Встречи (СИ) - Кир Юлия. Страница 33

Зато, она наконец-то рассмотрела «чаек».

Птички были с перепончатыми, как у летучих мышей крыльями, но все-таки оперены по краям. На крыльях имелись два небольших коготка, ими они помогали себе расправляться с рыбой сидя на скалах.

Небольшая голова с загнутым, клювом была покрыта чем-то похожим на чешую рептилий, которая маслянисто блестела в лучах солнца. Однако, торс и хвост, все же имели оперение, — от бело-голубого, до темно-синего, почти черного оттенка. Такой вид птицы имели не случайно. Отсутствие перьев на голове и шее, обуславливалось способом охоты. Пролетая прямо над самой водой, они окунали голову под воду, и выхватывали из-под поверхности рыбу, тут же ее проглатывали и высматривали следующую. Иногда, рыбу они хватали лапами, и, зажимая в коготках, уносили в сторону гор. «Наверное, птенцам понесли», — догадалась Лина.

Цвет оперения: белый, на груди и внутренней стороне крыльев, делал их незаметными из-под воды. А сине-голубой на спине и внешней стороне крыльев, видимо делал их незаметными на фоне воды сверху. Так как, высоко в небе кружили птицы крупнее этих, а значит, могли на них охотиться.

Еще одна особенность местных «чаек» заключалась в том, что они не садились на воду. Устав, они отдыхали на скалах или на песке, прямо у кромки прибоя. Некоторые сидели, поджав под себя длинные ноги, а некоторые, гуляли по пляжу, смешно ковыляя и подпрыгивая. Они рыли клювом песок, выкапывая оттуда, какую-то живность.

Птиц было много, они стаей кружили над водой, недалеко от берега, видимо в том месте, где проплывал косяк рыбы.

«Очень похоже на археоптерикса, переходную стадию от пресмыкающихся к птицам», — размышляла она глядя на них. Хотя, она слышала недавно, что ученые пришли к выводу, что все-таки это отдельный вид существовавших в древности птиц, пусть и вымерший очень давно.

Вспомнив о древности, она вспомнила и о древних ящерах, Лина содрогнулась и похолодела. Вот уж в чьих лапах она совсем не хотела оказаться.

«А вдруг, все-таки меня отнесло в прошлое, в эру динозавров. Ведь, никто еще не доказал, что раньше была только одна луна, вдруг, их действительно было три…». Фантазия Лины разыгралась, подпитанная страшилками из телевизора… «Может как раз динозавры потому и вымерли, что два столкнувшихся спутника вызвали на земле катастрофу планетарного масштаба?!».

Лине на секунду показалось, что еще чуть-чуть, и она не только разгадает все тайны мироздания, но и будет их единственным свидетелем.

Однако, тут же накатил и страх. Ей только луны на голову сейчас не хватало…. Теории, одна фантастичней другой лезли на ум, не давали сосредоточиться, опять повергая ее, в состояние какого-то холодного оцепенения. И Лина, какой раз кляла себя за разбушевавшуюся фантазию. Меньше телевизора смотреть надо!

Неимоверным усилием воли она взяла себя в руки и попыталась отвлечься от страшных мыслей. Посмотрела на часы: четыре часа дня.

«Надо чем-то заняться», размышляла она, «А то с ума можно сойти…».

И чтобы не сойти с ума, она тихонечко запела себе под нос: «…Надежда, мой компас земной, а удача-награда за смелость…».

Глава 9

Демир.

Демир Повилика, вставший сегодня очень рано (ради двух нерадивых учеников), лежал на плетеном, из болотного ивняка лежаке, и часто моргая, недоумевал. Неужели ему не показалось?! Неужели всплеск Искривления Пространственной Структуры (ИПС) действительно произошел? И без кристаллов?

Казалось, он прикорнул только на мгновение, (усталость все же взяла свое), и тут такое!

Еще в глубокой юности, еще, будучи студентом, он помнил это состояние. Когда на долю мгновений образовался портал в другую реальность смоделированный его учителем Великим Кипреем Истрийским.

