Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом (СИ) - Рейман Андрей. Страница 32

Возница мусолил во рту непонятную съедобину, пока со смежной тракту тропинки не вышел еще один человек. Ни Йорвин, ни морферимы такого человека раньше не видели и не увидят больше нигде. Он был горбат, но отличался внушительным ростом и телосложением. Его руки были огромными как у Торвальда и Тулбора вместе взятые, и при всем при этом нечеловечески крупные ладони с неимоверной толщины пальцами. Таким ручищам, пожалуй, позавидовал бы и самый крутой гном - горняк. Этот человек был явно немолод. Волосы у него были русые с проседью на лбу и висках, курчавящиеся и нечесаные.  Когда порыв ветра сдул волосы с его лица, у Йорвина отвисла челюсть. Его правый глаз был вдвое больше левого - совершенно нормального по размеру. Его нос был похож на орлиный клюв, губы тонкие, чуть презрительно скривленные, челюсть, мощная и широкая, венчалась гордым выдающимся подбородком. На горбуне была шуба на овечьем меху, льняные шаровары и чеботы из сыромятной кожи. С собой он вез биндюгу на корабельном шкоте.

- Ну, отойдите, что ли, - сказал он морферимов скрипучим, как старый пол, неприятным голосом, с едва проступающей нервецой. Морферимы дружно подчинились.

При виде горбуна, возница слез с повозки и принялся развязывать узлы на тенте.

- Наше вам, - поприветствовал он горбуна.

- Взаимно, - cухо ответил тот.

Возница снял тент с повозки. Под ним лежали уложенные рядами доски, напиленные из не очень хорошей сосны, и не очень-то недавно.

- Все доставлено в целости, - заявил он, залезая рукой в свою сумку.

Пока горбун перекладывал доски на биндюгу, возница извлек из сумки перо, чернильницу и какую-то бумагу, которую стал внимательно разглядывать, делая какие-то пометки.

- Вот, -  сунул он под нос горбуну бумагу, - Накладная. Поставьте подпись. С вас двести нециев за груз и еще тридцать пять за доставку.

- Чего - чего?  - возмутился горбун. - Какие еще тридцать пять нециев, бубном тебя хрясь?

- За доставку, - потряс пальцем перевозчик, искренне недоумевая, что же так удивило его клиента.

- Да ты чего, совсем оборзел, барыга? Двадцать давече было, не надо мне мозги морочить.

- А в накладной ясно написано, что тридцать пять.

- Накладная, - передразнил горбун, отмахнувшись от бумаги, - Эта... бумажка. Ты ей вообще подтереться можешь. Слушай, ты, раз ты такой пунктуальный и честный, то объясни-ка мне одну вещь.

Горбун схватил перевозчика за шиворот и сильно тряхнул. Тот попытался вырваться, но не сумел, ведь недовольный клиент был намного сильнее. А тот, держа перевозчика правой рукой, провел пальцем левой руки по одной из досок. На пальце собралась плесень.

- Чего ж ты мне, шаромыга, дерьма-то навез, а? Тут половина дерева уж зацвела, - горбун вытер палец об штаны перевозчика.

- Но я же... я не... я лишь... пе... пе...

- Пе-пе-пе, пшел вон отсюда. Забирай, сколько дают и хромай. А то я тебе не тридцать пять монет, а тридцать пять пендалей навешаю, каналья.

Вырвавшись из хватки горбуна с пузатым кошельком, перевозчик взлетел на козлы, и как только весь груз был переложен на биндюгу, развернул повозку, и что было мочи погнал лошадь в обратную сторону.

- Я вашему преподобному все скажу! - крикнул возница идалека.

- Скажи - скажи! - Крикнул горбун вдогон скрывающейся в метели повозке.

Когда повозка скрылась, горбун стал привязывать уложенные на биндюгу доски, не прекращая ругаться себе под нос. Когда доски были привязаны, горбун потащил биндюгу обратно, откуда пришел. Пройдя мимо Йорвина и морферимов, горбун резко остановился и искоса на них взглянул.

- А чего это вы тут все еще стоите? - Спросил горбун наблюдавших за сценой морферимов и Йорвина.

- Мы зд...

- А, так вас в город не пускают, - перебил горбун Йорвина, заметив, что его спутники не люди, - М-да... Ну пойдемте что-ли ко мне. Нечего тут на ветру стоять.

- Ты кто, и куда собираешься нас вести? - встрепенулся Юрки.

