Чейзер (СИ) - Астахов Андрей Львович. Страница 14

  - Я узнаю вас, - сказал я, и старик улыбнулся.

  - Вот и славно, - ласково сказал он. - Отец настоятель сказал, что ты был тяжело болен. Но теперь, слава Высшим силам, ты в порядке. Надеюсь, тебе хватит сил выслушать меня.

  - Конечно, святой отец. - Я попробовал встать, и мне это удалось без особых усилий. Вообще, для человека, который в мгновение ока перенесся из одной реальности в другую, я чувствовал себя совсем неплохо. - Видите, я совершенно здоров.

  - Прекрасно, рад это слышать. - Тут он окинул меня долгим внимательным взглядом. - А ты вырос и возмужал. Настоящий наследник дома Стормов!

  Сколько мы не виделись с тобой - пять лет?

  - Наверное. Как вы поживаете, отец Дроммард?

  - Удел стариков - терпение. Мои застарелые болезни все чаще напоминают о себе. Особенно болезнь желудка - скоро она сведет меня в могилу, я знаю. Путь в Грейвул стал для меня настоящим испытанием.

  - Мне очень жаль, святой отец.

  - Я привез тебе печальные вести, сын мой. Твой батюшка, Джернон Сторм, шестнадцатый барон Россарт, покинул нас ради вечной жизни. - Тут капеллан сложил ладони вместе и коснулся ими своих губ. - Давай помолимся о его душе. Повторяй за мной: "О Высшие, всевидящие и всезнающие, к слуху вашему обращаюсь я со смиренной молитвой - примите и даруйте вечное блаженство душе отца моего, слуги вашего Джернона, да живет он вечно в царстве света и добра!"

   Я повторял вслед за капелланом слова молитвы, а сам думал о другом. Как странно, что со мной такое происходит! Это не может быть правдой, хотя это не галлюцинация, нет - я чувствую запах горелого масла от светильника, исходящий от священника тяжелый дух давно немытого старого тела, а ноги мои зябнут, потому что я стою на голом каменном полу босиком. Я не спец в психиатрии, но галлюцинации не могут быть такими детализированными и правдоподобными, охватывать сразу все чувства. И еще - я понял, что ужасно хочу есть.

  - Он ушел легко, - сказал священник, когда мы закончили молиться. - Высшие были милостивы к нему. До последнего своего часа он сохранял трезвость ума и здравый рассудок.

  - Я скорблю о нем, святой отец, - сказал я, не зная, что толком говорить.

  - Это похвально. Я думаю, ты простишь своего отца за то, что он так несправедливо обошелся с тобой, Сандер. За все, что он сделал, да простят его Высшие силы. Я должен сказать тебе, что присутствовал при оглашении последней воли барона. Наследником замка Россарт и всех земель стал твой брат Пьерен.

  - Правда? А...я?

  - Смирись, сын мой - отец не оставил тебе ничего.

   Я едва не ляпнул "Не больно-то и хотелось", но видя, как сокрушен старый капеллан, сдержался. Какое-то время мы молчали.

  - Видишь, я не стал вестником радости для тебя, - наконец, заговорил отец Дроммард, - но я хочу помочь тебе. Теперь, когда старый барон мертв, я свободен от клятвы, которую меня когда-то вынудили дать. Я должен рассказать тебе о твоей матери, Сандер. Это печальная история, но я не могу уйти, не поведав ее тебе.

  - Отец говорил, что моя мать бросила меня.

  - Это не так. Твоя мать любила тебя, поверь. Она была красавицей. Не было в нашем повете девушке, могущей сравниться с ней красотой и прелестью. Она не могла похвастаться знатным происхождением, но юный Джернон Сторм даже не задумывался об этом. Твой отец так влюбился в нее, что обвенчался с ней, вызвав ярость отца, который едва не проклял его за непослушание. Сторм сыграл свадьбу, даже не дождавшись окончания траура по первой жене. Он был без ума от своей милой Глены. Но их счастье омрачила ревность. Барон стал похож на скрягу, обладающего редким драгоценным камнем - сначала он не позволял жене покидать замок, потом сделал все, чтобы соседи не посещали Россарт с визитами. Когда родился ты, барону было уже сорок девять лет, и ревность совсем помрачила его разум - он начал думать, что ты не его сын, что жена изменила ему с кем-то из челяди. Я знаю, откуда пошел этот мерзкий слух: это Пьерен, твой недостойный брат, заронил в сердце отца эти гнусные подозрения. Пьерен задумал сделать все, чтобы остаться единственным наследником эрлинга Россарт после кончины вашего старшего брата Леона, благородного и добродетельного человека. Не сомневаюсь, что барон диктовал свое завещание, будучи отравлен наветами этого низкого человека. Я хочу, чтобы ты это знал. У меня нет доказательств, но это так.

