Люди до (СИ) - Грачева Аня. Страница 33

Вот и он, проступает своими массивными канатами, в уже осветленном рассветом небе. Продолжаю передвигать руки и ноги, не смотря на дикую боль при каждом движении. Я рада ветру, который обдувает мое лицо от соленого пота, застилающего глаза, мне не приходится отрывать рук, чтобы ладонью стереть вновь появившиеся капли. Моя нога упирается в первую перекладину скользкой доски и я рада, что наконец смогу встать хотя бы на такую поверхность, а не скрестись в вертикальном положении, то и дело срываясь с выступов. Обхватываю руками канаты, как тогда, крепко цепляясь руками, и передвигаю не спеша ноги, с одной доски на другую. Не смотрю уже ни вперед, ни назад, только на следующую доску, до которой должна сделать шаг. От бурного потока реки, я не слышу даже своего дыхания, даже сердца, от паники вырывающегося из груди. Уже почти преодолев мост, я все же не могу сдержать любопытство и хочу обернуться назад, вдруг кто-то, также тихо шагая, идет след в след за мной по мосту. Но я теряю равновесие, даже не успев обернуться и моя нога, проваливается меж досок. В этот раз я не кричу, меня не должны слышать. Мои руки, также крепко держаться за канаты и я пробую вытянуть себя самостоятельно. От взгляда вниз, на бушующую меж камней реку, голова начинает идти кругом. Меня слегка подташнивает, и я стараюсь успокоиться, не паниковать, дышать глубже. Собрав все силы, снова упираюсь в веревки руками и вытаскиваю ногу, почти полностью. Она застревает в лодыжке, там где заканчивается голень моей массивной обуви. У меня нет свободной руки, чтобы развязать и сбросить с себя ботинок. На глаза наворачиваются слезы, которые вместе с потом, высыхают от ветра. Я уже выбилась из сил, дергая ногу, и кажется, поранила или вывихнула лодыжку. Даже через ботинок, крепко завязанный на ноге, я чувствую острую боль, от новых попыток вытащить ее. Кричу от злости на себя. За то, что не дошла всего несколько шагов до другого конца моста, что все усилия, были напрасны и теперь мне остается терять время и ждать, когда меня кто-то обнаружит.

Чья-то рука ложиться мне на плечо, и я кричу от неожиданности. Оборачиваюсь. Это Лён.

- Я помогу! - Кричит он мне, и одной рукой держась за веревку, другой обхватывает мою ногу и аккуратно просовывает между досок, немного сжав голенище сапога по бокам. Потом поддерживает меня и доводит до заветного конца подвесного моста. До земли, которую я не надеялась уже почувствовать под своими ногами. Я хватаюсь за Лёна, прижимаюсь к его груди и начинаю рыдать. Даю истерике возможность выплеснуть тот страх, что пережила за эту ночь. Когда содрогания моего тела пошли на убыль, и в голове стало проясняться, первым вопросом, который я задаю Лёну, было «Как ты здесь оказался?»

- Я шел за тобой от поляны. - Говорит он, ничуть не смущенный признанием в слежке.

- Я тебя не видела.

- Ну, значит, я хоть в чем-то не уступаю тебе, а может - даже превосхожу. - Шутит Лён мне в ответ и от его улыбки теплеет на душе.

Но, как только я вспоминаю, что мы находимся по разные стороны, моя ответная улыбка исчезает.

- А где остальные? - Более озабоченно спрашиваю я.

- Не знаю, я не успел никого предупредить о твоей пропаже, я просто пошел следом. Не думая, что твое «В кусты», окажется столь длинным по расстоянию. Я даже вещи с собой не взял. Нам бы успеть вернуться, пока все не уехали обратно, без нас.

- Нет! - Кричу я. - Я не могу идти назад, пожалуйста, не заставляй меня это делать. Я не могу его предать, как ты меня предал! Понимаешь? - Я бью, ниже пояса, своим упреком в предательстве Лена.

Он некоторое время молчит, не произнося ни слова.

- Хорошо, я помогу тебе, сама ты не дойдешь. - Он кивает на мою ногу, на которую я до сих пор не могу опереться. Лишь немного касаясь ей земли, держу ее в согнутом положении.

- Хорошо, - соглашаюсь я, - другого выхода у меня нет. - Я даю ему понять, что не в восторге от его присутствия рядом. Он и это проглатывает, берет меня под руку и просит показать дорогу.

Молчать снова, мне кажется, глупо. Особенно после того, что он только что спас меня. И, к тому же, мне стало любопытно, чем он руководствуется, преследуя и вытаскивая меня.

- Зачем ты мне помогаешь?

