Мгновения жизни - Коббольд Марика. Страница 38

Однако, вернувшись домой, она отправилась к плакучей иве и долго ходила вокруг нее, как будто искала что-то.

Эндрю изменился. Но он утверждал, что изменилась как раз Грейс, хотя это было естественно, учитывая то, что ей пришлось пережить.

— Что нам пришлось пережить, ты хотел сказать, — поправила она его.

Он был очень добр — само внимание, всегда готовый подставить плечо, на котором она могла бы выплакаться, друг для многих, мужчина, на которого можно было положиться, зная что он отдаст себя, свое время и свои силы в ваше распоряжение. Но, по какому-то странному стечению обстоятельств, его не было рядом с ней в самые первые недели, после того как она потеряла второго ребенка. Он допоздна задерживался в школе. Он отправился повидать своего старого приятеля Эда, который только что лишился работы и ему не с кем было поговорить. Почти все выходные он проводил на репетициях молодежного драматического кружка.

— Эти девочки из кожи вон лезли, чтобы постановка рождественских праздников получилась, ты ведь не хочешь сказать, что я могу подвести их в такой момент?

— Еще как хочу. Мне наплевать с высокой башни на эту постановку маленьких девочек и вообще на все их идиотские старания.

Он смотрел на нее, не веря своим ушам.

— Я постараюсь забыть о том, что ты только что сказала. — Он повернулся и ушел. Даже в звуке его шагов слышалась обида.

Грейс бросилась за ним, размахивая руками и крича, не в состоянии больше сдерживать свою ярость и боль.

— Не надо забывать ни о чем. Ты нужен мне, Эндрю. Мне, Грейс, твоей жене. Мне больно, и ты нужен мне! Почему ты не можешь остаться со мной?

Эндрю отправился в Лондон, чтобы провести уик-энд с Леонорой и Арчи. Их брак дал трещину. Главным образом потому, что, как оказалось, они не были официально женаты. Грейс только теперь узнала об этом.

— Передай им от меня, — выкрикнула она в спину удаляющемуся Эндрю, — что, если брак распался, пусть они не пытаются его склеить.

Перед тем как отправиться в Лондон, Эндрю заявил Грейс, что у нее очень странный и узкий взгляд на мир. Существуют ведь и другие люди, которые заслуживают внимания, как она этого не понимает? А Грейс, похоже, волнуют только собственные проблемы, тогда как он придерживается более широких взглядов, и ей придется смириться с этим.

Анжелика приехала к ней в гости вот уже второй уик-энд. Она постаралась не касаться в разговоре того, что Грейс потеряла и второго ребенка, она просто оставалась верной подругой, хранила молчание или болтала без умолку, в зависимости от обстоятельств. Анжелика оставила собственного сына на попечение матери Тома, сказав, что, дескать, «старая калоша требует свиданий с внуком, которые положены ей по закону, а кроме того, в машине мальчика укачивает». Грейс не возражала: ей подумалось, что, увидев своего маленького крестника, она может возненавидеть его или убежать с ним куда-нибудь подальше. Естественно, ни то ни другое было недопустимо.

— Ну и что, если сейчас ты ведешь себя как эгоистка и собственница? — заявила Анжелика. — Тебе пришлось пройти через такое! Ты имеешь на это полное право. Но это так типично для мужчин: всегда толкаться рядом, когда они не нужны, а когда в них возникает надобность, их днем с огнем не сыщешь. Гораздо легче решать проблемы находясь на безопасном расстоянии, чем когда они рядом с тобой, ты просыпаешься с ними утром и засыпаешь вечером. Дальние родственники или совсем чужие люди оказываются более благодарными, и, когда тебе надоедает оказывать им благодеяния, их можно просто оставить и отправиться домой. А ты, Грейс, ты дома, ты не благодаришь его, и тебя больше некуда девать.

Грейс взглянула на Анжелику и рассмеялась смехом, в котором не было ни капли веселья.

— Ты говоришь то, о чем я пытаюсь не думать.

Анжелика перегнулась к ней через стол и взяла за руку.

— Для чего тогда нужны друзья?