- Туда, где нет снега, но есть печка. Ха! Нет, вы видали этого прыща? Мало того, что привез древесину на день позже, да еще и промокшую, которая вся цветет. А требовал за привоз чуть ли не вдвое больше уговоренной цены. Надуть меня хотел. Блин, и чего мне с ней теперь делать?

- Простите, но кто вы? - спросила Зуали.

- Ах, да, пардон. Я Кейн, местный гробовщик.

Кейн протянул руку. Первым ее пожал Йорвин. По сравнению с лапищей гробовщика, его рука была похожа на ладошку десятилетнего ребенка. Примеру Йорвина последовал и Юрки.  Хоть он и сдержался, но опытный  глаз мог бы безошибочно определить, что Юрки был готов завыть от того, настолько крепким было рукопожатие. Эйнари перенес этот процесс относительно безболезненно, хотя он тоже оценил  хватку горбуна. Кейн собрался было потянуть руку и Зуали, но разглядев ее половую принадлежность, одумался.

Кейн вел пришельцев по тропе через метель, а они следовали за ним. Естественно, они ему не шибко поверили, но выбор у них был небогатый. Околеть на ветру никому не хотелось. Через пять минут тропа вывела идущих на загородное кладбище. Из снега выглядывали надгробные плиты. Некоторые были настолько старыми, что уже изрядно искрошились и покосились, не говоря уже о том, что их почти занесло снегом, и мало кто смог бы определить, кто же там похоронен. Но иногда встречались и довольно свежие захоронения. Пару могил даже еще не успел совсем занести снег. По дороге путники увидели старушку, поникшую перед одной из могил. Кутаясь в шерстяную шаль, женщина шептала какие-то молитвы за упокой близкого человека и стряхивала снежинки с надгробия. Грусть вновь овладела Йорвином. Вновь перед его глазами пронеслись события тридцати пятилетней давности. Но вместе с грустью окрепла и решимость. Кулаки Йорвина сжались.

Гробовщик привел их к маленькой бревенчатой халупе. Ее стены были несколько неровными, но в целом строение выглядело довольно крепким. Сзади у домика была небольшая пристройка. Отперев на ее двери замок, Кейн завез биндюгу внутрь, и запер обратно. Тем же самым ключом он отпер входную дверь, вошел и пригласил войти остальных.

- Ну чего вы там застыли, как будто метлу проглотили? Заходите.

Йорвин, а затем и морферимы зашли внутрь. Кейн закрыл за ними дверь. Внутри были очень низкие потолки, поэтому Йорвину и Эйнари пришлось пригибать головы. Хозяин же при своих внушительных размерах спокойно ходил под этим потолком и даже не касался его макушкой. Кажется, помещение это было построено специально под него.

Впятером здесь было тесно. В предбаннике халупы было две двери. Одна - входная, а другая вела в соседнюю комнату. Пол был завален деревянной стружкой и опилками. Наибольшее скопление этого золота находилось возле двух рабочих столов, которые были приставлены друг к другу под прямым углом. Дверь в соседнюю комнату находилась аккурат напротив окна. По сути, помещение состояло из двух одинаковых половин - комнат, в которых было по одному окну.

Кейн пустил гостей в соседнюю комнату. Там стояли два пенька, заменявшие табуреты и маленький столик. Возле стены стоял шкафчик и маленькая военно-полевая печка, которую используют в армии для отопления шатров старшего командного состава. На другом конце комнаты стоял старый деревянный сундук с ржавым замком, и был свален в кучу различный садовый  инструмент - лопаты, грабли, коса, топор,  была привалена к стене тачка, у которой не было колеса, и носилки, у которых одна ручка была прибита гвоздями и перекручена проволокой. На стене висели две пилы. Одна - огромная двуручная, другая - одноручная.

Кейн приволок откуда-то еще один пенек. Теперь пеньков хватало на троих. Морферимы расположились на них, а Йорвин уселся на сундук. Гробовщик собрал с пола несколько брусков и щепок. Сунул их в печку и принялся разводить огонь. Через несколько минут в печке заполыхало, а в воздухе запахло дымом. Затем гробовщик принес чайник с водой и поставил  его на специальную вмятину на печке.

- Сейчас я вам чего-нибудь горяченького соображу, - сказал он, полезая в шкафчик. Оттуда он достал деревянную шкатулку. Когда он открыл ее, морферимы почувствовали суховатый запах цикория. Когда вода нагрелась, Кейн заварил им цикорий в больших железных кружках.