Карпатские орлы - Малкин Василий Максимович. Страница 19

— Понятно, товарищ гвардии капитан, — сказал боец.

— Теперь-то понимаете, а зачем тогда побежали назад?

— Жить-то хочется!

— А ведь тогда гитлеровцы не позади были, а впереди, а позади пули из их автоматов рвались, попадая в ветки. Пули-то разрывные. Это надо понимать.

— Теперь понимаю. А тогда думал — окружили.

— А то вот еще был такой случай: ружье заело, а надо стрелять. Самоходка идет — а ружье не действует, понимаете? Целый взвод застыл, ожидает, когда бронебойщик выстрелит, вся надежда на ПТР, а ружье — молчит. Хорошо, что второе ружье было недалеко…

Туканов вспомнил еще несколько эпизодов неудачных действий некоторых красноармейцев, объяснил причины. «Неудачники» сидели здесь же, у костра, сами признавались в своих «грехах». Пользу беседа приносила и другим бойцам, особенно новичкам.

Капитан Туканов умел запросто беседовать с людьми. Он обладал завидным тактом. Даже в момент «проработки» он говорил мягко и доброжелательно, не унижая достоинства красноармейца.

Я почти ничего не знал о прошлом Туканова. Сейчас узнал много интересного. На фронт он ушел из Удмуртии. Там вел партийную работу, приобрел опыт живых контактов с рабочими, служащими. Это пригодилось в армии.

С удовольствием послушав Туканова, я спросил красноармейцев, хорошо ли они уяснили задачи, которые им предстоит решать в ближайшие дни, есть ли какие-либо претензии к поварам, медикам, оружейным мастерам. Ответив на вопросы, интересовавшие бойцов, попрощался и направился в штаб полка. Шел и думал о командирах рот, взводов, отделений, расчетов — об этих организаторах боя, начальниках, которые ближе всех стоят к бойцу, вместе с ним делят тяготы фронтовой жизни и радости успехов.

…Утро выдалось туманное — в нескольких десятках метров ничего не видно. Это нам было на руку. Облегчались условия маскировки при доставке в роты боеприпасов, пищи, почты.

Исходный рубеж для атаки красноармейцы и командиры заняли быстро и скрытно — помог туман. Каждый имел с собой легкий паек — хлеб и вареное мясо — это на случай, если в горах, в лесу вдруг отстанут «кукурузники» (так называли подносчиков пищи).

На скатах высоты 816 подразделения полка застыли в ожидании атаки.

Вдруг ударила наша артиллерия. Захлопали минометы. После 10-минутного артналета взвились красные ракеты. Стрелковые роты устремились вперед. Под прикрытием густого тумана красноармейцы ворвались на высоту 720, смяли и опрокинули противника. Завязался бой за высоту 840. Здесь гитлеровцы заблаговременно создали основной узел сопротивления с развитой сетью дзотов, траншей, артиллерийских, минометных и пулеметных позиций. В тот же день—11 октября — к 17.00 полк овладел первой оборонительной позицией, а в течение ночи полностью очистил высоту 840 от гитлеровцев.

Когда мы с командиром полка, перемещая НП, проходили через район только что захваченной первой позиции противника, то убедились в эффективности огня артиллеристов и минометчиков. Окопы и дзоты противника были перепаханы снарядами и минами. Противник бросил много оружия и снаряжения. Поле боя было усеяно трупами гитлеровцев.

Утром 12 октября полк вел бой за высоту 756, прикрывавшую Солинский перевал. Здесь мы почувствовали усиление вражеских контратак. Каждый метр перевала приходилось брать силой огня — ружейного, пулеметного, артиллерийского, упорством красноармейцев и командиров. Без отдыха полк продолжал бой целые сутки и сумел завоевать высоту с отметкой 935 и овладеть перевалом.

Через Солинский перевал дорога вела из Польши в Восточную Словакию. За перевалом, в широкой долине, находилось словацкое селение Звала. Его окружали горные цепи. Части нашей 128-й дивизии освободили село Звала. Так мы снова оказались на территории Чехословакии.