Тогда на эксперименте присутствовало только пять волшебников. Пять ярчайших магов современности: Белеган эль Туану: выдающийся эльфийский маг. Говорили, что именно он достроил последний, верхний зал Академии. Кастан Лукасик: маг в пятом поколении и лучший боевой маг своего времени. Уйли Йоонсон: лучший заклинатель стихий. Альберус Вадбронд: выдающийся травник и целитель. И он, желторотый студент, волей случая оказавшийся в гуще событий.

Трое магов, правда, уже почили в Свете, но двое — Кастан Лукасик и Альберус Вадбронд, еще вполне держат власть в своих скрюченных подагрой пальцах. К сожалению, как это часто бывает, первыми из жизни уходят самые отважные, и чистые сердцем.

А теперь он сам учитель, и трепещут перед ним. Не все правда. Его любимый ученик вовсе даже и не трепещет, а иногда и нагловато пытается уличить его некомпетентности… «Ох, Мэйтон, Мэйтон, когда же ты, наконец, перестанешь зазнаваться?!».

Интересно, а почувствовал это еще кто-нибудь из преподавательского состава? Должны были! Все те же, кто тогда были там…

***

Глубокая ночь. В самом верхнем зале Бриллиантовой башни, на полу из чистейшего серебра, отполированного до зеркального блеска, была выложена Великая Пентаграмма. Самая большая, из доселе сотворенных. Во весь зал — от края до края, оставляя лишь расстояние в трость до стены. Пять магов в углах десятиконечной звезды, заключенной в круг. Десять кристаллов в пересечениях линий, пять на концах — в ногах магов, и формула открытия врат посередине. Зашифрована она была в сложном переплетении потоков. Вся сложность ее заключалась в том, что она была объемна (трехмерна), и висела в середине, словно клубок из энергетических нитей, как магический шарик, привязанный «за верёвочку» к кристаллу, и рвущийся кверху. Между лучами вписаны символы стихий: воды, воздуха, земли, дерева и огня. В верхнем луче пентакля стоял его учитель, самый сильный и опытный. Пентакль и символы мерцали неровным белым светом. Лишь формула врат переливалась всеми цветами радуги.

Волшебники заговорили разом, каждый своё, погрузив зал в бессвязное бормотание. Но, на определенных участках заклинания, голоса их сливались в один, заставляя парящий шар формулы, вспыхивать и вибрировать. Наконец, закончив последнюю фразу заклинания, они на одной ноте запели мантру, входя в резонанс с энергетическим шаром. Ом-м-м-м-м…. А он в свою очередь расширялся, вибрируя и гудя, словно улей из тысяч пчел, вырос до размера примерно в одну трость…. И вдруг с хлопком лопнул, развернулся, превратившись в рваную плоскость, пульсирующую голубым, болезненным светом. Всех словно парализовало, казалось, что от портала идет такой нестерпимый жар, что их тела вот-вот превратятся в угли, осыпавшись пятью горочками пепла на концы звезды. Длилось это доли мгновений. Но тут, маги одновременно сделали пасс руками, со скрученными в узел пальцами. «Мудра удержания и стабильности», мелькнуло в голове у Демира. И в этот самый момент, портал взорвался, расшвыряв магов по сторонам, словно тряпичных кукол. И они не повылетали в окна только потому, что те были защищены заклинанием «стекла». А все кристаллы действительно превратились в горочки пепла, не выдержав собравшейся в них энергии.

— Вот это силища…! — пробормотал Кипрей сползая на пол по стене.

А насмерть перепуганный Демир, кубарем скатился по ступенькам вниз, застигнутый ударом резко открывшейся, и чуть не прибившей его двери. Пересчитав копчиком целый пролет, он, вскочив на ноги, и чуть опять не упав от головокружения, сшибая углы и стены, со всех ног бросился вниз, кляня на чем свет стоит, своё любопытство.

Но того ощущения жжения внутри, он не забудет никогда! Как же давно это было…

***

Демир встал с нагретой лежанки, и запахнувшись в плед, начал мерить комнату шагами.

Эта вечная проблема академии, что они не делали, но повысить температуру в помещениях башни, маги не могли. (Видимо эльфы, вырастившие её, подложили-таки им свинью).

Но вот вид из окна, всегда радовал глаз преподавателя. Водная гладь моря, залитого закатным солнечным светом, как обычно располагала к размышлениям.