- Потому что, ты моя сестра. - Говорит он, ни на секунду не затягивая с ответом.

- А зачем ты тогда предал меня? Если бы тебе была не безразлична моя судьба, ты бы не стал так поступать. Твои действия расходятся со словами. Тебе так не кажется?

Лён молчит. Я уже думаю, что наши разговоры снова закончены, но он, все же, отвечает мне.

- Когда я выдал тебя, на заседании правления, я действительно был уверен, что поступаю правильно. Но позже, высказав тебе свои обиды, я посмотрел на себя со стороны. Твоими глазами. И мне стало противно. А когда после, и отец взглянул на меня, как на последнего человека, которого бы он хотел видеть, мне стало жаль о сказанных словах. Но вернуть я ничего не мог. Тогда я постарался все исправить.

Я не хотел следить за тобой, так, как велели мне члены правления. Я хочу помогать тебе, как просил меня отец, в нашем с ним последнем разговоре, когда ты собирала вещи. Он открыл мне глаза. Он объяснил мне, что ни этому он обучал меня всю жизнь. Он растил из меня защитника, способного отличить добро от зла и помогать, если во мне нуждаются. Он сказал мне, что ты нуждаешься в моей помощи, особенно после того, как я утратил твое доверие. Ведь, кроме меня у тебя нет никого, кто бы смог позаботиться о тебе в пути. Все будут только требовать от тебя невозможное и гнать вперед.

- Вот именно, невозможное! - Подтверждаю я, а сама задумываюсь. Стоит ли доверять Лёну, так как прежде. Я решаю, что нет. Пусть, он говорит вполне логичные вещи, пусть он спас меня, но я не хочу обманываться вновь. Я его совсем не знаю, я не знаю, что им движет. Истинное желание мне помочь или он до сих пор выполняет задание правления и пытается заманить меня в ловушку. В любом случае, я не буду показывать ему своего доверия, или наоборот, излишнюю подозрительность. Я с ним снова разговариваю, этого достаточно.

Пока я обдумывала его речь, и мы оба молчали, преодолевая остаток пути, небо выцвело от первых солнечных лучей, теряя свои темные краски. Мы спокойно входим на территорию Коммуны, нас никто не встречает у ее границ. Еще минуту назад, мы пробирались через кустарники и канавы, а сейчас, перед нами, аккуратными рядками, стоят маленькие, разноцветные домики. Один, не похожий на другой. Они пестрят радугой крыш, а их окна приветственно открыты, первым утренним лучам солнца и освежающей прохладе утренней росы.

С трудом, но мне удается отыскать тот самый домик, в котором я совсем недавно, принимала угощения, от моей подруги. Я тихонько стучу в двери, все еще сомневаясь в точности выбора. А когда дверь открывает, заспанная Су, я кидаюсь ей на шею, даже не дав сказать ни слова.

- Ну, привет, беглянка! - Говорит она, когда я, наконец, отпускаю ее из своих объятий, немного обиженным голосом. Но рассмотрев меня, тут же, предлагает войти.

Выходит, я очень потрепанно выгляжу. Я бы с радостью приняла ее приглашение и даже разрешила ей меня полечить. Но не сейчас.

- Это Лён, мой брат, - говорю я Су, наблюдая, как у той округляются глаза, - а это С.. Сара. - Вспоминаю вовремя ее новое имя. - Моя лучшая подруга. Мне нужно оставить вас ненадолго одних и решить важный вопрос. Сара, даже не начинай спрашивать, - предупреждаю ее, перед тем, как она хочет засыпать меня вопросами, - я обязательно объясню, но позже. А пока, в твоем распоряжении Лён, он сможет тебе кое что рассказать.

Я киваю ему, давая понять о надежности моей подруги.

- Но, ты же не сможешь сама идти. - Замечает Лён, а я лишь отмахиваюсь и прихрамывая ухожу, поворачивая на площадь, которую украшает фонтан и лавочки полукругом.

У меня единственный вариант, кто мне поможет отыскать Тима здесь. Я совсем не знаю, где живет Тим и как его найти. А кроме Вероники, из коренных жителей я не знакома ни с кем. Я прекрасно помню исхоженную мной дорожку до больничного корпуса, где пролечилась около недели. Двери не заперты, и я беспрепятственно хромаю внутрь. Я нахожу Веронику не сразу. Три комнаты, в которые я заглядываю, оказываются пусты, а в четвертой я вижу ее, рядом с койкой, на которой лежит женщина с перевязанной ногой. Вероника спит, но когда я несколько раз стучу по дверному косяку, поднимает голову и не веря своим глазам промаргивается, сгоняя остатки сна.