Наш полк вступил в горы Главного Карпатского хребта. Здесь преобладали крутые склоны, покрытые густыми лесами. Что и говорить, трудно было пехотинцам — ведь кругом бездорожье. Еще труднее тем, кто двигался с орудиями, минометами, с боеприпасами, на повозках.

Ни противник в обороне, ни мы в наступлении не имели сплошного фронта — бои сосредоточивались на горных тропах, в узких проходах, на перевалах. Очень трудно было управлять боем, ибо полк, батальоны и роты в ходе наступления часто расчленялись на мелкие группы, которые вели бои самостоятельно, не имея локтевой связи. Наши рации почти бездействовали радиоволны затухали в скалах и в высоких девственных лесах. Кабель же связисты не успевали тянуть вслед за наступающими. Поэтому командир полка свой НП располагал не далее 300–500 метров от батальонов, а последние держались поближе к тем ротам, которые действовали на основных направлениях. Почти единственным средством связи служили посыльные.

На высоте 840 при наступлении полковая пушечная батарея продвигалась по магистральной горной тропе. Участок боя эта тропа делила примерно на две половины. Артиллеристы старались не отставать от стрелковых рот, огнем помогая им подавлять вражеские опорные пункты. Батарея отлично выполнила боевую задачу. Сошлюсь на один из эпизодов.

Когда противник на гребне высоты, открывавшей путь к перевалу, значительными силами контратаковал 4-ю стрелковую роту, командир полка приказал батарее быстро выдвинуться в район боя и поддержать стрелков. Вместе с батареей к перевалу вышла 3-я стрелковая рота. Она помогла артиллеристам выкатить пушки на прямую наводку. Вражеская контратака была отражена, наши бойцы овладели гребнем высоты. Этот маневр был осуществлен сравнительно быстро потому, что командир полка имел свой HП в непосредственной близости к КНП батальонов, что позволяло непрерывно управлять боем.

Командные пункты перемещались в зоне оси наступления полка — горной тропы, основной коммуникации в районе наших боевых действий.

В ходе наступления партийно-политическая работа велась с учетом особенностей боевых действий в горно-лесистой местности. В чем заключались эти особенности? Прежде всего в том, что пехоте чаще приходилось действовать самостоятельно и мелкими, порой изолированными друг от друга подразделениями и группами. Крутые горы не позволяли использовать танки и штурмовую авиацию. Боевую технику — горные пушки, 107-мм минометы — и боеприпасы можно было перевозить только на лошадях во вьюках. Вот почему с прибытием в Карпаты мы придавали большое значение тактическим занятиям, на которых отрабатывались приемы вьючения пушек, минометов, боеприпасов.

Цепным подспорьем в работе командиров и политработников служила специальная инструкция, разработанная Военным советом 4-го Украинского фронта для войск, действовавших в Карпатах. В ней обобщался опыт горной войны, излагались практические задачи боевой и политической подготовки красноармейцев и командного состава. Обучая батальоны, роты, бойцов, командиров, политработников, мы в полку особое внимание акцептировали на следующих вопросах: наносить дерзкие и стремительные удары по врагу, чтобы опередить противника в захвате важных рубежей, еще не запятых им, или внезапными ударами выбивать его с господствующих высот, из горных дефиле, с узлов дорог, с перевалов; нащупать и захватывать не закрытые противником проходы в его тыл и на фланги; быть готовыми действовать с открытыми флангами и в тылу противника; проявлять высокую бдительность, непрерывно вести разведку; обеспечивать тесное взаимодействие стрелковых рот с артиллерией, помогая батарейцам передвигать орудия в горах; широко использовать батальонные минометы с их навесной траекторией ведения огня из-за любого укрытия; быть готовыми действовать без средств усиления, а лишь со штатным оружием стрелкового отделения или стрелковой роты.

Эти вопросы отрабатывались на командирских занятиях и на учебных сборах политсостава, семинарах парторгов и комсоргов.

Вспоминаю такой случай. В полк прибыли новые политработники, сменившие выбывших из строя. Мы провели с ними несколько занятий, посвященных особенностям боевых действий стрелкового батальона и роты в горах. С учетом этих особенностей были разработаны практические мероприятия по организации партийно-политической работы в подразделениях.