  - Вы говорили о моей матери, - напомнил я.

  - Да, прости... Пришел день, и она исчезла. Барон говорил всем, что она сбежала из замка, но это не так. Он убил ее - да помилуют его душу Вечные!

  - Он убил мою мать? И вы заставили меня прочесть молитву за упокой его души?

  - Прости меня, сынок, но по-другому я не мог. Старый барон уже предстал перед судом Высших, и его душе будет нелегко. Даже самый ужасный преступник заслуживает сострадания и поминальной молитвы.

  - Он убийца.

  - Теперь когда старый барон предстал перед судом Высших, я не могу далее скрывать правду. - Отец Дроммард опустил глаза. - Твоя мать была ведьмой, Сандер. Барон случайно узнал об этом. Прости, что вынужден сказать тебе об этом.

  - Она была моей матерью, - ответил я. - Остальное неважно.

  - Да, конечно... Вот, - старик подал мне серебряный медальон на цепочке. Я взял его, рассмотрел - сам медальон был сделан в виде цветка шиповника, с маленьким красным камнем в центре. - Это все, что осталось от Глены. Он твой.

  - Вы хранили его все эти годы?

  - И хранил бы еще тысячу лет, - с жаром ответил старик и осекся, будто сказал что-то лишнее, не предназначенное для моих ушей. - Мне он больше не понадобится, пусть тебе напоминает о матери. Я сохраню память о Глене в своем сердце, которому недолго осталось биться.

  - Спасибо вам, святой отец.

  - Тебе не следует больше оставаться в Грейвуле, - сказал отец Дроммард. - Это небезопасно, Пьерен знает, где ты. Он может подослать к тебе убийц. Ты не получил ничего по завещанию, но по-прежнему остаешься сыном барона Сторма.

  - И куда мне идти?

  - В Донкастер. Там есть школа военных капелланов...Погоди, постой, не делай такое лицо - военный капеллан больше солдат, чем монах, и стать им большая удача. Это очень уважаемая в армии должность. Начальствует в Донкастерской школе мой давний друг Брен Неллер. Когда-то мы были неразлучны, а потом жизнь развела нас - я стал монахом, а Неллер продолжил службу герцогу Вальзератскому. Кажется, все это лишь вчера было. Печально быть стариком. - Отец Дроммард вздохнул, извлек из своей плечевой сумки маленький свиток. - Это рекомендательное письмо для Неллера, покажешь его, и он поможет ради нашей старой дружбы. И вот еще, возьми, пригодится, - старик протянул мне отличный обоюдоострый кинжал с оплетенной кожей рукоятью в черных ножнах с серебряными накладками. - Это фамильный корд Стормов, до тебя его носил твой благородный брат Леон. Я подумал, что наследнику дома Россартов негоже ходить без оружия.

   Я взял кинжал, вытащил лезвие на треть из ножен - сталь посверкивала в свете лампадки серебристыми искорками. На лезвии был черненный узор и какие-то неведомые мне письмена. Видно было, что кинжал не дешевая штамповка, наверняка штучная работа, судя по отделке и качеству стали. Я почувствовал, как забилось сердце, когда смотрел на этот клинок. Почему, когда берешь в руки оружие, всегда испытываешь волнение? И неважно, что именно - меч, нож, автомат, пистолет? Видимо, это у любого мужчины в крови...

  - Вы просто задарили меня сегодня, - ответил я. Мне захотелось обнять старика.

  - Увы, мои дары слишком ничтожны для наследника эрлинга Россартов. Может, однажды ты и войдешь в дом своих предков полноправным хозяином, но я вряд ли это увижу.

  - Когда мне отправляться?

  - Чем быстрее, тем лучше. Пьерен мог догадаться, куда я поехал. Я говорил с настоятелем, он поддержал мою идею. Да и тебе, сынок, хватит сидеть в этих стенах. Пришла пора увидеть мир и занять в нем достойное тебя место.