— Я думала, что он и есть та самая тихая гавань. Какого же дурака я сваляла! Любой моряк знает, что с началом шторма лучше отправиться в открытое море, подальше от берега.

— Как насчет работы? Нам не помешали бы новые снимки в галерее. Мама думала, что нашла что-то вроде Джорджии О’Кифи от фотографии, но, как я ей объяснила, проблема в том, что люди вроде О’Кифи обычно встречаются в единственном экземпляре.

— Не знаю, что тебе сказать, Анжелика, впервые на моей памяти работа кажется мне сейчас чем-то малозначительным.

— У меня тоже были такие моменты, когда я впервые встретила Тома, когда забеременела и в первые пять месяцев после рождения Майкла. Может быть, это проявление нашей женской натуры, но у меня всегда возникает ощущение, словно меня окутал туман, или умиротворение, или отчаяние, а все остальное скрылось из виду. Но туман рассеется, Грейс, поверь мне, и тогда тебе понадобится твоя работа. — Анжелика нежно погладила руку Грейс. — Я не говорю, что работа позволит вернуть то, что ты потеряла, но только она даст тебе шанс вновь вернуться к жизни.

Перед отъездом Анжелики Грейс попросила ее в следующий раз привезти с собой Майкла.

— Я должна свыкнуться с этим. Так не может продолжаться до бесконечности. Нельзя вечно прятать своего отпрыска, словно он — что-то незаконное.

Тем не менее, ее подруги продолжали быть настороже. Стоило Грейс появиться на горизонте, как они переставали обмениваться мнениями о первых словах, произнесенных их малышами, о том, что лучше — кормить грудью или искусственными смесями, что приглашать актеров, изображающих сказочных персонажей, становится все дороже, и переводили разговор на другие, более безопасные, не касающиеся детей темы. Они прекращали рассуждать о преимуществах сельской школы перед частным детским садом (тогда дети учатся общаться со всеми) или, наоборот, частного детского сада перед сельской школой (в этом случае детям не приходится общаться со всеми подряд). Вместо этого они заводили речь о режущихся зубках, о ворохе пеленок, который приходится стирать, и о запредельной стоимости обуви для малышей, только начинающих ходить. Они не желали выставлять напоказ свои сокровища, поэтому ради ее же блага старались представить свою жизнь в черном цвете. Они желали ей только добра.

Грейс пожаловалась Робине, что Эндрю продолжает вести себя так, словно для того чтобы заслужить его поддержку, она должна перестать быть его женой. Робина посоветовала Грейс не требовать от него слишком многого.

— Не рассчитывай, что он будет чувствовать то же, что и ты, — заявила она. — У мужчин все по-другому. — Грейс была слишком утомлена, чтобы оспаривать подобное суждение.

— Я согласна даже на то, чтобы он просто сделал вид, будто сопереживает мне, — проговорила она. — Но он насвистывает веселенькие мелодии и избегает меня. Он очень занят. Он устал. Он скользкий, Робина. Он увиливает и уклоняется. А я-то надеялась, что он совсем не такой, как другие.

— Мужчины не испытывают потребности говорить о таких вещах. Он не может изменить того, что случилось. Он не может вернуть твоего ребенка, ощущает себя бесполезным и поэтому отдаляется — в этом нет ничего необычного.

— Знаю, знаю: мужчины живут на Марсе, а там они заняты серьезным делом. Когда же делать им нечего, они только насвистывают и стараются убраться подальше. Но женщины знают, что слово нельзя считать антиподом делу. Разговор со мной о том, что случилось, по крайней мере, способен вернуть меня в прежнее состояние, а я начинаю бояться, что самостоятельно мне не выбраться.

— У тебя будут еще дети, — заверила ее Робина. — Я обещаю. — Робине было трудно смириться с тем, что иногда жизнь отказывалась следовать ее планам.

— Я знаю, что ты разговаривала с мамой, — сообщил ей Эндрю. — И ты ошибаешься, если полагаешь, будто я не расстроен. Но такое случается. И достаточно часто. У Люсинды Бейкер было по меньшей мере пять выкидышей, прежде чем она родила Хлою.