданий. В остальном желтый и красные сектора во многом были похожи друг на друга, особенно это сходство было примечательно в архитектуре их зданий.

Постепенно Рассел вышел из пограничной зоны, где соприкасались желтый и красный сектора города и все дальше стал погружаться в извилистые улицы «веселого квартала». Сотни людей в эту ночь бродили среди десятков злачных заведений, зачастую создавая настоящие заторы на узких и кривых улочках. Все фасады зданий кричали разноцветной неоновой рекламой, зазывали ростовыми голограммами танцовщиц, извивавших в безмолвном танце, в струях искусственного света, прямо посреди грязных луж и асфальта. Рассел остановился возле одной из таких призрачных реклам, стянув слегка влажный капюшон со своих вспотевших волос. Он смерил взглядом роскошную платиновую блондинку, чье тело было перехвачено лишь несколькими широкими лентами вместо одежды, скрывающими самые интересные места. Она слегка изгибалась в такт несуществующей музыке и подманивала его рукой. Блондинка беззвучно засмеялась, резко провернулась на длинных шпильках и, распавшись на сотни пикселей, исчезла в лучах голубоватого света, падавшего с фасада одного из зданий. Над входом сверкало название «Предел возможностей», оно переливалось несколькими цветами.

Рассел мысленно оценил уровень комфорта и ценник за оказанные услуги в этом заведении. Он легко мог бы остаться и здесь на всю ночь и не уходить слишком далеко от дома. Но выработанная годами привычка не отходить от намеченного плана, заставила его продолжить путь в уже выбранное заранее место. Он вновь накинул капюшон, приподнимая воротник куртки, стараясь надежнее скрыться от ночной прохлады. Когда он отошел от дверей «Предела возможностей» всего на пару шагов, за его спиной снова возник призрачный силуэт танцовщицы, продолжавшей исполнять свой однообразный беззвучный танец.